Моя жизнь 1964-1994 (СИ)

Где-то, через час, мы увидели пацанов и Лену, плывущих к острову на плоту. Потом, помнится, мы опять пили, купались, на плоту плавали, изучая окрестности.

Так мы до вечера и отдыхали. Сидели у костра с гитарой, Ольга пела под мой аккомпанемент, или сама что-то играла. Я тоже, помнится, что-то пытался петь, хотя певческим талантом бог меня, к сожалению не наградил. Всю ночь мы о чем-то болтали, мечтали, и тут, вдруг у нас родился план: а что если нам всем дружно, взять, да и построить на этом острове свою дачу! Одну на всех!

Причем в наших мечтах уже рисовалась не просто дачка, а чуть ли не вилла с собственной яхтой у причала. В дальнейшем, уже когда мы приехали домой и вновь собрались у меня, Миша Огурцов взялся даже рисовать точный план: где что будет находиться на этом острове.

7.

Дома мы долго обсуждали наши возможности и решили вначале выкопать большую землянку, чтобы было где ночевать, если вдруг захочется там остаться. А в дальнейшем, переделать землянку в подвал и наверху начать строить большой дом, чтобы всем по комнате было...

Что самое интересное, мы даже не задумывались тогда, имеем ли мы право, заниматься там частным строительством. Мы считали, что раз люди по берегам этого озера строят себе дачки, отгораживают участки, кстати тоже самовольно захваченные, так почему бы и нам не начать свое грандиозное строительство.

Сейчас, оглядываясь назад, я представляю, как это все выглядит глупо, но тогда… Тогда, в ясные летние дни, когда казалось, что жизнь только начинается, мы были полны такого оптимизма и юношеского задора, что нас ни что не могло остановить. Мы свято верили, что все у нас обязательно получится!

Мы решили на каждые выходные приезжать на этот островок и помаленьку строиться, что мы в дальнейшем и сделали. Целый месяц мы исправно ездили каждые выходные на «наш» остров и копали землянку не покладая рук. И выкопали практически полностью.

Ненужной, выкопанной землей мы засыпали все неровности острова, чтобы он выглядел ухоженным и красивым. Остров был довольно большой, метров сто пятьдесят на сто. Мы уже планировали, где у нас будет небольшая пристань, где мы разобьем небольшой сад, как весь остров огородим кирпичной стеной (ведь рядом было столько кирпичей в разрушенных цехах завода).

Боже, какими мы были наивными! А я был самым большим кретином их всех! У меня же был в то время еще участок в Петро-Славянке, по закону принадлежащий нашей семье! Пусть наш дом уже разобрали, но можно ведь новый дачный домик было построить. Так нет, потянуло меня на романтические мечты о домике именно на берегу озера.

В итоге и в Славянке участок в дальнейшем просрал, извините за выражение, и на острове ничего так и не достроили.

8.

Началась осень, мы еще временами выбирались на «наш» остров, но постоянно вброд переходить на остров уже было как-то прохладно, да и оптимизма за месяц раскопок, у нас уже изрядно поубавилось. Землю копать оказалось довольно утомительным занятием, с мазолями на руках, а ведь надо потом и материалы где-то для строительства искать, цемент, инструменты. Об этом мы уже потом начали задумываться.

В общем, этот наш проект строительства благополучно провалился! В моей памяти, этот милый островок и это лето остались лишь потому, что в эти прекрасные дни и ночи на «нашем» острове, была зачата моя любимая дочурка Сюзанна. Зачата, можно сказать, на пике наших с Ольгой лучших отношений, в любви и согласии. Надеюсь, да и вижу, что эти наши чувства, отразились и на характере и на внешности нашей дочки. Правильно говорят, что ребенок, зачатый в любви и гармонии, рождается красивым и умным!

Кстати, хоть Ольга в те дни «залетела», в общем-то, не запланировано, но мы в здравом уме и твердой памяти, сами решили оставить этого ребенка и уже всерьез начали задумываться тогда о нашей совместной жизни.

