На Юго-Западном направлении, Воспоминания командарма (Книга I)

В штаб армии мы вернулись поздно ночью. Здесь уже собрались вызванные к этому времени командиры дивизий, начальники родов войск и служб. Представитель Ставки прежде всего выслушал доклад начальника разведки армии полковника С. И. Черных о состоянии обороны противника, его намерениях и силах. Данные разведки существенно дополнили впечатление, сложившееся у Георгия Константиновича после поездки в войска.

Вслед за этим генерал армии Г. К. Жуков предложил командирам дивизий изложить свое мнение о намечаемой наступательной операции. Все они решительно высказались за ее проведение.

Тут же разгорелся спор между генералом Шафаренко и полковником Бежко. Каждый из них считал, что именно в полосе его дивизии целесообразно нанести главный удар. П. М. Бежко был особенно настойчив. Он заявлял, что ему легче прорвать вражескую оборону, так как от него до противника ближе, чем в полосе 25-й гвардейской стрелковой дивизии, местность удобнее, вражеские укрепления слабее. Шафаренко, напротив, отстаивал преимущества своего участка.

Полемика между двумя командирами дивизий приняла довольно бурный характер. При всем том она лучше всего показывала, что каждый из них не только хорошо знал условия, в которых предстояло действовать его соединению, но и оспаривал право взять на себя наибольшую тяжесть в выполнении задач будущего наступления.

Жуков терпеливо и внимательно слушал. Он явно был настроен теперь совсем не так, как в момент своего приезда. Видимо, огромный опыт помог ему на месте правильно оценить обстановку и отказаться от скептического отношения к идее наступательной операции в полосе 40-й армии. Заинтересовавшись спором двух командиров дивизий, он как бы мысленно взвешивал доводы каждого из них.

Кто же из них был прав? Лично я все больше склонялся к тому, чтобы главный удар нанести силами обеих дивизий. Георгий Константинович пришел к такому же заключению. Обратившись ко мне за некоторыми уточнениями по этому вопросу, он в конце совещания объявил, что направление главного удара будет немного смещено влево и захватит часть полосы 107-й стрелковой дивизии.

-Так что готовьтесь,-сказал Георгий Константинович обрадованным командирам дивизий,- предусмотрите все до мелочей. Времени на подготовку будет у вас достаточно. - И обращаясь ко всем присутствующим в заключение заявил: - Обо всем увиденном и услышанном во время пребывания в 40-й армии доложу Верховному Главнокомандующему. Предложение о проведении наступительной операции поддержу. Желаю вам успеха в предстоящих боях, товарищи!

IV

Проводив представителя Ставки в штаб фронта, откуда он намеревался вылететь в Москву, мы с жаром принялись за подготовку к наступлению. Впрочем, о спешке не могло быть и речи, так как из разговора с Г. К. Жуковым перед его отъездом я понял, что в нашем распоряжении будет не меньше месяца. Этот срок диктовался как в целом обстановкой на южном крыле советско-германского фронта, так и предстоящими мероприятиями по усилению 40-й армии.

Уже 23 ноября 1942 г. советские войска под Сталинградом завершили окружение основной группировки противника. 22 вражеские дивизии с многочисленными приданными частями были зажаты в кольце на простреливаемой во всех направлениях местности. Немецко-фашистская армия окапалась на пороге катастрофы. Стремясь предотвратить ее п в то же время удержать в своих руках район Сталинграда, гитлеровское командование пыталось извне прорвать кольцо окружения. С этой целью оно создавало од повременно дне крупные ударные группировки. Одну в районе Котельниково, другую - Тормосина. Котельниковская группировка перешла в наступление 12 декабря и была разгромлена войсками Юго-Восточного фронта в конце месяца. Сосредоточение тормосинской группировки задерживалось и разгромить ее было приказано войскам Юго-Западного фронта. Верховное Главнокомандование поставило им задачу: "боковско-морозовскую группу противника взять в клещи, пройтись по ее тылам и ликвидировать одновременным ударом" 5-й танковой и 3-й гвардейской армий с востока, а также 1-й гвардейской,- с северо-запада{149}.

