Моя жизнь 1964-1994 (СИ)

Когда приходила Ольга, мы ей показывали партии ритм, или бас-гитары и играли уже втроём. Так, постепенно и учились играть сами по себе, так как в нотных магазинах в те годы продавались только ноты классической музыки или песен про комсомол, стройки и победу социализма во всем мире. Нормальных самоучителей для рок-гитар у нас в стране не продавалось, хотя уже к концу 80-х появились в продаже маленькие книжечки-самоучители для соло , ритм и бас-гитары с прилагающейся в комплекте аудиокассетой. Теперь какую-то партию можно было учиться играть по нотам и тут же прослушать, как она звучит на электрогитаре в исполнении профессионала, но это все придёт несколько позже, а пока мы брякали втроем то, что удавалось подобрать с магнитофона, или пластинок. Ольга подбирала песни Аллы Пугачевой и Юрия Антонова, мы с Андреем в основном снимали какие-то зарубежные хард-роковые вещи.

4

Весной нашу учебную группу токарей, определили на практику, на завод «Волна». Этот завод находился не далеко от станции метро «Приморская» за Шкиперским протоком. Завод находился тогда прямо на берегу Финского залива, хотя уже в то время, недалеко от завода, прямо в залив, сваливали целые горы мусора, расширяя площадки для строительства. Сейчас там наверно уже новые микрорайоны стоят.

А тогда рядом с заводом на берегу залива, находилась лишь огромная свалка бракованных телевизоров, и для меня это было равносильно найденному кладу! Столько радиодеталей, динамиков и совершенно бесплатно! Хотя посторонних оттуда гоняли сторожа, но все равно радиолюбители ехали туда толпами и всегда умудрялись что-то набрать себе для радиотворчества. Я оказался в их числе.

Была лишь одна большая проблема: как только приходила фура с телевизорами и разгружалась (их приходило по 5-6 в неделю), тут же выезжал бульдозер на огромных, танковых гусеницах, и все это богатство безжалостно давил, только кинескопы взрывались.

Вот так все и было в нашей стране, во первых выпуск огромного количества бракованных изделий, а во вторых и этот бракованный товар, как говорится, — ни себе, ни людям. Лучше все раздавить, чем продать даже за полцены на радиодетали любителям.

На заводе «Волна» изготавливали какие-то радиоприборы для военных, некоторые цеха вообще были закрыты для посторонних. Мы бывали, кроме своего токарного цеха, лишь в одном цеху по производству автомобильных фонарей: квадратные такие, с ручкой, трехцветные и с мигалкой аварийной стоянки. Нас в этот цех постоянно приглашали помочь им с планом справиться, особенно в конце месяца, и мы дружно, вместо своей практики на токарных станках, собирали целую смену эти фонари.

Сколько я перетаскал домой отражателей и лампочек из этого цеха, трудно сосчитать. Я продолжал дома заниматься изготовлением всяких светомузыкальных устройств, и это все было для меня очень кстати. Кое-что из моих светомузыкальных устройств, даже удавалось продать, а на заработанные деньги купить что-то для нашего домашнего ансамбля.

5

Где-то в начале весны, всех молодых жителей Колпино, кому исполнилось 16 лет стали приглашать на торжественные мероприятия: «получение паспорта», которые проходили в ДПШ. Меня как-то тоже пригласили. И вот, мы сидим в актовом зале, и нас, шестнадцатилетних пацанов, по очереди вызывают к столу президиума, что-то говорят, поздравляют и, наконец, вручают новенький паспорт. Вот и моя очередь подходит. Все! Наконец-то я стал взрослым!.. как я тогда считал.

Первым делом после получения паспорта, я пошел снимать свою детскую страховку. Была такая фишка в стране, — родители страхуют своих детей на определенную сумму и платят ежемесячно страховые взносы, а когда ребенку исполняется 16 лет, он может эти деньги получить. Моя мама тоже застраховала меня, и в свое совершеннолетие я смог получить эти деньги назад. Страховка была по моему, на 500 рублей. А вот что я на эти деньги купил, уже точно не помню. Что-то из одежды вроде и несколько фирменных пластинок и как всегда, ничего для мамы и бабушки. Не думал я тогда о них, а теперь жалею.

