Майкл Джексон (1958-2009). Жизнь короля

Джозеф подозрительно оглядел гостя. Заметил, что, когда кто-нибудь задавал ему вопрос, казалось, ответ был отрепетирован заранее, будто Майкл учил его, что можно говорить, а что нет.

Майкл играл на траве с младшими племянниками и племянницами, когда, по словам женщины, которая будто бы была очевидцем этого происшествия, отец подошел к нему и сказал: «Я хочу с тобой поговорить».

Майкл последовал за ним в дом.

Через десять минут он вылетел оттуда, Джозеф за ним, захлопнув за собой дверь. Они спорили, Джозеф обвинил сына в том, что он голубой. Не дав ему ответить, он указал на гостя и спросил, кто он и почему Майкл так много времени проводит с ним. «Ты что, мне не веришь? — возмутился тот. — Я не голубой!»

Не сказав ни слова, гость ушел. Майкл вернулся в дом.

Женщина, которая утверждает, что была там и все видела, дала интервью журналисту Star и для этой книги. Она просила сохранить ее имя в тайне. «Бедная Кэтрин. Ее мир рухнул, — вспоминает она. — Она так хорошо проводила время с семьей, с внуками, и вдруг — БАЦ! — это случилось в один миг».

«О, этот рассказ — вымысел, — говорит Энид Джексон. — Это ужасная история. Я была на всех семейных собраниях — даже после развода — и могу сказать, что, если бы что-то такое произошло, я бы знала. Когда я прочитала это, была изумлена. Кто мог такое придумать? Это один из тех слухов, которые писали о Майкле».

Ди-Ди Джексон, жена Тито, подтверждает: «Никогда не случалось ничего подобного. Уж поверьте мне, я бы знала. Майкл — чудесный дядя для наших детей. Он уделяет им на встречах все свое внимание. Даже если он и не должен идти гуда, он все равно идет — из-за детей. И просто позор, что публикуют такие россказни. Но меня это не удивляет».

Чарльз Монтгомери, который написал байку про барокамеру для National Enquirer, а также многие другие истории, в юм числе для Globe в сотрудничестве с командой Майкла, говорит: «Я не думаю, что это правда, и вот почему. Если бы вы знали Джозефа Джексона, вы бы понимали, что он никогда не сделает ничего подобного на людях. И я не верю, что Майкл Джексон голубой. Я не знаю точно, но не верю. Мне кажется, что он асексуален, к такому заключению можно прийти на основании всех историй, рассказанных о нем за последние десять лет».

Этот случай интересен не сам по себе. Он показывает, как появлялись слухи в газетах. Публика, видимо, хотела верить, что Майкл голубой, и любая байка на эту тему хорошо шла. Да и источник казался вполне заслуживающим доверия, из-за близости этой женщины к семье. Похоже, ничего из того, что кто-либо сообщает журналистам о Майкле Джексоне, нельзя принимать на веру.

«Майкл Джексон не гей, — настаивал Фрэнк Дилео, — и если кто-нибудь это и должен знать, так это я. Я был рядом с ним больше, чем все остальные, и я бы знал, если бы это было так».

Майкл предался безмятежной жизни в своем поместье. Дом подарил ему две вещи, в которых он нуждался: покой и место, где можно подумать. Но пока он намеревался отдохнуть после турне Bad, семья замышляла еще одно возрожденное шоу Джексонов. Неудачное турне Victory в 1984 году должно было побледнеть на фоне предполагаемого корейского тура 1988. Но к этому времени Майкл уже вырвался из семейных пут.

Глава 29

Весной 1988 года Джерому Говарду, смекалистому, квалифицированному 35-летнему президенту по вопросам бизнеса многочисленных корпораций, Джозефу и Кэтрин позвонил Кеннет Чой, корейский бизнесмен, который хотел организовать встречу с его боссами. Чой, которого уже выгнали из офисов Майкла и его сотрудников Маршалла Гелфанда и Джона Бранка, сказал Говарду, что принадлежит к богатой семье, которая заинтересована в организации семейного концертного тура Джексонов по Южной Корее. Говард, понимая, что о таком концерте, где братья снова были бы вместе, всегда подумывали родители, немедленно организовал встречу Чоя и старшего Джексона.

