Полное собрание сочинений в 15 томах. Том 1. Дневники - 1939

15-го [октября], суббота. — Утром пошел в университет с некоторою надеждою получить деньги пораньше. Ел хлеба с чаем весьма много, и поэтому отрыжка "была. Из университета, где Плетнев предложил писать себе на темы — довольно пошлые, но особенного ничего, [на] эти темы я буду писать на две и на одну тотчас по окончании переписки своей повести; это хорошо, что можно будет и с ним сблизиться. Получил деньги, но только Юр. сер. Итак, если отдать Любиньке, то останется только 4 р. 35 к., поэтому не могу отдать долга за сапоги Фрицу, и тоже не стоит давать 3 р. сер., поэтому лучше всего отдать для поддержания взаимных услуг Ал. Ф., который несколько раз говорил об этом. Из университета поехал к Ворониным, там занялся до обеда, это прекрасно, и после обеда несколько, и в 6 ч. выехал оттуда вместе с Александрой, который ехал в театр, и их доктором. Александр дорогою, говоря с доктором обо мне, запнулся, желал назвать меня по имени, потому что мне слышно было, но не помнил, и через это сказал «Чернышевский». Это меня уязвило и то, что довезли только до Полицейского моста, а не до места, — но особенного ничего. Напился чаю дома, хоть уже * наши напились, и поэтому с досадою пил. Так [как] сделал, чтоб вырвало, ночь спал весьма хорошо. Дописал свою повесть, т.-е. первую часть ее, которая кончается смертью Владимира Петровича. ХОтдал Юр. сер. Любиньке. ' *

В воскресенье утром, напившись чаю, пошел к Ал. Фед., чтоб предложить деньги, потому что хотелось разменять и в тот же день отдать Любиньке свой долг, который теперь решился отдавать не весь, а целковый оставить за собою. У Ал. Фед. сдачи не было, поэтому условились, что я принесу завтра. Я надеялся, однако, что 3 р. сер. слишком мало, и поэтому он не возьмет, — а взял, это скверно, — я собственно для того и пошел, чтоб он отказался, и тогда можно будет мне отдать их Вас. Петр., которого ждал в этот день. Оттуда зашел остричься к Victor, у которого скверно то, что вместо 15 к. взяли 20 к. сер., поэтому вперед буду уже у Иванова, оттуда к Вольфу, где с час просидел и почувствовал снова прежнее довольство, сидя и читая газеты. В 11 ч. пришел домой и хорошо сделал, потому что Вас. Петр, дожидался. К Ал. Фед. ходил между прочим и затем, чтобы узнать, нет ли у него знакомых в Палате Государственных Иму-ществ, чтоб место там канцелярского для Вас. Петр., — нет, сказал. — Итак, когда я воротился, Вас. Петр, уже дожидался меня, просидел до часу; Любинька так была мила, что сделала кофе. После этого я стал писать предисловие, которое начал писать вчера, и когда дописал, то стал поправлять его, чтоб переписывать — весьма медленно, времени несколько нужно на поправку, несколько на то, чтобы писать. Поправил менее 1Ѵг стран. Когда ушли гулять Терсинские, я сказал, что буду обедать один, и тотчас стал, — это мне было_# лучше, потому что сахару можно было украсть, для того, чтобы есть с кашицею. К моему удовольствию, были еще макароны, которых также я поел. На кашицу, которая весьма понравилась с сахаром, — кусок, на макароны также, и как 32S

кончил, ушел к Вольфу почти в три часа; зашел к Иванову в булочную купить сухарей, но когда купил на 5 к. сер., увидел, что позабыл 2 куска сахару, которые приготовил для чаю у Вольфа; воротился за ними. У Вольфа прочитал «Дженни Эйр»; «Северного обозрения» и у него нет. Когда вошел, стоял тот мальчик лет 16 или 17, такой неуклюжий, широкоплечий, мужиковатый, с которым мы такие приятели. Я попросил у него чаю, спросил — «Северного обозрения» нет, поэтому попросил «Отеч. записки» — тотчас подал. Я напился чаю с удовольствием, отчасти с их, отчасти с Иванова сухарями и ^весьма хорошо. Спросил у него, чтоб поддержать приязнь, что его/так долго не было видно. Он сказал, что теперь на кухне и здесь только на время, потому что другой мальчик ушел. Когда принесли «Staats-Anzeiger» новый, он сам мне подал его, такой милый; это хорошо, что мы с ним такие друзья; и «Siede»^16S) тоже, когда спросил, есть ли новый, мне подали тотчас, еще не вставленный; весьма хорошо. Просидел там до 6¹/2, после домой, где с комфортом напился чаю. После стал писать повесть, написал 1³/4 стран., прочитал с лексиконом 40 стр. «Макбета», и это заняло до часу. Когда стал отдавать Лю-биньке деньги, она не хотела взять, — потому что, говорит, если уж так, то я должна Юр. сер., взявши раньше. Хорошо, если б не взяла, можно было бы Вас. Петр., — нет, однако, когда утром снова предложил, взяла. Конечно, совестно перед ней, что на их счет живу. Когда стал вынимать деньги, оказалось, что в кондитерской 20 к. сер. потерял, а вчера думал, что 30, это огорчило. Ночью было весьма много excrementa, так что облегчило от них желудок. Вообще день до самого вечера прошел ничего, довольно хорошо.

