Ошо: Будда-хулиган, который «никогда не рождался и никогда не умирал»

Ошо утверждал, что тело человека является самым таинственным и достойным восхищения инструментом бытия. Тело священно, потому что оно представляет собой дом, в котором живет наша душа, это в буквальном смысле храм нашего сознания. Современный человек этот храм превратил в постоялый двор. Там все завалено грудами чужого хлама, там хозяйничает кто придется, там никогда не бывает тишины, там царит хаос…

И поскольку ум современного человека погружен в хаос, то, чтобы освободиться, этот хаос следовало извлечь, выплеснуть наружу. Музыка помогала сделать это наиболее тотально. Ошо считал, что состояние катарсиса высвобождает подавленную сексуальную энергию (она же энергия творчества) и помогает освободиться от всего лишнего, чужого, навязанного, что было сформировано в человеке обществом и религиозным мировоззрением.

Ошо говорил, что катарсические методы — современное изобретение, что во времена Будды они были не нужны, так как люди не были настолько подавлены. Люди были естественны, они жили примитивной жизнью — нецивилизованной, спонтанной жизнью. Теперешнее человеческое общество совершенно больно и разбито. Оно — невротическая развалина. И поэтому существует необходимость катарсических методов: чтобы убрать все, что сделала с человеком цивилизация. И тогда из этой первичной невинности легкодоступным становится внутреннее озарение.

21 марта 1974 года, ровно через двадцать один год после своего просветления, Ошо перебрался в парк Корегаон близ Пуны. Там было куплено два дома и прилегающие к ним земли общей площадью шесть акров. Теперь Ошо общается только со своими саньясинами. «Я стал недоступен совершенно умышленно».

Недоступность стоила того: Ошо «прокладывает новую трассу» — «Путь Белых Облаков». Так он назовет свою будущую книгу. И в ней мы находим невероятно поэтичное описание Пути Мистика. Языком Мистика. Это целая философия. Безумно красивая и очень простая.

Ошо говорит, что, кем бы мы ни были, если мы до самой глубины души осознаем, что нам уже нечего достигать, мы становимся белым облаком, плывущим по небу.

Если мы белое облако, мы плывем, куда укажет ветер. Мы не сопротивляемся. Мы ни за что не боремся…

Если мы белое облако, то мы парим выше всех. Нас нельзя покорить, нельзя победить: у белого облака нет разума, на который можно было бы повлиять, — вот почему нас нельзя победить…

Если мы белое облако, нам некуда идти, и мы движемся и летаем повсюду. Все измерения, все направления — наши…

Если мы белое облако, мы ничего не отрицаем: все есть, все существует. Это полное примирение…

Ошо называл себя белым облаком, а свой путь — путем белых облаков. Это путь без тропы, путь без дороги. Движение в никуда, без цели — и без разума, ставящего цели…

Он говорил, что хочет, чтобы мы тоже стали белыми облаками: когда некуда идти, мы идем в никуда, мы просто живем сейчас, в этот самый миг — и это совершенство…

В июне 1974 года Ошо открывает в Пуне первый медитативный кэмп и объявляет о начале нового этапа работы. Отныне он намерен работать только с настоящими искателями. Ошо впервые не проводит медитации лично: в зале для медитаций стоит только пустое кресло…

Ошо обращается к саньясинам, но нет того, кто говорит. И это не случайно. Он видит, что в его отсутствие людям будет легче работать. «Зная, что я тут, вы можете испытывать напускной восторг». А это не имеет никакой пользы. Для мистика полезно лишь то, что исходит из глубины души. Отсутствие дарит свободу. И в этом — высшая польза. Человек должен был ощутить отсутствие как свободу. Ошо учит ощущать ею присутствие лишь после того, как человек научится ощущать его отсутствие.

В лагере Пуны начинался новый этап работы — Самадхи Садхана Шибир. Это была не просто медитация, это было абсолютное блаженство.

Но на этом работа не заканчивалась. С июля 1974 года по 1981 год Ошо каждое утро проводит специальные беседы: месяц — на хинди, месяц — на английском. Он комментирует учения просветленных мистиков самых разных духовных традиций: даосизм соседствует с дзэном, христианство с хасидизмом, суфизм мирно уживается с индуистским мистицизмом, а тибетский буддизм с тантрой. За семь лет им было опубликовано более двухсот сорока книг.

