Адмирал Эндрю Каннингхем

Каннингхэм безоговорочно принял сторону Эйзенхауэра. По поводу разраставшегося конфликта он писал в Англию: «Я вижу, генерал Эйзенхауэр весьма огорчен, что нашим политикам не нравится его соглашение с Дарланом. Они странные люди — всегда хотят угодить и нашим и вашим. Конечно, взятые ими обязательства перед де Голлем делают для них очень затруднительным оправдание наших отношений с Дараланом… В моем понимании, это был единственно возможный курс и абсолютно правильный. Дарлан являлся единственным человеком в Северной Африке, который мог остановить сопротивление и убедить власти и народ оказать нам помощь в борьбе против держав Оси, Следует напомнить, что гражданские власти в своем большинстве сохраняли абсолютную лояльность по отношению к маршалу Петену, и только прибегая к блефу, будто у него имеются санкции Петена, Дарлану удалось навязать им свою волю».

Эйзенхауэр отправил на родину пространную радиограмму, в которой многословно оправдывал свои шаги. Он доказывал, что без содействия Дарлана ему пришлось бы оккупировать Северную Африку военными методами. Цена подобной акции по затраченному времени и ресурсам была бы огромной. На Рузвельта его послание произвело большое впечатление, а также и на военного министра Генри Стимсона, который уговорил президента оказать полную поддержку Эйзенхауэру.

Кризис для Эйзенхауэра миновал. Он пережил бы его намного легче, если бы смог похвастаться хоть какими-то успехами на поле боя. Надо признать, что в стратегическом смысле операция «Торч» провалилась. Союзникам следовало высаживаться прямо в Бизерте, как предлагал Каннингхэм, и с ходу оккупировать Тунис. Но Эйзенхауэр показал себя слишком осторожным военачальником. Он не решился идти на риск десантной операции в непосредственной близости от берегов Италии из боязни противодействия вражеской авиации. В результате, союзные войска высадились в сотнях километров от Туниса и Ливии. Вскоре их продвижение на восток застопорилось по причине неблагоприятных погодных условий. Немцы же действовали гораздо более решительно, быстро наращивая свои силы в Тунисе.

24 ноября 1942 года Эйзенхауэр перенес свою штаб-квартиру из Гибралтара в город Алжир. На следующий день туда же перебрался Каннингхэм со своим штабом. Теперь перед морским командованием стояли две основные задачи: обеспечить бесперебойное снабжение наступавших в восточном направлении войск и по возможности перерезать коммуникации противника. В качестве передовой базы снабжения и действий против итальянских коммуникаций Каннингхэм избрал Бон. Этот небольшой городок, расположенный примерно в 260 милях к востоку от Алжира, имел вполне приличный порт с несколькими грузовыми причалами. В Боне также имелся аэродром с хорошими взлетными полосами, откуда истребители могли действовать практически при любой погоде. Будучи расположенным в пределах досягаемости до маршрутов снабжения противника, он подходил в качестве передовой базы для крейсеров и эсминцев. Каннингхэм решил держать в Боне небольшую эскадру, получившую название соединение «Q» Командование эскадрой он поручил способному и энергичному контр-адмиралу Ч.Г.Хэркорту.

Противник также прекрасно осознавал значение Бона как передовой базы снабжения англо-американской армии, наступавшей в Тунисе. У итальянцев и немцев имелись все основания опасаться действий английских крейсеров и эсминцев на своих коммуникациях. В ноябре город и порт ежедневно и еженощно подвергались бомбовым ударам до тех пор, пока союзники не сосредоточили в Боне мощные истребительные силы.

Английские подводные лодки установили непрерывное и очень плотное патрулирование на подходах к Тунису и Бизерте. 1 декабря они обнаружили итальянский конвой и сообщили о нем Хэркорту. Соединение «Q» в составе легких крейсеров «Орора», «Аргонавт», «Сириус» и эсминцев «Квентин» и «Киберон» немедленно вышло в море. В ночь на 2 декабря они устроили настоящее побоище итальянскому конвою. Завязав бой на короткой дистанции, английские крейсеры потопили 4 транспорта и 3 эсминца. По свидетельству Хэркорта, это было ужасное зрелище: корабли, окутанные клубами пара и дыма, горели и взрывались; люди прыгали за борт, грузовики скользили по накренившимся палубам и плюхались в воду. Из состава того конвоя не уцелел ни один корабль. На следующее утро подводные лодки доложили, что обширная акватория в районе проходившего ночью боя покрыта обломками и густым слоем мазута, среди которого плавали трупы в спасательных жилетах. В ходе самого боя англичане не понесли никаких потерь и не получили никаких повреждений. Но на обратном пути к Бону немецкий самолет-торпедоносец потопил эсминец «Квентин».

