Богиня. Тайны жизни и смерти Мэрилин Монро

Но были признаки и другого настроения. Мэрилин звонила калифорнийскому психиатру Кенни Кингстону, у которого консультировалась в прошлом. В этом случае темой диалога была любовь. Вспоминая тот разговор, доктор мысленно уносится в прошлое. Мэрилин как будто сказала ему следующее: «Любовь — единственное, что есть в нас бессмертного. Что значила бы без нее жизнь?»

На той же неделе, в среду, гинеколог, доктор Леон Крон, играл в гольф на площадке «Хиллкрест». Это был его выходной день, и он подосадовал, когда его пригласили в здание клуба ответить на срочный телефонный звонок. Звонила Мэрилин, которую он лечил много лет назад, незадолго до окончания работы над фильмом «Некоторые любят погорячее».

В тот раз Мэрилин затопала на него ногами в ответ на его совет воздержаться от алкоголя, не злоупотреблять пилюлями, не волноваться, если она хочет сохранить ребенка. Теперь, пребывая в сумрачном настроении, она спросила: «Вы все еще сердитесь на меня?» Ошарашенный доктор ответил, что не сердится.

Мэрилин хотела поскорее увидеть Крона. Они договорились, что вместе пообедают, но встреча так и не состоялась, потому что Мэрилин умерла. Оплакивала ли актриса своих неродившихся детей? В ту неделю исполнилось пять лет, как она потеряла первого ребенка от Артура Миллера. Или, может быть, она собиралась поговорить с доктором Кроном о других своих женских проблемах?

Мэрилин тянулась к своим старым друзьям. За день или два до ухода из жизни, на сеансе массажа, проводимом Ральфом Робертсоном, она говорила ему, на чьи звонки отвечать и кому отказывать. Среди тех, с кем ей хотелось бы пообщаться, актриса назвала Марлона Брандо. Прошло уже семь лет с того времени, как они стали близки. Когда он отвечал на ее звонки, они всегда подолгу болтали. По словам Робертса, Брандо однажды заставил ее хорошо посмеяться. О предмете их последней беседы сам актер предпочитает не распространяться.

С троими, по крайней мере, Мэрилин говорила о братьях Кеннеди, и по всему было видно, что она находилась в страшном смятении. Из телефонной будки в парке Баррингтон, где она стояла и в последний раз наблюдала за играми детей, актриса позвонила Артуру Джеймсу.

«Что мне с «ним» делать?» — спросила она, явно намекая на президента. Потом так же, как в разговоре со Слэтцером, начала сетовать на Роберта Кеннеди, сказав, что тот «холодно порвал с ней», но из ума у нее не шел другой брат — «Джек».

Джеймсу Мэрилин снова позвонила в среду, но дома не застала, отвечал автоответчик. Она сказала, что нуждается в помощи. «Я попытался дозвониться ей, — вспоминает Джеймс, — но на звонок ответил другой женский голос, и трубку повесили».

В пятницу днем, 3 августа Мэрилин позвонила в Нью-Йорк Норману Ростену. Она хотела знать, что он и его жена думают по поводу ее интервью в журнале «Лайф», а также поговорить о новых предложениях и о скором приезде на Восток. «Мы здорово повеселимся, — сказала она. — Давайте, пока не состарились, начнем жить по-настоящему...»

Ростену голос Мэрилин показался исступленным. Монро перескакивала с одной темы на другую. Звонок настолько расстроил его, что он тут же написал ей письмо. Но оно пришло, когда ее уже не стало.

Мэрилин отчаянно пыталась выйти из одиночества. В пятницу она снова позвонила своему преданному другу, Анн Каргер, матери своего старого возлюбленного Фреда. «Это было накануне ее смерти, — говорит Элизабет Каргер, последняя жена Фреда. — Она сказала, что очень любит Боба Кеннеди и собирается выйти за него замуж. Но голос у нее был безрадостный». Анн Каргер, как рассказывает ее невестка, ответила Мэрилин, чтобы та не строила иллюзий. На это Мэрилин возразила: «Если любит, так оно и будет».

