Люди сороковых годов

Серьезным препятствием на пути танкистов была и река Обра, приток Одера. И все же танкисты уже к утру 29 января форсировали эту реку, прорвали предполье укрепленного района и создали плацдарм по ту сторону Обры. 11-й гвардейский танковый корпус захватил немецкий город Альт-Тирштигель, а 8-й гвардейский механизированный — совместно с наступавшим левее 11-м отдельным танковым корпусом — занял Бомст. Военный Совет фронта поздравил танкистов с вступлением на территорию Германии и пожелал им новых успехов. Теперь на очередь вставала новая, поистине историческая боевая задача — прорваться к Одеру, форсировать его, а там, за ним — Берлин!

В частях царил большой подъем. И вдруг всеобщая радость была омрачена тяжким известием: в районе Познани погиб остававшийся там с частями, блокировавшими эту крепость, 34-летний полковник В. М. Горелов, заместитель командира 8-го гвардейского механизированного корпуса, бывший вожак ставшей уже легендарной 1-й гвардейской танковой бригады. Гроб с его телом был доставлен из района Познани к германской границе, чтобы танкисты смогли проститься с одним из самых любимых своих командиров, а затем был отвезен во Львов — там тело Горелова предали земле на холме Славы, рядом с погибшим за десять дней до этого полковником Липатенковым.

Много замечательных людей потеряли катуковцы, и каждого из них оплакивали, как самого родного и близкого человека, но вдвойне горестно было терять боевых друзей в эти незабываемые дни большого наступления, когда окончательная победа над фашистской Германией становилась все более близкой и осязаемой…

29 января вновь отличилась 44-я гвардейская танковая бригада Гусаковского. Подойдя вплотную к главной полосе Мезеритцкого укрепленного района у Хохвальде, танкисты, не дожидаясь подхода главных сил корпуса, дерзко форсировали противотанковый ров, воспользовавшись мостом, оставленным гитлеровцами для прохода своих танков. Под покровом ночи саперы вытащили из гнезд надолбы, растащили «ежи» и открыли огонь по дотам и дзотам фашистов.

Воспользовавшись сумятицей в стане противника, бригада Гусаковского проскочила через укрепленный район и сосредоточилась в лесу западнее Хохвальде в ожидании подхода других частей 11-го гвардейского танкового корпуса. Положение ее осложнилось на следующий день, когда гитлеровцы пришли в себя и сумели отразить атаки 45-й гвардейской танковой бригады Моргунова, которая шла по следам танкистов Гусаковского. Но Гусаковский, уверенный в том, что часы гитлеровцев сочтены, продолжал двигаться вперед и занял Мальсов. Только здесь бригада остановилась — в баках танков уже не оставалось горючего. Они заняли круговую оборону в тылу врага.

К счастью, несколькими часами ранее 8-й гвардейский механизированный корпус, действовавший южнее, сумел преодолеть главную оборонительную полосу Мезеритцкого укрепленного района и устремился к Одеру. Командование армии тут же направило части 11-го гвардейского танкового корпуса вслед за 8-м гвардейским механизированным, затем танки Бабаджаняна вышли на свое направление, подали руку помощи бригаде Гусаковского и все вместе также устремились к Одеру, держась на правом фланге армии.

Этот блистательный прорыв Мезеритцкого укрепленного района трудно переоценить, — гитлеровцы были уверены, что им удастся остановить наконец русских на этом рубеже, который считался неприступным. Но дерзость катуковцев в соединении с неизмеримо возросшим воинским умением сделала чудо: их танки буквально чзихрем пронеслись через укрепленный район, стремительно приближаясь к Одеру.

Быстрее! Быстрее! Еще быстрее! Командующий фронтом Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, довольный тем, как его войска ведут Знастуштедие, тем не менее требовал, чтобы они стремительно развивали достигнутые успехи. В частности, 1-й гвардейской танковой армии он приказал не только выйти в кратчайший срок к Одеру, но и форсировать его и захватить плацдармы на западном берегу, пока гитлеровцы не успели перегруппироваться и создать новую линию обороны.

