Под колпаком контрразведки. Тайная подоплёка перестройки

И далее: "В информации не нуждается не только высокомерное могущество. Она

не нужна и власти, парализованной собственной слабостью. Утрачивая контроль

за внутриполитическими процессами, беспомощно наблюдая за распадом

государства, дезинтеграцией общества, нарастающей экономической разрухой,

такая власть теряет способность проводить осмысленную, самостоятельную

политику. Власть с закрытыми глазами делает то, что диктуют ей неумолимые

обстоятельства, а в наихудшем случае - другие государства".

          Это уже о периоде так называемой перестройки, о наших днях...

          Заканчивая этот по необходимости очень краткий экскурс в

необъятную историю разведки, хочу заметить, что было бы бессмысленно и

глупо сваливать все, что происходило с начала 80-х годов в бывшем СССР, а

затем и в России на происки иностранных разведок и прежде всего на ЦРУ США.

Но то, что в недрах зарубежных спецслужб сценарий развала СССР все-таки

существовал, - это установлено документально. И происшедшее достаточно

полно совпало с этим сценарием.

          Как же проявила себя в эти годы контрразведка? Ведь именно она

обязана отслеживать внешние и внутренние угрозы государству и обществу.

          О контрразведке и пойдет речь в следующей главе.

На острие контрразведки

          С первых дней зачисления на службу в КГБ у меня возникло

стремление серьезно заняться изучением контрразведки, к которой еще во

время учебы на минских спецкурсах все больше возрастал интерес. Я твердо

усвоил, что контрразведка - это особый орган, создаваемый для ограждения

страны от проникновения в нее агентуры иностранных разведок, пресечения их

подрывной работы, и что она, разоблачая шпионов и предотвращая диверсии,

защищает отечество. Контрразведка как бы противопоставлена разведке, из

недр которой она и вышла.

          Можно сказать и так: контрразведка является самой искусной формой

разведки. Ведь речь идет о наблюдении над самими разведчиками, причем

контрразведчики должны действовать с еще большей осторожностью и

исключительно скрытно. Разведка и контрразведка - две древнейшие

антагонистические профессии, борьба которых бескомпромиссна. Еще при жизни

Феликса Эдмундовича Дзержинского была издана т.н. "Азбука контрразведчика",

сыгравшая важную роль в идейно-политическом воспитании и профессиональном

обучении чекистских кадров. В ней, в частности, говорилось следующее:

"Постоянно меняющие свою тактику разведка и контрразведка - две тесно

сплетенные науки, вечно прогрессирующие и меняющие свои формы в зависимости

от эпохи, власти, места действия и специфических условий. Наиболее ценная

часть этих наук - это изучение своих ошибок и промахов противника... На

разведку и контрразведку не следует смотреть как на ремесло. Это в полном

смысле искусство и тем более трудное, что приходится иметь дело с живыми

людьми, а следовательно, надо не только быть психологом, но и уметь играть

на психологии других".

          Из исторических материалов следует, что контрразведка в

большинстве стран выделяется как специальная отрасль разведывательных служб

где-то в конце XIX или в начале XX века. До этого периода в России борьбой

с иностранными разведками занимались, главным образом, жандармские органы.

          Но в 1900 г. было образовано военно-статистическое отделение

главного штаба, имевшее в своем составе 7-е делопроизводство, в функции

которого и входила борьба с иностранными разведками. В 1903 году был создан

первый специальный орган контрразведки "Разведочное отделение Главного

штаба". Именно с этих пор сложилось понятие "контрразведывательного

поиска", который в основном состоит из двух важнейших направлений.

Во-первых, установление способа, с помощью которого разведчик зашифровывает

собранную информацию для дальнейшей передачи ее своему шефу, связнику или

непосредственно в разведывательный центр. Во-вторых, обнаружение способа и

средств передачи уже зашифрованной разведывательной информации, чтобы ее

перехватить и при этом "взять с поличным" самого разведчика.

          Способы зашифровки постоянно разнообразились и

совершенствовались. Шифры были известны уже древним грекам и римлянам,

причем и те и другие пользовались голубиной почтой (наверное, взяв пример у

библейского Ноя). По свидетельству одного древнего историка к передаче

военных сообщений пытались приручить и ласточек. В одном из архивных

документов я столкнулся с фактами, свидетельствующими о том, что голубей

для срочной связи использовала и русская разведка, но лишь в условиях

военного времени.

          Однако, как это видно из исторических примеров, голубиная почта

постепенно стала уязвимой. Для ее использования агенты вынуждены были

держать громоздкие клетки с почтовыми голубями и скрывать их от любопытных

глаз. На спецкурсах КГБ нам рассказывали такой случай. В тот момент, когда

английский агент Ричардсон, живший в Рубэ, принимал у себя офицера

германского штаба, голубь робко высунул голову из корзинки. Немец сделал

вид, что ничего не заметил, но вскоре ушел и вернулся с солдатом, чтобы

осмотреть содержимое клетки. Уверенный в том, что голубь был замечен,

Ричардсон поместил в корзинку цыпленка, и немцы ушли, не подозревая, что

Ричардсон перепрятал голубя в другое место.

          Я с большим интересом относился к подобным случаям. Меня особо

притягивали в них борьба умов, сообразительность и находчивость. Того, кто

интересуется, например, историей шифров и способами их передачи, не может

не поразить редкая смекалка, а зачастую, и простота их исполнения. В

подтверждение того и другого можно привести разные случаи. Например,

хитроумный грек тиран Милета хотел поднять восстание против Дария. Учитывая

бдительность персов, он велел одному рабу сбрить волосы, написал на его

бритой голове свое сообщение и, когда волосы отросли, послал его к понтийцу

Аристагору (VI век до н.э.), который ознакомился с посланием, снова обрив

волосы раба.

          Широко распространенным способом передачи информации,

предупреждением об опасности долгое время служили костры. Например, в

окрестностях Вогез дым из труб считался хорошим сигнальным средством. Дым

был виден на большое расстояние, и, кроме того, его можно было

регулировать: выпускать через определенные промежутки времени и т.д.

Словом, дым был весьма гибким кодом. Неожиданно для себя мне пришлось

столкнуться с таким способом передачи информации и в наши времена. Это было

в Афганистане, а затем в "горячей точке" Азербайджана - в Нахичевани...

          Незаметные, почти микроскопические царапины на монетах также

служили кодом. К ничего не подозревавшему путешественнику мог обратиться

какойнибудь служащий отеля с просьбой передать несколько монет "бедному

родственнику", жившему в городе, куда направлялся путник. Тот брал монеты,

не зная, что на каждой из них начертано от двух до десяти слов, которые

можно прочесть при медленном вращении монеты под увеличительным стеклом. С

таким способом использования монет мне также пришлось столкнуться в

Афганистане.

          На спецкурсах в Минске преподаватели для лучшего усвоения

предметов старались приводить как можно больше примеров из практики

иностранных и отечественных спецслужб. При этом они акцентировали внимание

на мельчайших деталях и признаках, знание которых позволяет обнаружить