Амундсен

Капитан Вистинг покинул шхуну последним. Только под Новый год, после совещания с Начальником в Америке, Оскар Вистинг вернулся в Норвегию. И тотчас нанес визит Ролфу Томмессену, чтобы обсудить перевод экипажа «Мод» на дирижабль «Норвегия». По мнению капитана, ни увалень метеоролог с его сердечным недомоганием, ни Карл Хансен не заслуживали возобновления контракта.

По возвращении капитана на родину 3 февраля 1926 года в Осло состоялся официальный обед в честь участников. Фритьоф Нансен, обычно предпочитавший не появляться на чествованиях своего коллеги, на сей раз произнес речь во славу экипажа «Мод». Войны бушевали на свете, династии были повержены во прах, но профессор не забыл о своей моральной ответственности именно за эту научную экспедицию. Ради нее он без малого двадцать лет назад отказался от собственного плана покорить Южный полюс. Искупительное плавание на «Мод» — вот что он возложил на своего младшего соотечественника. Теперь научная часть экспедиции наконец-то завершилась. Открывательская часть — подвиг, спортивный этап — была еще впереди, она закончится, когда дирижабль «Норвегия» приземлится на Аляске.

В своей речи старый полярник подчеркнул научные результаты — сокровища, которые «живут собственным внутренним жаром и силой», хотя мир и не придает им надлежащего значения. Нансен говорит о жертвах, принесенных на алтарь науки, — о Тессеме и Кнудсене, о Сювертсене, «которого опустили в холодную одинокую могилу Ледовитого океана». Вслед за усопшими профессор «поминает» и руководителя экспедиции, который идет к «новым целям все с тою же неистовой, неуемной энергией, что приводит нас в восхищение».

Итак, профессора восхищает энергия, но уже не сам человек.Фритьоф Нансен, вероятно, выбирал слова вполне сознательно. И по контрасту с громкой шумихой, которая мало-помалу возникает вокруг дирижабля «Норвегия», закончил он свою речь так: «Да здравствует немногословный экипаж "Мод"!»

Харалд У. Свердруп тоже имел случай повидать Начальника, прежде чем отправился из Америки на родину.

В заметках, составленных много лет спустя, с мыслью о возможной экранизации биографии полярника, он пишет: «В ноябре 1925 года — всего через несколько месяцев после возвращения из экспедиции "Мод" — я встретился с Амундсеном в Нью-Йорке. Он спросил, не отобедаю ли я с ним в его отеле: он хочет сделать мне сюрприз. Сюрпризом оказалась аляскинская дама, которая выглядела в "Уолдорф-Ас-тории" так же естественно, как и в северной фактории». Это была Бесс Магидс.

Свердруп, подобно остальным членам экипажа «Мод», знаком с нею по Дирингу и описывает ее не просто как «очень привлекательную» женщину, но и как единственное «серьезное» из всех увлечений Начальника. Учитывая, что они три года прожили бок о бок на борту «Мод», это коечто говорит о способности Руала Амундсена скрывать свои глубинные чувства.

Итак, аляскинская красотка Бесс Магидс, словно чертик из коробки, появляется за ресторанным столиком «Уолдорф-Астории». Хотя Бесс тоже состоит в законном браке с другим мужчиной, отношения полярника с нею как будто бы отличаются большей непринужденностью, чем сугубо амбициозная связь с Кисс. Эти два романа разыгрываются в совершенно разном окружении. Общество американских бизнесменов и авантюристов было, вероятно, ближе норвежскому полярнику, нежели чопорная английская знать. Среди своих не обремененных предрассудками нью-йоркских друзей норвежец ведет легкомысленную жизнь, заполненную коктейлями и игрой в покер. Супруги Магидс — неотъемлемая часть этой компании. Если не путешествуют по делам в экзотических краях вроде Аляски, Китая и России.

Пока что отношения с энергичной красавицей-брюнеткой определенно носят ни к чему не обязывающий характер. Тем не менее, поскольку контакт возобновился так быстро, можно предположить, что полярник, начав постепенный отход от ли-кортской богини, думал именно о ней.