Многие западные саньясины проводили в Пуне несколько месяцев, а потом возвращались на родину. На «прощальном даршане» они часто спрашивали, как продолжать занятия дома и что можно сделать, чтобы распространить взгляды Ошо и его уникальные медитативные приемы среди друзей и знакомых. Но Ошо постоянно подчеркивал, что вербовка приверженцев, обращение неофитов в саньясу совершенно ни к чему; вполне достаточно и того, чтобы его работы были доступны всем, кто проявит к ним интерес. Мистик твердо был уверен, что его саньясины не должны превращаться в миссионеров. Просто делиться своим опытом, ничего не навязывая. По выражению Мастера — бросать семена и идти дальше, не оглядываясь: в свое время, когда придет весна, что-то да пустит ростки.

Деятельность Ошо колоссальна. В 1975 году он руководит расширением программ и семинаров, которые дополняются методами западной психотерапии, революционно совмещенными с восточными формами медитации. Многие прибывшие с Запада были психотерапевтами, и Ошо поощрял использование их знаний и опыта в ашраме. Ежедневная работа всех групп терапии включает динамическую медитацию и кундалини-медитацию. Ошо говорит, что у него — лучшие в мире психотерапевты хотя бы потому, что занимаются не только лечением, но и медитацией. Здесь можно было почувствовать «вкус» того, что можно назвать миром магии.

Представьте такую картину: Ошо сидит на стуле в одном конце помещения, а двенадцать медиумов сидят по правую руку от него. Медиумы для Мистика — мосты между мирами. Слышится голос Ошо: «Все закройте глаза и идите тотально в это». И начинается музыка — сумасшедшая музыка, под которую все присутствующие в аудитории начинают покачиваться, позволяя любому чувству в них подниматься и двигаться сквозь тело.

Ошо касается рукой энергетического центра на лбу медиума, а второй рукой дотрагивается до «третьего глаза» человека, пришедшего на даршан. Происходит передача энергии, которая для постороннего могла бы показаться касанием проводов высокого напряжения.

Свет погашен во всем ашраме, так что даже те люди, которым не хватало места в аудитории, сидят в своих комнатах или у ворот, в саду, и все шесть акров ашрама присоединяются к энергетическому феномену, излучаемому Ошо.

Затем свет загорается вновь, музыка достигает крещендо, и тела танцуют, песни и смех заполняют пространство. Некоторые отдаются молчанию. Ошо это называл так: «Неожиданно вы брошены из левого полушария в правое, а правое полушарие — это полушарие мистиков».

Ошо не только делился энергией с саньясинами, чтобы они могли поймать отблеск того, что возможно за пределами привычного представления о жизни. Он давал великую возможность научиться тому, что только человек есть мастер собственных эмоций и только сам человек способен преобразовать темные эмоции в светлые.

Немецкая кинокомпания сняла фильм о занятиях терапевтической энкаутер-группы в ашраме Ошо. Просмотр этой документальной ленты «Ашрам», в которой зритель наблюдал освобождение человека от агрессии, ярости, злости и насилия путем их свободного проявления, поверг в ужас мировую общественность.

По поводу этого ужаса Ошо говорил, что таким образом внешний мир просто бережет себя. Внешний мир не может понять, что, когда наружу выплескивается все — плотское влечение, ярость, жадность, зависть, ненависть, — когда все это оказывается на виду, наступает великое спокойствие, штиль, которым всегда сменяется буря. Но чтобы это понять, надо заглянуть внутрь себя, а у каждого там что-то прячется. И внешний мир просто боится это увидеть. Он сбегает от самого себя…

Так называемая мировая общественность осудила деятельность Ошо и его ашрама как опасное сектантство, проповедующее насилие и развращенность, оскорбляющее религиозные чувства верующих всех конфессий. Различные организации предпринимают ряд репрессивных мер против коммуны, в том числе запрет на новое строительство и отказ в туристических визах тем иностранцам, которые намерены посетить ашрам. Ошо с печалью констатирует, что общество никогда его не поддержит.