Жанна дАрк. 3-е изд.

– Не беспокойтесь, сударыня, – возразила Жанна. – Я верну вам вашего супруга целым и невредимым. Он останется таким же, – она с улыбкой взглянула на герцога, – а может быть, станет еще и лучше...

Ранним утром Жанну подняли с постели. Она не сразу сообразила, в чем дело. Потом вспомнила: едут. Сонного настроения как не бывало. Простившись с остающимися, девушка вслед за своими спутниками покинула замок.

Равняясь по ведущему, Жанна опустила поводья и задумалась. Вскоре она заметила, что едут вовсе не по Орлеанской дороге.

– Наш путь лежит в Орлеан? – неуверенно спросила она у рыцаря, скакавшего рядом.

– Нет, в Пуатье, – мрачно ответил тот.

В Пуатье? Жанна ничего не слыхала о Пуатье. И зачем они туда едут? Неужели новая проволочка?..

Девушка закусила губу. С Богом! Она больше ни о чем не будет спрашивать. Нужно иметь терпение. Все равно она своего добьется. Она будет у цели!

Глава 6

ЧИСТИЛИЩЕ

В годы детства приходской священник, отец Фронт, не раз описывал Жанне страшные картины чистилища и ада.

Теперь девушка невольно вспоминала эти рассказы. Жанне казалось, что ее душу, столько дней страстно томящуюся ожиданием, ввергли во мрак чистилища.

Они приходят, эти люди в рясах, приходят ежедневно и задают ей десятки, сотни вопросов, то бессмысленных, то непонятных, но всегда жалящих, сверлящих. Они как будто решили вывернуть ее наизнанку. Зачем? Чего они хотят?

О, если ей только удастся вырваться отсюда, надолго запомнит она славный город Пуатье!..

Славный город Пуатье был временной столицей «Буржского королевства». Здесь осели многие члены Парижского парламента, оставшиеся верными королю Карлу. Здесь слонялись оказавшиеся не у дел чины королевской администрации. Сюда съехались профессора богословия, видные теологи, порвавшие с Парижским университетом, который продолжал держать сторону англичан. Все эти господа страдали не только от безделья, но и от безденежья. Они давно не получали жалованья, обнищали и проклинали судьбу, а также годонов, по милости которых очутились в столь плачевном состоянии.

Когда «святые отцы» прочли депешу королевского совета, они понимающе переглянулись.

Некая девушка-крестьянка претендует на то, что она послана Богом. Она якобы может обеспечить коронацию Карла VII и спасти страну от англичан.

Гм... Дело, вообще говоря, довольно подозрительное. От него за пол-лье отдает гордыней и ересью. Кому из них не знакомы случаи подобного рода? Брат Сегэн, или брат Тюрлюр, или инквизитор Боннэ отправили в тюрьму и на костер не одну мнимую святую. Всем хорошо известно, что церковь не любит, чтобы люди общались с Богом, минуя ее посредничество. Человек, утверждающий, будто он имеет личные откровения от Бога, должен быть заподозрен в ереси. Тем более если это женщина, да еще и простолюдинка.

Но здесь, по-видимому, случай иного рода. Из общего тона письма следует, что двор не вполне безразличен к судьбе девушки. Относительно ее веры и поведения авторам запроса скорее хочется услышать «да», чем «нет». И еще одно соображение. Девушка обещает снять осаду с Орлеана и отвести короля в Реймс. Это весьма интересно. Там, в Северной Франции, находятся земли, службы и приходы большинства советников парламента, администраторов и отцов, нищающих здесь, в Пуатье. Если бы самозваная святая действительно помогла освободить от годонов Северную Францию, то тогда, в сущности, не так уж и важно, кем она послана – дьяволом или Богом. Во всяком случае, следует воздержаться от слишком быстрого и опрометчивого решения. Все они верные королевские слуги. Они думают о нуждах короля, а заодно и о своих собственных. Времени у них более чем достаточно, а королевский совет, разумеется, оплатит их скромные труды. Что ж, идя навстречу просьбе совета, они не пожалеют сил, учинят подробное дознание и сделают так, чтобы их действиями остались довольны.

И «святые отцы» решили без промедления приступить к своим обязанностям.