В моем училище очень скоро хорошо учиться мне поднадоело и я стал помаленьку прогуливать занятия. Я наконец-то понял, что по большому счету наши знания по физике, химии, математике и прочим наукам, нашим учителям по барабану. У ПТУ была основная задача, — подготовить хороших работяг-токарей. А умеет ли он извлекать корни и знает ли законы физики, всем было глубоко безразлично. Поэтому, спрашивали с нас строго, только по тем предметам, которые непосредственно касались нашей работы: спецтехнология, металлы и сплавы, устройство станков и тому подобное. Мы стали убегать частенько с общеобразовательных предметов, почти всей группой, то в Зоопарк, то в Зоологический музей, то в Кунсткамеру, благо все это было рядом с училищем. Иногда я, с утра выезжал в училище и… просто не доезжал до него, а выходил из метро на Невском проспекте и шел в какой-нибудь кинотеатр. Посмотрев пару фильмов в разных кинотеатрах, ехал домой. Матери говорил, что у нас было типа два урока, вот и приехал рано.

Однажды, уже ближе к лету, Ольга сказала нам с Андреем, что есть возможность «собрать» рок-группу у нее на КШФ (Колпинская швейная фабрика). Она видела там как-то аппаратуру в красном уголке и на складе, и договорилась с комсомольской организацией фабрики, чтобы нам разрешили там играть. Мы, конечно, заинтересовались этим предложением, сходили на фабрику посмотреть, что к чему, поговорить. Аппаратура была, конечно, старенькая, но главное все работало, да мы и свою аппаратуру, которую мне дома уже ставить некуда было, собирались добавить. Главное там были барабаны, чего нам, так не доставало дома.

Мне и Андрею, выписали временные пропуска и начались репетиции. Нас было четверо: Ольга, я, Андрей и Лена, — подруга Ольги, которая тоже работала на КШФ и немного играла на гитаре. Нам даже учителя по музыке выписали из Питера, чтобы учил нас. Как сейчас помню, такой бородатый дядечка, помешанный на джазе. Вечерами мы стали собираться в небольшой комнатушке на фабрике и учить блюзовые гаммы и основы рок-музыки, рифы, последовательность аккордов и т.д. Прозанимались мы на КШФ все лето.

6

Заканчивалось лето. В Колпино, у нас все шло как всегда. Мы гуляли вечерами либо только вдвоем с Ольгой, либо, с нашими старыми друзьями. Частенько, по вечерам, мы все собирались на берегу речки в конце ул. Раумской, напротив «Чухонки». Разжигали костры, пели песни по очереди под гитары, обнимались, целовались, у кого пары были.

Порой, на берегу сидело по 15-20 человек, до двух-трех часов ночи. У нас с Ольгой, в нашем дворе появился свой почитатель. Малолетка Андрей по прозвищу «Кактус». Уж не помню, почему его так прозвали. Жил он в моем доме, в следующей парадной. Он стал все чаще гулять с нами, заходить ко мне в гости.

Как то, уже в начале осени, мы с Ольгой решили впервые съездить в Эстонию, в город Таллин. Границ тогда не было, Эстония входила в состав СССР и туда ездили все, кто хотел, за всякими дефицитными товарами. Кто за жевательной резинкой «Калев» (в СССР жевательная резинка тогда еще не продавалась!), кто за упаковками кукурузных палочек, или джемом в тюбиках, за ликером «Старый Таллин» и прочими товарами, которые было не достать в Ленинграде.

Вечером, около полуночи, ленинградцы садились в пассажирский поезд, уходящий с Витебского вокзала (билет стоил 5 рублей), а рано утром приезжали в Таллин. Весь день бродили по магазинам, а вечером опять садились в поезд и на утро были уже в родном Ленинграде, с полными сумками дефицитных товаров.

Вот и мы с Ольгой собрались съездить за чем-нибудь дефицитным. Андрей «Кактус», уговорил нас с Ольгой взять и его с собой.

И вот мы втроем, всю ночь промучившись на багажных полках общего вагона, так как вагоны поезда были постоянно забиты битком, — все хотели дефицита хапнуть к праздникам всяким, потные и уставшие, — наконец приехали в Таллин. Приехали очень рано, часов в шесть. Все магазины были еще закрыты, и мы пошли на берег Финского залива, находящегося недалеко от вокзала. Погуляли по пляжу, по огромным валунам полазили, дожидаясь открытия магазинов и наконец, после восьми часов, пошли за покупками. Погуляли по улочкам старого Таллина, съездили в новые районы.