В отместку за этот успех фашистская авиация устроила 4 декабря массированный налет на Бон. На портовых пирсах и причалах громоздились пирамиды ящиков со снарядами, бочки с бензином и другие грузы. Начались сильные пожары и взрывы, которые привели к ощутимым потерям боеприпасов, ценных материалов и большим человеческим жертвам.

Зимой 1942–1943 гг. на тунисских коммуникациях развернулась ожесточенная и бескомпромиссная борьба. Главный маршрут снабжения противника проходил от Сицилии в Бизерту и город Тунис. Он включал короткий переход открытым морем, протяженностью чуть более 100 миль, который итальянские конвои покрывали за 10 часов или даже меньше. Первоначально противник совершал переходы как днем, так и ночью. Однако сокрушительный удар, нанесенный соединением Хэркорта в ночь на 2 декабря, внес коррективы в действия итальянцев. С этого времени они стали отдавать предпочтение дневным переходам, несмотря на риск подвергнуться нападению с воздуха. Чтобы обезопасить жизненно важный маршрут, фашисты выставили две линии минных заграждений, одну — к западу от Бизерты, а другую — к востоку от Туниса. Обе линии протянулись от африканского берега, почти до Сицилии. По этому каналу, если его можно так назвать, между двумя минными барьерами итальянцы намеревались проводить конвои ночью, без особого риска подвергнуться нападению со стороны легких надводных кораблей англичан.

Однако Каннингхэм нашел управу и на эту хитрость противника. По его распоряжению, быстроходные минные заградители «Абдиель» и «Уэлшмэн» скрытно выставили несколько линий мин поперек «канала». Как выразился командующий, «положили на лесенке перекладинки». Минозаградительная операция увенчалась полным успехом. Первой жертвой стал большой транспорт «Анкара», специально оборудованный для перевозки танков, за которым англичане уже давно и безуспешно охотились еще в Восточном Средиземноморье. Почти одновременно за ним последовал еще один танковоз — «Менее» — вместе с которым на дно отправились 34 танка. Эта было равносильно крупной победе на суше. Особенно если учесть, что на 30 ноября 1942 года Роммель располагал в Тунисе всего 64 танками.

Итальянцы также старались не оставаться в долгу. Ранним утром 14 декабря соединение Хэркорта возвращалось в Бон со скоростью 26 узлов, после очередной ночной экспедиции в Сицилийский пролив. В этот предрассветный час итальянская подводная лодка выпустила две торпеды в крейсер «Аргонавт», попав одновременно в нос и в корму. По прибытии в гавань «Аргонавт» представлял собой странное зрелище. Нос и корма у него были начисто оторваны, а загнутые и искривленные листы обшивки бортов и палубы живописно торчали в разные стороны. Рулевые лопасти крейсера также отсутствовали, но его командир капитан 1 ранга Э.У.Лонгли-Кук привел свой корабль в порт, маневрируя одними винтами, которые сохранились в рабочем состоянии.

Несмотря на успешные действия английских надводных кораблей и подводных лодок, Каннингхэм понимал, что в Тунис еще прорывается слишком много транспортов противника. Эту проблему он обсудил с Эйзенхауэром. Последний поручил командующему американскими ВВС в Северной Африке генералу Карлу Спаатцу оказать посильную помощь английским морякам. Каннингхэм охарактеризовал Спаатца как «энергичного маленького человека, всегда готового на любой риск, и хорошего друга». Американский генерал безапелляционно заявил, что его парни в кратчайший срок решат эту проблему. Каннингхэму показалось, что Спаатц явно переоценивает способности армейской авиации обнаруживать и эффективно бомбить суда в море. Адмирал тактично намекнул, что все может оказаться не так просто, как ему кажется: для операций над морем потребуются специально подготовленные штурманы. Пилоты армейских самолетов наверняка будут испытывать затруднения с определением своего местонахождения, с распознаванием своих и чужих кораблей и т. д. Но Спаатц, неисправимый оптимист, отмел все сомнения и энергично взялся за дело.