Таким образом, войскам Юго-Западного фронта предстояло наступать на юго-восток, а не на юго-запад, как намечалось ранее. Разгром деблокирующих группировок противника отсрочил осуществление плана наступления 40-й армии. Его можно было начать только после очищения от врага большой излучины Дона и поэтому после отъезда Г. К. Жукова долго еще не было и речи о сроке ее начала. Его указала Ставка в своей директиве от 21 декабря, назначив наступление на 12 января 1943 г.

Однако, поскольку наступление 40-й армии было делом решенным, мы еще в самом начале декабря начали подготовку к нему. Таким образом, в нашем распоряжении оказалось больше месяца. Правда, первые две-три недели состав армии оставался прежним, но и имевшимися тогда силами удалось сделать немало.

Должен еще раз подчеркнуть, что подготовка к наступлению проходила в новых условиях, сложившихся к концу 1942 г. и знаменовавших начало коренного перелома в ходе войны. Поворот этот был подготовлен не только наступлением советских войск в районе Сталинграда и окружением действовавшей там вражеской группировки, ибо и эти грандиозные по своему значению события сами являлись следствием и отражением происходивших в то время глубоких изменений в соотношении сил сторон на советско-германском фронте.

Любознательный читатель найдет немало книг, специально посвященных анализу этих изменений. Здесь же нужно лить напомнить, что наша социалистическая Родина оказалась в состоянии в ходе боевых действий не только восполнять понесенные потери, но и непрерывно, в более широких масштабах, чем гитлеровская Германия, количественно и качественно наращивать свои Вооруженные Силы. В то же время война обогатила нас новым опытом, способствовала дальнейшему развитию советского военного искусства. Этот необратимый процесс вел к окончательной утрате противником таких временных преимуществ, использованных им в первый период войны, как превосходство в силах и технических средствах борьбы, а также опыт ведения боевых действий с массированным примененном современной военной техники.

Общие коренные перемены обусловили в декабре 1942 г. и начале января 1943 г. также характер подготовки 40-й армии к наступлению. Он весьма поучителен, особенно в сравнении с предшествующими наступательными операциями, в которых мне довелось участвовать. Оставляя историку почетную обязанность подробно осветить этот вопрос, коснусь лишь нескольких сторон нашей подготовки. Так, мы хорошо изучили противостоящие войска и были далеки от той недооценки их сил, которая столь пагубно отразилась на действиях войск Юго-Западного фронта под Харьковом в мае 1942 г. Далее, в отличие от условий, в которых действовали, например, 1-я танковая и 1-я гвардейская армии под Сталинградом в июле сентябре, мы имели достаточно времени на подготовку операций.

Наконец, сама подготовка велась нами на совершенно иной основе, которая определялась возросшим боевым опытом Красной Армии, новыми крупными достижениями советского военного искусства. В то время, в конце 1942 г., они нашли отражение в ряде указаний Ставки Верховного Главнокомандования, которыми в соответствии с накопленным опытом были определены принципы организации и ведения наступательного боя.

Мне было хорошо известно, какой дорогой ценой достался нам этот опыт. Задача совершенствования наступательного боя советских войск встала перед нами в самом начале войны. Уже тогда на практике выявились недостатки в управлении войсками, ошибочность равномерного распределения сил по фронту, слабое артиллерийское и авиационное обеспечение наступления. Многое изменилось уже в период контрнаступления под Москвой. Уменьшились полосы наступления, увеличились тактические плотности. Основные усилия теперь были сосредоточены на направлениях главного удара. Это содействовало достижению определенных успехов. Однако мы все еще не могли обеспечить нанесение мощного первоначального удара и осуществление решительных целей наступления.