Блюхер

Из приведенных сведений видно, что никакой лихой атаки с преодолением проволочных заграждений не было. Василий Блюхер получил ранение, по всей видимости, находясь в окопе, от попадания в него артиллерийского снаряда или мины…

В приложении к приказу по полку № 38, параграф 5, от февраля 1915 года в списке нижних чинов Костромского полка убитых, пропавших без вести, взятых в плен неприятелем, раненых и контуженых с 1 по 31 января включительно находим: «13. Запасный рядовой Василий Константинов Блюхер 8 января исключен из списков полка и довольствия».

Василий с тяжелым ранением попал сначала в полевой лазарет 5-й дивизии, затем его эвакуировали в подвижной госпиталь № 358 и через некоторое время — в стационарный военный госпиталь, который находился в Белой Церкви.

Из Белой Церкви Блюхер был направлен для долечивания в Московский генеральный военный госпиталь имени Петра I (ныне Главный военный клинический госпиталь имени Н. Н. Бурденко). В марте 1916 года врачебная комиссия признала его непригодным к дальнейшей службе вследствие полученного ранения. Он был уволен из армии с пенсией первого разряда.

Василий Блюхер был обыкновенным солдатом Первой мировой войны, которых Россия в течение трех лет ежегодно тысячами посылала на русско-германский фронт. Но в то же время в нем была особая военная жилка, жилка волевого, жесткого командира-революционера с прагматичным, нестандартным мышлением. Здесь, на этой империалистической войне, она дремала, не было должных условий для ее активизации. Она проснется позже, когда свершатся в стране две величайшие революции и на таких людей, как Блюхер, появится острый спрос…

ТАКИЕ НУЖНЫ РЕВОЛЮЦИИ

Такие незаурядные натуры, как Василий Блюхер с его не реализованными к двадцати шести годам высокими амбициями, очень нужны революции, а революция, в свою очередь, нужна им. Поэтому Блюхер легко вписался в атмосферу разрушительного социального брожения, захлестнувшего в 1916–1917 годах российское общество.

В апреле, после освобождения «по чистой» от военной службы, Василий поступил в Москве грузчиком в частный мануфактурный магазин. С трудом проработав неделю, он предъявил хозяину инвалидный билет и попросил аванс и отпуск, чтобы набраться сил после госпиталя. Получив деньги, сразу же уехал из Москвы. Сначала в Казань, где нанялся камнетесом в гранитную мастерскую, затем перебрался в Нижний Новгород на Сормовский судостроительный завод. Но и там надолго не задержался, через месяц вернулся в Казань, устроился чернорабочим на механический завод Остермана. Здесь познакомился с большевиками, стал выполнять отдельные их поручения. В июне его приняли в Российскую социал-демократическую рабочую партию большевиков.

Февральская революция застала Блюхера в городе Петровском, где он работал слесарем-мотористом на маслобойном заводе. Произошедший в Петрограде переворот, отречение от престола царя потрясли Василия. Он знал, он ждал: в стране должно произойти что-то неслыханное, великое историческое событие. И вот произошло!

Блюхер бросает работу на маслозаводе и уезжает в Самару.

В то время Самара бурлила анархией, борьбой трудящихся за свободу. Временное правительство Керенского всерьез не воспринималось. Создавались «комитеты народной власти», «коммуны». Большевики, которые в этой борьбе были самыми активными, ратовали за Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

По прибытии в Самару Василий обращается в городской комитет РСДРП(б) с заявлением: «Готов выполнить любое задание партии». Его направляют в армию проводить агитационную работу. Он записывается добровольцем в 102-й запасной полк. В этом полку в июне 1917-го Василия избирают членом, а в августе — председателем полкового комитета и заместителем председателя военной секции Самарского городского совета.

25 октября в Петрограде большевики взяли в свои руки власть. В Самаре в ночь на 26 октября в театре «Триумф» состоялось общее соединенное заседание Советов рабочих и солдатских депутатов с полковыми, ротными и заводскими комитетами, представителями «комитетов народной власти» и уездных крестьянских организаций. Театр ревел ошалелыми голосами. Одни орали о поддержке Временного правительства, другие хрипели: «Вся власть Советам! Долой Керенского!»