«На ней речь шла о миллионах долларов, — вспоминал Джером. — Парень говорил о 10—15 миллионах. Сколько бы ни понадобилось для того, чтобы собрать вместе «Пятерку», и на эти выступления, ровно столько они хотели потратить. Отец был в восторге. Чой пригласил нас приехать в его страну, чтобы решить этот вопрос на месте. Мы не знали, что происходит; все думали, что у парня много денег».

Джозеф и Кэтрин, Говард и Кеннет Чой поехали в Корею весной 1988 г. Во время четырехдневного путешествия, оплаченного Чоем, их кормили и поили и представили нескольким влиятельным бизнесменам, знаменитостям и политикам. Они познакомились также с господином по имени мистер Ли, его назвали братом Чоя, он не говорил по-английски. Им сообщили, что Ли — судовладелец, будет субсидировать концерты Джексонов вместе с корейской газетой Segue Times. Через своего секретаря-переводчика Ли заверил, что, если гастроли будут организованы, он инвестирует 2 миллиона долларов в компанию звукозаписи Джозефа. Тот немедленно заинтересовался этой сделкой.

«Похоже, эти люди знали сильные и слабые стороны семьи, — вспоминал Джером Говард. — Что ее глава заинтересован в деньгах для своей компании (и для себя), что Кэтрин думает только о детях и их благополучии. Эти корейцы понимали, на чем сыграть».

Во время встреч Говард обнаружил, что газетой владеют преподобный Сан Мюнг Мун и Объединенная церковь. Другими словами, за сделкой стояли муновцы.

Объединенная церковь впервые появилась в США в 1959 году, она была завезена из Южной Кореи одним из последователей преподобного Сан Мюнг Муна, доктором Янг Он Кимом, который приехал учиться в Орегонский университет. Вскоре появилось много маленьких групп по всей стране, независимых друг от друга и ведущих миссионерскую деятельность в пользу той или иной из них.

Американцы впервые обратили внимание на муновцев, как их стали называть, в конце шестидесятых, поскольку лидер группы из Сан-Франциско очень верил в «программу систематических тренировок». Они назвали ее промыванием мозгов, поскольку их дети внезапно отказывались от привычного образа жизни, переезжали в коммуны и начинали продавать цветы и леденцы в аэропортах. Вербовщики меньше всего говорили о религии, они рассуждали о молодежи, образовании и утопии и редко говорили потенциальным последователям, что Объединенная церковь связана с Муном или с Кореей. В 1970-м Мун сам переехал в Нью-Йорк и в следующем году предпринял мировое турне, развернув трехгодичную миссионерскую кампанию, где перемешались культура и религия.

Хотя люди долго шутили из-за надоедливых юных муновцев в аэропортах, последователи Муна на самом деле получили большой доход, который он вложил в различные компании, включая банки, рестораны, рыбные промыслы и средства массовой информации. В 1982 году Мун начал финансировать «Вашингтон тайме». В том же году его осудили за уклонение от уплаты налогов — приговорили к восемнадцати месяцам тюрьмы и штрафу в двадцать пять тысяч долларов, но выпустили досрочно, учитывая хорошее поведение.

Христиане заявляли, что Объединенная церковь не является христианской; либералы обвиняли их в правом радикализме; родители нанимали гипнотизеров, чтобы те похищали их детей из муновских сообществ и возвращали домой. Хотя число ее сторонников быстро уменьшилось, Объединенная церковь все же оставалась очень богатой.

Больше всего на свете Мун хотел, чтобы его церковь была респектабельной. В 1974 году вышел сборник As Others See Us («Как другие видят нас»), где было опубликовано около ста писем правительственных чиновников, религиозных деятелей и простых людей о ней. Это был удачнейший рекламный ход, тем более что одно из писем принадлежало перу Никсона, тогдашнего президента. Последователи Муна так гордились его поддержкой и вниманием, что позже, в том же году, в разгар Уотергейта, сотни этих людей провели трехдневную голодовку на ступенях Капитолия, чтобы продемонстрировать солидарность с ним. Заключение соглашения с Майклом Джексоном (самым популярным поп-певцом всех времен, чьи пластинки по продаже не имели равных) и его семьей (все еще воспринимаемой как одна из самых крепких в США) Муну было бы очень выгодно. Цена была высокой, но дело того стоило.