Записки солдата

Идя на небольшой для него скорости - 15 узлов, - крейсер "Аугуста" обошел сбоку конвой с десантом, направлявшимся из гавани Плимута на участок высадки "Юта", и взял курс к острову Уайт. Там из района сбора "Йок" крейсер направлялся через протраленный проход к побережью Нормандии во главе конвоя с десантом, шедшего к участку высадки "Омаха". "Аугуста" должна была поддержать высадку огнем первых подразделений. Насколько мы могли видеть с кормы и носа корабля, вдоль всего побережья Англии были сосредоточены суда. Ветер трепал аэростаты заграждения, болтавшиеся на тросах. Быстроходные эсминцы прикрывали нас со стороны моря.

Только через несколько недель мы смогли должным образом оценить значение решения Эйзенхауэра пересечь Ла-Манш при плохой погоде. Если бы он отложил вторжение на две недели в ожидании благоприятных условий прилива, это привело бы к задержке вторжения на целый месяц. 18 июня над Ла-Маншем разразился необычайно сильный шторм. На берег были выброшены сотни десантных судов, причиненный ущерб значительно превысил те потери, которые мы понесли в первый день вторжения от вражеской артиллерии. Этот шторм заставил бы Эйзенхауэра отложить вторжение еще на две недели до наступления более благоприятного периода фазы луны в июле. К тому времени нам пришлось бы считаться с новым фактором - обстрелом вражескими управляемыми снарядами. 12 июня на Лондон упал первый самолет-снаряд "Фау-1". Если бы переполненные судами порты Англии подверглись обстрелу самолетами-снарядами накануне вторжения, это могло бы серьезно расстроить нашу подготовку.

Даже после высадки на континент мы оказались бы в затруднительном положении, если бы высадка была отсрочена на месяц. Только в августе мы смогли бы рассчитывать на получение значительного количество грузов через Шербур. Следовательно, только в сентябре мы смогли бы осуществить прорыв с плацдарма. Вместо того, чтобы остановиться на зиму перед линией Зигфрида, мы в лучшем случае смогли бы достигнуть только Сены. Поэтому скорее Франция, а не Рейнская область подверглась бы опустошению во время зимней кампании. Если бы не смелое решение Эйзенхауэра, пожалуй, даже Париж не избежал бы разрушений от воздушных бомбардировок.

В понедельник 5 июня, во второй половине дня, "Аугуста" обогнала конвои с десантом, направлявшиеся к участку высадки "Юта", и взяла курс в район рандеву с конвоем, который должен был высадить десант на участке "Омаха". Высоко над мостиком крейсера медленно поворачивалась антенна радиолокационной станции. На центральном штурманском посту офицер склонился над экраном радиолокатора в поисках импульсов, которые свидетельствовали бы о появлении в воздухе вражеских самолетов. Но прошел день, наступил вечер, а никаких сообщений о замеченных вражеских самолетах не поступило.

- Трудно поверить, - сказал я Кирку, - но, может быть, повторится история с Сицилией.

Там мы также, затаив дыхание, ожидали удара с воздуха по конвоям. Однако в Сицилии противник прозевал нас, пока мы не высадили крупные силы. Здесь в узком проливе Ла-Манш мы не могли рассчитывать на то, чтобы проскользнуть незамеченными. В ясный день самолет, летящий на высоте 3000 метров над Гавром, может прекрасно наблюдать за Саутгемптоном. Радиолокационные станции врага были расположены вдоль всего французского побережья Ла-Манша, торпедные катера каждую ночь несли регулярную патрульную службу. Весь день мы ожидали сообщений о появлении вражеских самолетов-разведчиков с другой стороны Ла-Манша. После разведчиков должны были последовать первые атаки с воздуха. Мы ожидали, что в день вторжения германская авиация нанесет сильный ответный удар по нашим транспортам, сосредоточившимся на якорных стоянках. Никогда за время войны в Европе Геринг не смог бы найти таких соблазнительных целей для бомбардировки.

Позднее мы узнали, что плохая погода спасла нас от разведки противника и удара с воздуха. Противник, зная о таком прогнозе погоды, не мог поверить, что мы отважимся выйти в бурный пролив. Немцы не располагали метеорологическими данными, имевшимися у нас со станций в Гренландии и Северной Атлантике, и поэтому германские синоптики не знали о предстоящем улучшении погоды, которое подтолкнуло Айка принять решение. Из-за сильного ветра и большой облачности выход германских патрульных судов в море 5 июня был отменен, а минные заградители стояли в портах. Даже обычно бдительная разведывательная авиация оставалась на аэродромах. В неустойчивой погоде мы обрели троянского коня.

Даже в июне 1944 г. противник не был особенно встревожен ожидавшимся вторжением. Среди немцев были такие, которые рассматривали угрозу высадки десанта союзником как маловероятную и почти невозможную. Сосредоточение нами судов в районе побережья не заставило их насторожиться, а усиление мероприятий по охране военной тайны рассматривалось всего лишь как новый маневр в войне нервов. Роммель вернулся в Германию для инспекционной поездки вместе с Гитлером и сейчас проводил конец недели в своем старом доме в Ульме. Германские солдаты в глухих бетонных казематах на побережье Нормандии уже многие месяцы изнывали от скуки.

В 23 часа я спустился в каюту, расстегнул спасательный пояс и лег на постель в ботинках. Кирк остался на мостике, застегнув на все пуговицы непромокаемый плащ. "Аугуста" бесшумно шла мимо буйков, отмечавших протраленный проход. Только ветер посвистывал в рангоуте и плеск воды по бортам нарушали тишину ночи. В 3 часа 35 мин. утра зазвенел звонок. Это был сигнал экипажу занять боевые посты. Я схватил каску, застегнул спасательный пояс и побежал на мостик к Кирку. Луна тускло проглядывала сквозь облака, и ветер по-прежнему свистел в Ла-Манше. Мы получили сообщение, что ветер стих, однако по разбушевавшимся волнам вокруг крейсера этого пока еще не было заметно. Почти в 50 километрах от нас к западу обе воздушно-десантные дивизии были уже сброшены на полуострове Котантен. Штаб германской 7-й армии, разместившийся в 65 километрах от побережья Нормандии в древнем, расположенном на террасах городе Ле-Ман, уже поднял войска по тревоге. Однако в комфортабельной вилле в Сен-Жермене под Парижем, которую позднее занимал Эйзенхауэр, фон Рундштедт пока хранил молчание. Он опасался, что высадка воздушно-десантных войск является диверсией с целью отвлечь внимание и силы немцев от района Па-де-Кале, где ожидался главный удар союзников.