Находясь в Америке, Руал Амундсен встречается и с Херманом Гаде, который в связи с некой дипломатической миссией проводит ту зиму на своей второй родине [160]. Как всегда, посол помогает старому другу словом и делом. Элсуорт тоже во многом полагается на оценки Гаде.

В остальном пребывание в Америке сложилось для полярника неблагоприятно. «Как ни странно, с моими здешними докладами обстоит плохо, — пишет он старому магнату дону Педро. — Несмотря на шумную рекламу, я часто выступаю перед пустыми стульями. Кажется, американцев сейчас интересуют одни только водевили». Разительный контраст с Европой.

Новое подтверждение восторга соотечественников полярник получает, когда выходит в свет книга об авиаперелете. Гаде он пишет: «Книга о полярном перелете поступила в продажу 8 окт. в 8 утра, а к 2 часам дня весь десятитысячный тираж был распродан, и типография приступила к печатанию второго тиража! Пожалуй, это рекорд».

Книга называлась «Полет до 88° северной широты». Фактически они достигли 88°23′ северной широты, но цифру округлили. В договоре с американскими газетами оговаривался финансовый скачок, если экспедиция достигнет 88-й параллели. Ввиду изобилия драматического материала было бы нелогично отказываться от дополнительных выплат. Поеле испытаний, выпавших на их долю, весь мир желал им покорить Северный полюс.

На этот раз Руал Амундсен написал только треть книги, но, как всегда, автором был обозначен он. Весьма щекотливый момент, ведь фактически здесь имело место нарушение договора. Линкольн Элсуорт уплатил не только за участие в экспедиции, но и за авторство. Увы, осенний бестселлер ушел в печать, не дожидаясь статьи американца.

Одного автора недоставало, зато посвящение, как обычно, было весьма хорошо продумано, на сей раз в нем сквозили приподнятое настроение полярника и показное благородство:

Тем двум, кто воплощает все лучшее в норвежской женщине, — Хирстен Рисер-Ларсен и Гунвор Дитриксон — посвящаем мы эту книгу.

Полярник вряд ли мог бы найти более платонический способ послать привет и благодарность «норвежской женщине» в Англии.

Всего несколько месяцев назад Руал Амундсен тоже колесил с докладами по Штатам. В промежутке он осуществил арктическую экспедицию, сопряженную со смертельной опасностью, — не удивительно, что в пятьдесят три года его начинают донимать неприятности со здоровьем. Полярник пишет послу Гаде, что все время чувствует себя «не вполне alright».Уже к Рождеству ему очень хочется послать к черту все эти доллары: «Не думаю, что риск, какому я подвергаю свое здоровье, хоть в малой степени сопоставим с убогими доходами и огромными неудобствами, которые ждут меня буквально повсюду».

При всех разочарованиях в Америке полярный перелет все же оказался выгодным бизнесом. Контракты с газетами, книга, фильм и европейское лекционное турне вполне оправдали экономические ожидания. Прибыль от «разведочного полета» предполагалось вложить в будущую дирижабельную экспедицию. Но даже существенная прибыль может быстро обернуться убытком, если никто не помышляет об экономии. «Участникам эксп. и админ. следовало это понять и незамедлительно сократить все расходы, — гласит отчет ревизора. — К сожалению, этого не произошло, и вместо относительной финансовой стабильности общество имеет на 31.12.25 фактическую задолженность в размере 60 000 крон, без сколько-нибудь значимых активов, т. е. на 31.12.25 общество полностью неплатежеспособно».

Акционерное общество тоже оказалось зависимым от ответственности отдельного человека. Ревизор счел нужным особо сказать о герое-летчике: «Расходы г-на Р.-Л. в лекционных поездках велики, и даже очень велики». Впрочем, он и сам великан.

Руал Амундсен прервал свое турне приблизительно на месяц раньше, чем рассчитывал, — уже 1 февраля. Посещаемость была низкой, но и мотивация не лучше. Выручка от докладов шла в общий котел экспедиции, а не в его карман.