/7-го [октября], понедельник. — Хочу с этого дня каждый вечер снова писать эти записки, а у Фрейтага может быть и не стану уж, потому что лучше слушать его и говорить с ним. Хорошо. Утром дочитал «Макбета» и пошел. Заходил везде, спрашивал в лавках Катулла — нет маленького издания нигде, так [что] должно будет взять в библиотеке; это хорошо, 30 к. сер. останется в кармане, и вознаграждается вчерашняя потеря. Из университета * пришел, поел супу и говядины, кроме кашицы, после лег и уснул до 7 слишком час. Днем заходил из университета отдать Ал. Фед., где видел Conseiller du peuple, Lamartine, и может быть завтра пойду к нему. Когда пил чай после этого, скоро пришел Ал. Фед., просидел V2 часа. Итак, я писал только с 9³/4 до 12Ѵг, написал более двух страниц и дописал как раз до начала мыслей, что «этот человек должен бороться и с самим собою, кроме того, что должен бороться, как мы видим, против общества». Выходит теперь по расчету, что это будет ровно 100 стран, в «Отеч. записках», куда, конечно, я думаю, скорее всего обратится Никитенко, если ему покажется, что можно; если нет — я сам должен буду, так тоже туда и верно лично к Краевскому. Теперь 50 минут 11-го.

(Писано 19-го на второй лекции.) Вторник? 18 [октября].— Весьма глупо истратил день. Утром переписывал повесть до 10, конечно, потому, что к Штейнману теперь я хожу, к Грефе нет; впрочем, Грефе был болен и теперь был в первый раз. Из университета когда пришел, поел две котлетки; это было дурно; хотя не вырвало ничем, кроме воды, что я сделал перед чаем в 8 [час.], но все не хорошо, была отрыжка из глубины желудка говядиною. Пошел-таки, как думал, к Ал. Фед. читать Consciller du peuple, хотя совершенно не было любопытно. Выкурил у него две трубки для уничтожения отрыжки и по крайней мерс хоть то хорошо, что G. Sand «La petite Fadette»¹⁷⁰ позволил взять посмотреть, а после даст «L’oeil de Boeuf», хроники XV и XIV Людовика, хоть то хорошо, что буду брать книги. 'Итак, был у Ал. Фед., после его просил к нам, он и пошел, до 9 просидел, после я спал, потому что отрыжка. Так потерял день совершенно. Весьма досадно теперь.

Среда, /9-го [октября].— В 6 с небольшим встал, написал ІѴг страницы и пошел к Перро, которого не было, поэтому первую лекцию поправлял повесть для переписки, вторую отчасти сидел в библиотеке, а теперь снова буду поправлять. Да, когда шел сюда, т.-е. в университет, думал, что делать с Куторгою. Решился, если не буду писать на медаль, подам ему диссертацию на кандидата — это весьма хорошо, так будет все равной А писать па медаль уже верно не удастся. Сердце как-то тоскует, тоскует, тоскует.

(Писано в пятницу в 35 м. 10-го утра.) Из университета, где была ужасная тоска оттого, что даром пропускаю время, поехал к Ворониным; у них обедал, как обычно, даже ел сдобный пирог с вареньем и не вырвало, — весьма хорошо, весьма хорошо. Когда воротился от них в 8Ѵг, был у нас Ал. Фед., который до половины 10-го почти просидел. Когда он ушел, я лег читать, потому что писать было неудобно, потому что ворчало в животе после обеда у Ворониных, и уснул.

20-го [октября], четверг. — Проснулся в 4 часа и сел писать свою повесть. Писал с небольшими перерывами до часу и написал более 5Ѵг стр., потом вечером еще поболее страницы, так что около 7 в этот день. Поэтому в университете когда был, тягость от сердца отошла более, потому что таки идет вперед дело. Когда воротился, думал, если не будет Вас. Петр., идти к нему, но он пришел. Он будет давать три урока в неделю у Залемана по 50 к. сер. Это не слишком хорошо, но все лучше, чем ничего. Принес «Debats», который вечером отдал я Ал. Фед. — После Вас.