Исторические портреты

Пытались половцы разорить и Черниговскую землю. Однако черниговский князь Святослав с трёхтысячной конной дружиной разгромил двенадцатитысячное половецкое войско и заставил насильников убраться восвояси. Но это был частный успех: половецкие набеги продолжались. Особенно усилилась опасность в девяностых годах, когда в степях образовалось несколько крупных объединений половецких племён, возглавляемых «великими» ханами. Успехам половцев способствовали и продолжавшиеся на Руси княжеские усобицы.

В 1092 году началась «великая война»: орды ханов Шарукана и Боняка двинулись на Русь. Десятки тысяч половецких всадников ворвались в приднепровские земли, запылали сёла и деревни. Люди прятались в укреплённых городах, которые степняки обходили. Летописец грустно повествовал: «Рать велика была от половцев отовсюду, и взяли три города, Песочен, Переволоку и Прилуки, и много сел повоевали». В следующем году снова «рать велика была от половцев», одни половецкие отряды осадили Торческ, другие разошлись «по земле воююще». Попытка киевского князя помочь осаждённому Торческу не удалась: его войско было разбито половцами на реке Стугне, причём, по словам летописца, князь «пришёл в Киев сам третий». Потянулись в степь печальные вереницы русских пленных, велико было горе народное…

С большим трудом новый великий киевский князь Святополк сумел заключить мир с половецкими ханами, откупившись богатейшими дарами. Но мир этот не мог быть прочным: половцы признавали только силу. В том же 1094 году их отряды вновь появились в Черниговской земле. Даже занятые усобицами князья стали понимать, собственными силами каждое княжество не в состоянии отразить половецкое наступление. И князья начали делать первые шаги к объединению своих сил. Инициатива в этом принадлежала переяславскому князю Владимиру Мономаху, который, кстати, первым нанёс половцам чувствительное поражение…

В феврале 1095 года орда ханов Итларя и Китана подошла к Переяславлю. Половцы осадили город, раскинули шатры, зажгли костры. Ханы не ждали сопротивления, они отправили послов к Владимиру Мономаху с требованием уплатить за мир и покой великие дары. Переговоры начались: Владимиру Мономаху нужно было выиграть время, пока подойдёт помощь. Пришлось даже послать в половецкий стан заложником княжеского сына Святослава – только при этом условии хан Итларь соглашался приехать в Переяславль для заключения мира. В ночь на 24 февраля переодетые в половецкое платье дружинники выкрали Святослава, после чего переяславская дружина напала на половецкий стан. Хан Китан был убит в своём шатре, остальные половцы разбежались. Понёс заслуженную кару и находившийся в городе хан Итларь. Тем временем подоспело войско из Киева. Два брата – Святополк Киевский и Владимир Переяславский – выступили в поход, чтобы довершить разгром приднепровских половцев.

Нападение на половецкие вежи было неожиданным, степняки не привыкли, чтобы их тревожили в глубине степей и не приняли мер безопасности. Русские дружины громили половецкие станы, захватывали стада и табуны коней, освобождали пленных. Это был первый большой успех, который показал, что половцев можно бить, если объединить силы, и не только отражать нападения, а самим активно действовать.

«Великая война» на степной границе продолжалась. В 1096 году хан Боняк разорил окрестности Киева и сжёг в Берестове княжеский двор, а ханы Куря и Тугоркан подступили к Переяславлю. Боняка удалось отогнать, а затем объединённое войско Святополка Киевского и Владимира Мономаха обрушилось на Тугоркана. Половцы, стоявшие у Переяславля на берегу Трубежа, не ожидали нападения и были разгромлены. Сам Тугоркан и его сын погибли в сече.

Но сохраняли свои силы опасные враги – ханы Боняк и Шарукан. Война ещё не была закончена. Пройдёт совсем немного времени, и орда Боняка снова появится под Киевом…

В этой тревожной обстановке и собрался княжеский съезд в Любече. Громко и авторитетно звучал на нём голос Владимира Мономаха – второго по значению князя на Руси (Переяславль в иерархии русских городов следовал за стольным Киевом), прославившегося как умелый и удачливый полководец, ни разу не потерпевший поражения. Именно ему принадлежала роль фактического организатора обороны степной границы (первые удары половцев неизменно обрушивались на пограничное Персяславское княжество!). Владимир Мономах убеждал князей: «Пошто губим Русскую землю, сами на себя делая котору (раздор, распрю ), а половцы землю нашу несут розно и радуются, когда между нами встаёт рать. Будем едины сердцем и соблюдём Русскую землю!»

Не сразу и не легко согласились князья на провозглашённый принцип «каждый держит отчину» свою, потому что этот принцип отметал старые претензии на чужие владения, честолюбивые надежды на захваты новых земель и княжеских столов, потому что каждый, кто осмелится теперь поднять меч на своих сородичей, встретит общий отпор князей: «Если теперь кто на кого покусится, против того будут все и крест честной!» Половецкая рать была слишком опасной, она угрожала всем, и князья принесли клятвы верности: «Сотворить мир и благость земле Русской и брань иметь с погаными».

Клятвы были даны, но усобицы утихли не сразу. Ещё два года то там, то здесь вспыхивали пожары братоубийственных войн, пока, наконец, в 1100 году княжеский съезд в городе Витичеве не положил им конец. Появилась реальная возможность для общерусской борьбы с половцами.

Первые же известия об объединении русских князей произвели отрезвляющее впечатление на половецких ханов. В 1101 году, по словам летописца, «прислали половцы послов своих и просили мира», и русские князья «сотворили мир с половцами». Половцы клялись, что будут во веки веков хранить мир, не нарушать русских рубежей, перестанут вымогать дары. Но уже осенью 1102 года хан Боняк, нарушив клятвы, напал на переяславские земли и ушёл с добычей прежде, чем подоспели русские дружины. Нет, на клятвы половецких ханов надеяться было нельзя обеспечить безопасность южной границы можно только военными средствами.

По инициативе князя Владимира Мономаха на Долобском озере снова собрались русские князья. Речь шла о большом походе в половецкие степи. Владимир Мономах предлагал начать поход весной 1103 года, когда половцы не ждали нападения, когда кони их обессилели после голодной зимовки. Были у него и противники, которые говорили: «Не годится, князь, весною идти в поход, погубим смердов, и коней, и пашню их». В летописях сохранилась гневная отповедь князя Владимира Мономаха: «Дивлюсь я, дружина, что лошадей жалеете, на которых пашут. А почему не помыслите о том, что вот начнёт пахать смерд и, приехав, половчанин застрелит его из лука? А лошадь его возьмёт, а в село его приехав, возьмёт жену его и всё его именье? Так лошади вам жаль, а самого смерда разве не жаль?»

Владимиру Мономаху удалось убедить князей. Было решено, что в марте рати соберутся в Переяславле для совместного похода в половецкую степь. Впервые на рубеже собиралось общерусское войско (только князь Олег Святославич Новгород-Северский, давний недруг Ярославичей, отказался прислать дружину), впервые Владимир Мономах мог вести войну по своему плану, так как являлся фактическим предводителем войска (его старший брат Святополк Киевский не отличался военными способностями и лишь формально возглавлял войско). Князю предстояло реализовать свои давние планы войны с неуловимой половецкой конницей, войны, подобной которой не вёл ещё никто из русских князей. Разве что князь-витязь Святослав, но для него рейд в печенежские степи был не более чем эпизодом среди грандиозных походов…