Жанну поместили на квартиру к важному чиновнику, мэтру Рабато. Она сразу почувствовала, что находится под бдительным надзором. На ее расспросы не отвечали. Выход из дому был запрещен. Девушке не оставалось ничего другого, как целыми днями горячо взывать к Богу, чтобы Он открыл ей смысл происходящего.

Но вот появились «отцы». Сразу пришли пять человек. Жанна поначалу не захотела с ними разговаривать. И зачем повторять то, что уже неоднократно говорилось в Шиноне?..

Но они не собирались уходить. Они удобно расположились и, казалось, были готовы просидеть весь день и всю ночь. Надо было взять себя в руки и запастись терпением. И Жанна стала отвечать. Одному, другому, третьему. А они спрашивали и спрашивали, задавая по нескольку раз одни и те же вопросы. Девушка рассказала им о своей миссии, о путешествии к королю. Что она знала еще? Но им было нужно что-то другое. Они все чего-то добивались.

А иные вопросы прямо поражали своей глупостью:

– Ты говоришь, что Бог желает помочь французскому народу избавиться от несчастий, опутавших его. Но если это так, то зачем же прибегать к помощи воинов?

Жанна широко раскрыла глаза. Что, этот монах издевается над ней или действительно ничего не смыслит? Он забыл, что идет война? Ведь и ребенок бы не задал такого вопроса!

– О мессир, – отвечает она, – солдаты будут сражаться, и Бог пошлет им победу!

Ученые доктора казались вполне удовлетворенными. Ничего еретического в речах девушки обнаружить пока не удалось.

С этого началось. А потом день за днем они продолжали приходить и мучить ее. И опять те же вопросы, то же щемящее неотвратимое чувство, что тебя хотят запутать. Жанна потеряла сон, голова ее гудела, временами она переставала понимать, что происходит.

– Мессиры, – взмолилась она наконец, – зачем вы учиняете мне этот допрос? Я не понимаю, чего вы от меня хотите. Ведь вам же известно, что я не читала ваших книг, что я не знаю ни «а» ни «б»!

Как ей было отрадно, когда однажды в стражнике, сопровождавшем «отцов», Жанна узнала воина, которого раньше встречала в Шиноне. В этом простом человеке она чувствовала своего. Он не мудрствовал и хотел сражаться. Девушка дружески ударила его по плечу.

– Желала бы я, – заметила она со вздохом, поглядывая на церковников, – иметь вокруг себя несколько человек с такою же доброй волей.

Шла третья неделя. Ученые мужи расспрашивали Жанну о голосах, добивались подробностей о ее видениях. Они порицали ее за ношение мужской одежды, укоряли, что она короля называла дофином. Жанна старалась объяснить все, как могла. Иногда, однако, ей становилось совсем невтерпеж. Что они все время суются со своими «священными книгами», зачем морочат ей голову тем, чего она не знает и не может знать? Девушка решила сбить с них ученую спесь одним ударом:

– В книгах Господа нашего написано больше, чем в ваших писаниях!

Мэтр Жерар Маше, королевский духовник, допрашивавший Жанну, едва не поперхнулся. Замолчали и вытянули шеи другие «отцы».

Девчонка попалась! Она сама захлопнула ловушку! Теперь, если бы захотеть, с ней можно сделать все, что угодно. Она ведь призналась в ереси. Еще бы! Кто, кроме еретиков, отрицает церковные книги? Значит, не традиции церкви, не догма и обряды, а чистый Господь Бог? Это уже явно отдает дьявольскими учениями, за приверженность к которым полагается костер!..

Мэтр Жерар Маше выразительно посмотрел на остальных. Это восклицание бедной невежды не следует принимать в расчет. Она слишком наивна и горяча. Братья его понимают?.. Итак, можно продолжать...

Допрашивал брат Сегэн. Это был доминиканец, доктор богословия, человек весьма ученый и набивший руку на разоблачении еретиков. Внешне брат Сегэн не производил приятного впечатления. Его маленькие глазки зло и упрямо поблескивали из-под нависших бровей. Жанне этот монах показался особенно противным. Прежде чем начать спрашивать, он долго причмокивал губами и что-то глухо бубнил себе под нос. Когда он заговорил, Жанна едва его поняла. Доминиканец изъяснялся на южнофранцузском диалекте и употреблял выражения, совершенно незнакомые бедной пастушке из Домреми.