Поздней ночью в Самаре победили большевики. Под рукоплескания и крики прокуренного театра председатель собрания Валерьян Куйбышев огласил принятую подавляющим большинством резолюцию: «Собрание заявляет, что демократия находится на положении борьбы с Временным правительством… Все распоряжения правительства и его агентов признаются недействительными. Единственной властью в стране демократия Самары признает власть Советов. Собрание выбирает из своей среды революционный комитет, который обладает неограниченными полномочиями в борьбе с правительством и контрреволюцией!»

Так в наводненном рабочими, крестьянами и солдатами театре «Триумф» родился самарский Октябрь.

Здесь, в «Триумфе», решилась и военная карьера Василия Блюхера.

27 октября был избран военно-революционный комитет (ВРК) Самары. В него вошли Куйбышев, Герасимов, Тиунов, Митрофанов… Несмотря на то что из солдатской толпы выкрикивали имя Блюхера, в состав ревкома он не попал. Сразу же состоялось первое заседание ВРК. В повестке наряду с другими значился пункт: назначение военного комиссара к начальнику гарнизона генералу Савич-Заблоцкому. Были выставлены две кандидатуры: прапорщика Мельникова и солдата Блюхера. Мельников и Блюхер совершенно разные.

Мельников — нервный, многословный, Блюхер, в противовес ему, — уравновешенный, малоразговорчивый. Комиссаром выбрали Сергея Мельникова, его заместителем — Василия Блюхера.

Прямо с заседания РВК Мельников и Блюхер отправились в штаб генерала.

В кабинет начальника гарнизона первым вошел Блюхер:

— Гражданин генерал! Взявший в Самаре власть в свои руки Революционный комитет назначил товарища Мельникова — комиссаром, меня, Блюхера, — заместителем комиссара при начальнике гарнизона.

— То есть при мне, — иронично улыбнулся генерал.

Мельников сел и с пафосом заговорил о власти народа, новой армии, о том, что начальники должны переродиться. Когда Мельников кончил, генерал сказал кратко:

— Люди мы военные, стало быть, о вашем назначении надо отдать приказ.

— Правильно, — подтвердил Блюхер.

— Позвольте взглянуть на ваши мандаты?

Ознакомившись с удостоверениями Самарского ВРК, Савич-Заблоцкий продиктовал адъютанту приказ за номером 268. «Объявляю для сведения копию постановления Революционного комитета совета рабочих и солдатских депутатов… Ревком объявляет самарскому гарнизону, что при начальнике гарнизона назначены военным комиссаром г. Мельников, заместителем комиссара г. Блюхер… Командирам полков согласовывать свои действия с означенными выше комиссарами… Начальник гарнизона, начальник 31-й пехотной бригады генерал-майор Г. А. Савич-Заблоцкий».

Генерал, поставив свою подпись под приказом, передал его Мельникову и Блюхеру.

Савич-Заблоцкий, изучая взглядом «гостей», заключил: Мельников — «пустоват», а вот Блюхер — «крепкий орешек»…

Уже на второй день этот «крепкий орешек» проявил себя в полной мере. Блюхер прибыл в один из полков бригады с требованием к командиру выделить ему отряд солдат для осуществления мероприятий, предписанных ВРК — наведения в городе порядка. Вечером он появился с солдатами в здании, где размещался не подчинившийся Самарскому совету «комитет народной власти», и объявил о его роспуске. Комитетчики попытались протестовать, на что Блюхер сухо предупредил: «К утру не очистите помещение — всех арестую».

29 октября Блюхер разоружил на Трубочном заводе взбунтовавшуюся казачью сотню. Одновременно по его приказу был произведен обыск в редакции газеты «Волжское слово»; были изъяты листовки и прокламации, направленные против советской власти.

30-го он ввел на самарский телеграф вооруженную охрану, удалив служащих. В ту же ночь отряд, организованный Блюхером, сменил часовых у всех военных складов и взял на учет оружие.