Забросив остров и наше строительство, мы с Ольгой и нашими друзьями нашли для себя новое увлечение. В Питере все чаще организовывались концерты в «Юбилейном» и «СКК им Ленина» и мы стали периодически выезжать в Ленинград на концерты популярных ансамблей того времени: «Аракс», когда у них солистом был Юрий Антонов, «Динамик» с солистом Владимиром Кузьминым, «Земляне» и многих других.

Начало 80-х ознаменовалось и ещё одним рождением нового феномена — и это было, наверное, самым важным событием в истории советского рока со времени его появления. Речь идет о самодеятельных магнитофонных альбомах. Появились на них тогда первые подпольные записи рок-групп ленинградского рок-клуба: «Алисы», «Кино», «Зоопарка», «Аквариума» и т.д. Жизнь в стране начинала меняться, и жить становилось все интересней.

Как ни печально, но все, что осталось от нашего (русского) рока 60-х-70-х годов, — это лишь воспоминания, фотографии и немногочисленные газетные заметки. Более весомых «вещественных доказательств» к сожалению не существует. Ту музыку ни кто не записывал.

Музыка «Скоморохов», «Санкт-Петербурга» и многих-многих других питерских групп того периода исчезла без следа. Случайные концертные записи были такого качества, что сохранять их для потомства казалось тогда бессмысленным. Трудно сказать, почему эта проблема, сегодня очевидная для всех, тогда никого не заботила. Пионером самодеятельной звукозаписи в эти годы стал ленинградский хиппи по имени Юрий Морозов. Он редко выступал «живьем», работал техником в студии звукозаписи и по ночам творил там свои бесконечные альбомы (хард-рок и «космическая» музыка с глупо-мистическими текстами). Он занялся этим еще в начале 70-х и записал, по слухам, порядка пятидесяти альбомов, но примером для подражания не стал: даже немногие знавшие его работы, считали Морозова эксцентриком-одиночкой. Время от времени он гастролировал с филармоническими ансамблями, что и вовсе ставило его рокерскую репутацию под сомнение.

Первый настоящий современный самодельный магнитоальбом, явившийся по формату и дизайну прототипом всего, что последовало за ним, стала: «Сладкая N и другие», Майка Науменко. Мне тоже кто-то из друзей привез такую бобину переписать. И с нее началось мое знакомство с группой «Зоопарк», а потом и с другими рок-клубовскими группами.

Фактически это была обычная, фабричного производства катушка, рассчитанная на время звучания 45 минут (при скорости 19 см/с), на картонную коробку которой с обеих сторон нежно и аккуратно (как правило, этим занимались сами музыканты) были наклеены соответствующего размера фотографии. Здесь все было всерьез, с гордым соблюдением всех условностей и деталей «настоящего» продукта, вплоть до надписи «Стерео» и значков ® и ®. Хотя, конечно, никакого реального отношения к авторским и прочим правам этот артефакт не имел. На лицевой стороне обложки — рисованная картинка: некая обворожительная особа в шляпке (сама «сладкая N, надо полагать) несет под мышкой «диск» Майка, а тот угрюмо смотрит ей вслед. На оборотной стороне, естественно, перечислены названия песен, а также музыканты и все прочие, помогавшие при записи. Да, это была настоящая вещь... Стоила эта прелесть всего десять рублей, что примерно соответствовало стоимости катушки плюс расходы на фотографию плюс ручная работа с клеем и ножницами... Это называлось «альбом с оформлением», и таких циркулировало по Питеру, порядка двадцати-тридцати экземпляров. Музыканты дарили (или продавали, что не имело большого значения) своим близким друзьям, а те, в свою очередь, давали их переписать разным знакомым — и дальше в геометрической прогрессии, от магнитофона к магнитофону, росло количество альбомов, правда уже «без оформления»...

9.

В ПТУ, с начала учебного года, у нас опять поменяли мастера и теперь им оказался тренер по боксу. Соответственно, он уговорил многих парней из нашей группы и меня в том числе, идти к нему в секцию, заниматься боксом. Я съездил к отцу своей сестры Наташи и выпросил у него старенькие боксерские перчатки, — у него они все равно без толку валялись. Теперь два раза в неделю, я стал ездить на стадион тренироваться.