Записки диверсанта. Книга 2.Мины замедленного действия: размышления партизана-диверсанта

— Замечательное восстание! — воскликнул Кардель.

— Мне товарищ Старинов рассказал, — продолжил Тито, — как они сохраняли опытные кадры партизан для боевых действий в Польше, Чехословакии, Румынии и Венгрии.

Меня восхищают рейды советских партизан, их удары по вражеским коммуникациям, а их борьба в тылу врага за рубежом вызывает не только восхищение, но требует глубокого изучения и освоения опыта.

В своей работе очень много приходилось встречаться с начальником штаба НОАЮ генералом Арсо Иовановичем. Это был исключительно обаятельный и работоспособный человек. В отличие от Тито, который якобы не замечал советскую военную охрану Арсо Иованович здоровался с ними. Мой контакт с Арсо Иовановичем был для меня весьма приятен, и я быстро решал все возникавшие вопросы.

Вршац

Вскоре после освобождения восточных районов Сербии, Тито с бывшей при нем частью Верховного штаба НОАЮ и наша Военная миссия перебрались на территорию Югославии в город Вршац. Это был чистенький городок, в котором жило до войны много немцев, но ко времени нашего приезда их не осталось ни одного.

Во Вршаце я впервые увидел полки Народно-Освободительной Армии Югославии, дисциплинированные, боеспособные, хотя и плохо одетые. А комендант города вообще ходил в рваных башмаках.

В подразделениях НОАЮ — у вчерашних партизан — имелось самое разнообразное оружие: итальянское, английское, болгарское, румынское, немецкое. У одних — винтовки, карабины, у других — автоматы, пулеметы и минометы, но недоставало боеприпасов. По пестроте вооружения легко было представить источники его пополнения: трофеи, остатки вооружения регулярной армии Югославии и помощь Советского Союза и союзников.

20 октября 1944 г. наши войска совместно с частями югославской армии освободили Белград.

Жители столицы, воины НОАЮ и бойцы Советской Армии радовались победе. Нельзя забыть здравицы в честь советских воинов, от всей души подхваченные присутствующими «живели русские войницы», «живела Црвена Армия».

Дружба между нашим и югославским народами имела глубокие корни, и советским войскам оказывали всемерную помощь.

Если нам требовались помещения, их предоставляли в тот же момент, с максимальными по тому времени удобствами. Мы чувствовали себя в Югославии как дома.

Если требовалось мобилизовать население и командование обращалось к местным жителям, то, как правило, их собиралось гораздо больше и намного раньше назначенного срока. Трудились они самозабвенно.

Трудно описать ту поистине волнующую картину, которая возникала на улицах городов и сел Югославии при появлении советских воинов. Приветствовать их выходило поголовно все население. Даже в небольших городках и селах народ заполнял все улицы.

Проходящие части Советской Армии народ забрасывал цветами. Стоило колонне наших войск остановиться, как гостеприимное югославское население окружало бойцов и командиров, им пожимали руки, обнимали и целовали их руки, девушки и дети преподносили цветы, часто цветами украшали орудия, боевые и транспортные машины.

— Друже! Друже! — восклицали югославы так проникновенно, что чувствовалось великое значение этих слов.

Особенно бурно выражали свою радость дети. Во время гитлеровской оккупации они всячески вредили фашистам, а теперь наперебой помогали советским воинам в уходе за боевой и транспортной техникой.

В конце октября 1944 года мне довелось присутствовать на одном митинге, стихийно возникшем в районе строительства паромной переправы через Дунай под Белградом. На митинге выступали командиры и политработники Советской Армии и югославы, которые на смешанном сербско-русском языке приветствовали наших воинов и клялись вести борьбу с врагом до полной победы. Митинг закончился пением советских и югославских песен. При этом местное население распевало «Катюшу».

После митинга в беседах с местным населением уже не в первый раз пришлось слышать такие афоризмы, как например:

— Советский Союз — родной брат и нас в обиду не даст.

— Нас с русскими 200 миллионов и нас никому не победить.

— Россия — наша мать славянская!

И поневоле вспоминалась старинная югославская пословица. «На небе Бог, на земле — Россия». Что здесь можно еще добавить?

Многие югославские патриоты показывали портреты Ленина, сохраненные ими во время фашистской оккупации страны.

Насколько хорошо относились югославы к нам, настолько холодно к американцам и англичанам.

Характерно, что американское и английское командование часто мешало нам в оказании помощи Народной Освободительной Армии Югославии (НОАЮ), чиня всякие препоны для того, чтобы мы не могли через базы, расположенные на занимаемой ими территории доставлять оружие и боеприпасы.

Сначала они снабжали Михайловича и его четников, по сути, боровшихся с партизанами. Д. Михайлович был даже назначен эмигрантским югославским представительством в Лондоне военным министром. Но, когда англичане поняли, что перспектив у последнего нет, и помощью четнику они только дискредитируют себя перед югославами, то стали помогать Югославской Народной Освободительной Армии. Сбрасывали ей большое количество взрывчатых веществ, что давало возможность проводить крупные операции по разрушению коммуникаций оккупантов, давали некоторое количество продовольствия, даже обмундирования, но плохо снабжали стрелковым и тем более артиллерийским вооружением. Они хотели иметь не сильную НОАЮ, а партизанские отряды, способные добывать разведывательные данные и совершать диверсии.

Снабжая югославов большим количеством взрывчатых веществ, союзники стремились руками югославов проводить значительно больший объем разрушений, чем нужно было для вывода из строя коммуникаций. И действительно, многие железные и автомобильные дороги, разрушенные самими югославами и американской авиацией, вышли из строя на столь длительное время, что некоторые из этих участков приходилось восстанавливать потом нашим войскам, а некоторые рокадные линии югославы не могли восстановить в течение 3–5 лет после окончания войны.

Англо-американские союзники, помогая НОАЮ, преследовали далеко идущие цели — поставить народное хозяйство страны в возможно большую зависимость от помощи извне.

Негативное отношение югославов к союзникам в значительной мере объяснялось варварскими налетами авиации на югославские города. Эти бомбардировки наносили урон населению, народному хозяйству Югославии, и почти не причиняли вреда противнику.

О холодности отношения свидетельствует один факт. В ноябре 1944 года я ездил на аэродром в Земун. Находившиеся на нем горожане, ликвидировавшие разрушения, бурно приветствовали советских людей. Американские представители, прибывшие вместе с нами, буквально игнорировались местным населением, хотя ростом они были повыше. Ни одного приветствия в их адрес.

Представитель Военной миссии США прокомментировал это так:

— Вы братья по крови. Славяне. А мы и им, и вам помогали. Вы и на аэродром-то приехали на американской машине.

После освобождения югославской столицы Тито со своим штабом и наша Военная миссия переехали в Белград, Здесь мы расположились в королевском дворце.

Помещения были излишне роскошными. Экс-королева и члены королевской семьи, оставшиеся в живых, сами полностью себя обслуживали.

В первые недели после освобождения Белграда в нем недоставало продовольствия, не хватало угля, электричества, транспорт фактически не работал. Правительство не имело возможности предпринять какие-либо эффективные меры.

Тито приходилось работать в очень сложной обстановке. Война на освобожденной территории и в тылу противника сочеталась с работой по становлению новой Югославии, а тут еще внутренние подводные течения — так называемые союзники, которые в начале помогали врагам новой Югославии, боровшимся против народа с оружием в руках, а потом стали помогать королю и его ставленникам захватить власть в стране.