На левом фланге 8-й гвардейский механизированный корпус стремительно продвигался к Франкфурту-на-Одере. Впереди него двигалась, как всегда, 1-я гвардейская танковая бригада, а на самом острие этого бронированного клина — батальон Владимира Бочковского. 1 февраля первогвардейцы овладели Кунерсдорфом, — имя этого небольшого города многое говорит сердцам русских воинов: в 1759 году армия генерал-аншефа Салтыкова наголову разбила здесь войска прусского короля Фридриха.

От Кунерсдорфа было рукой подать до Франкфурта. Бочковский в наступательном пылу успел даже проскочить по мосту через Одер, который не был взорван. Во Франкфурте царила паника. Там гудели гудки и сирены, возвещавшие тревогу: «Танки! Русские танки идут!» Но гитлеровцы в этом районе еще располагали довольно крупными силами, и они начали контратаки. Между тем главные силы корпуса еще не подошли — двигаясь от Варты к Одеру, они были вынуждены вести бои с так называемыми «блуждающими котлами» гитлеровцев — разрозненные части отступавших гитлеровцев все еще причиняли немало хлопот, атакуя то здесь, то там наши колонны.

В этих условиях командование было вынуждено остановить дальнейшее продвижение 1-й гвардейской танковой бригады на рубеже Кунерсдорфа, — ниже я приведу некоторые подробности этого боя, о которых уже после войны рассказал мне В. Бочковский…

Севернее к Одеру прорвался 11-й гвардейский танковый корпус. Первой достигла реки в тот же день 1 февраля его 40-я гвардейская танковая бригада подполковника М. А. Смирнова. Она за день продвинулась на 40 километров и вырвалась на подступы к городу Геритц, находящемуся на восточному берегу Одера. Геритц был взят в ночном бою. «К 9 часам утра 2 февраля, вспоминает в своей книге «Танки идут на Берлин» генерал армии А. Л. Гетман, в то время являвшийся заместителем командарма М. Е. Катукова, — наши части полностью овладели городом, очистив его от противника. При этом были захвачены сотни пленных. В то же утро противник предпринял контратаку из района Кюстрина. В ней участвовали значительные силы пехоты, поддерживаемые танками. Враг пытался выбить наши части из Геритца и отбросить их от Одера. Отбить контратаку командир корпуса приказал 40-й гвардейской танковой бригаде и 1454-му самоходно-артиллерийскому полку. Танковый батальон Героя Советского Союза Б. П. Иванова и артиллеристы подполковника П. А. Мельникова встретили противника уничтожающим огнем из засад. Фашистские танки запылали после первых же залпов. Но вражеская пехота продолжала лезть напролом, пытаясь прорваться к городу. Тогда наши танки и самоходки перешли в атаку. Огнем и гусеницами они довершили разгром гитлеровцев. К этому времени главные силы корпуса уже начали форсировать Одер под прикрытием огня своей артиллерии» (стр. 701–702).

Надо сказать, что в этих упорных боях все более активная роль выпадала на долю «пушек с высшим образованием», как Катуков прозвал тяжелую самоходную артиллерию. В своих воспоминаниях, присланных мне в 1969 году, бывший командир 339-го тяжелого самоходного краснознаменного Проскуровского полка гвардии полковник запаса Дмитрий Борисович Кобрин, с которым мы познакомились в ноябре 1944 года на Западной Украине, пишет, что этот полк участвовал в бою за создание плацдарма за Одером в районе Геритц-Кюстрина вместе с 40-й гвардейской танковой бригадой. Вот что он рассказывает: «Продолжая выполнять задачу, поставленную перед нами командованием 1-й гвардейской танковой армии, наш полк действовал в передовом отряде совместно с 40-й гвардейской танковой бригадой в направлении на Кюстрин. На всем пути мы вели ожесточенные бои с немецко-фашистскими войсками, находясь в отрыве от главных сил на 60–70 километров.

В бою в районе Геритца — Кюстрина действовали две разведывательно-штурмовых группы.

Одна из них в составе трех танков Т-34 из состава танкового батальона 40-й гвардейской танковой бригады, которым командовал гвардии майор Иванов (ныне генерал) и нашей батареи тяжелых самоходных установок под командованием гвардии капитана Латышева и двух бронетранспортеров с разведчиками, шедших впереди под прикрытием огня самоходных артиллерийских установок, вышла на окраину Геритца и завязала там ожесточенный бой.