В тот день — речь идет о пятнице — Мэрилин ходила звонить из телефонной будки Роберту Слэтцеру, который уже был дома в Коламбусе, штат Огайо. Когда прозвенел звонок, у него в гостях были четыре друга, трое из них и сейчас живы и подтверждают, что такой телефонный разговор состоялся. Двое из них сами разговаривали с актрисой. Мэрилин просматривала сценарий Дорала Ченовета, писателя и друга Слэтцера. Она сказала, что сценарий ей понравился. Его поразил тот факт, что она внимательно все прочитала. Позднее пьеса под названием «Этот Божий бизнес» (This God Bu$ine$$) с успехом шла в театре.

Друг Слэтцера, владелец ресторана Ли Генри, также перебросился с Мэрилин несколькими словами. Он вспоминает, что узнал знаменитый голос, но при этом добавляет: «Можно было подумать, что она либо в подпитии, либо наглоталась наркотиков».

Слэтцер тоже разговаривал с ней на этой неделе уже не первый раз. Накануне он звонил ей и сказал, что в конце недели в Калифорнии ожидается приезд Роберта Кеннеди, и если Мэрилин нужно, то это удобный случай встретиться с ним и поговорить.

Теперь, в пятницу, Мэрилин сообщила ему, что все еще пытается дозвониться до Кеннеди в Вашингтоне, но безуспешно. Был ли Слэтцер уверен в том, что Кеннеди действительно будет в Калифорнии? Он предложил ей просмотреть газетные сообщения. Мэрилин сказала, что лучше узнает у подруги сестры Кеннеди, Пэт Лоуфорд. Пэт в это время находилась в поместье Кеннеди в Массачусетсе, и Мэрилин решила позвонить Питеру Лоуфорду и спросить номер ее тамошнего телефона. Он не отказал ей в этом. Тогда же или в другой день она выведала и домашний номер телефона Роберта Кеннеди и наконец дозвонилась до него. Точно известно, что в те выходные министр юстиции находился в Калифорнии.

Из документов ФБР и газетных сообщений видно, что в пятницу после обеда Роберт Кеннеди с женой и четырьмя детьми вылетел в Сан-Франциско. Министр юстиции сочетал дела с развлечением: после официального выступления перед Ассоциацией американских адвокатов он намеревался отправиться на отдых в горы в штате Вашингтон. Сан-Францискская газета «Кроникл» сообщала, что прибыл он «без своей обычной ослепительной улыбки» и с теми, кто его встречал, поздоровался «деревянным» рукопожатием.

В специальном рапорте ФБР, поступившем в штаб-квартиру две недели спустя, сказано, что министр юстиции вместе с семьей «провел выходные на ранчо Бейтсов, расположенном в шестидесяти милях к югу от Сан-Франциско. Это был строго семейный отдых». Ранчо принадлежало Джону Бейтсу, состоятельному юристу, который принимал у себя высокого гостя как представитель Ассоциации адвокатов.

Бейтс говорит, что на ранчо в те выходные Мэрилин не звонила. Однако одному из немногих современных репортеров, проводивших серьезные исследования, удалось обнаружить «следы» отчаявшейся Мэрилин. Флорабел Мьюир, в ту пору обозреватель «Нью-Йорк Дейли Ньюс», несколько недель потратила на восстановление хронологии событий в последние дни жизни Мэрилин Монро. Несмотря на то, что Кеннеди остановился на выходные за городом, на ранчо Бейтса, Ассоциация адвокатов забронировала для него номер в городском отеле «Сен-Франсис». Там Мэрилин и надеялась найти его.

По словам ее бывшей помощницы Элизабет Фланчер, Мьюир заплатила телефонистке в «Сен-Франсисе» за то, что та дала ей информацию о телефонных разговорах в конце той недели. «Она обнаружила, что Мэрилин несколько раз звонила в отель и каждый раз оставляла для Кеннеди сообщения, — рассказывает Фланчер, — но звонки остались без ответа».

В тот день, когда Роберт Кеннеди был в пути на Запад, газеты поместили заявление Белого дома, в котором говорилось, что через две недели его брат отправится в Калифорнию. О приезде президента Мэрилин уже сообщила Сиднею Сколски. Ему она рассказывала только о своих отношениях с Джоном Кеннеди. Как бы между прочим сказала, что во время его визита надеется «быть с ним».