Андрей Сахаров как физик во всех сферах своей деятельности

А помощь Сахарову была тогда очень нужна. Его Письмо «Опасность термоядерной войны» — в поддержку программы Рейгана неизбежно вызвало гнев советских консервативных кругов. После того, как в начале июля 1983 г. письмо было опубликовано на Западе, в СССР началась мощная кампания травли Сахарова и Боннэр. Ведь именно Елена Георгиевна сумела вывезти Письмо Сиднею Дреллу из Горького и передать его за рубеж. И именно она стала главной мишенью клеветнической кампании, основной тезис которой был прост: Сахаров — безвольный человек со «сдвинутой» психикой, которым верховодит эта чудовищная женщина — агент империализма и сионизма.

Очень интересно читать стенограмму заседания Политбюро ЦК КПСС 29 августа 1985 года («Совершенно секретно. Экз. единственный», — «Российские вести» № 65 (111), октябрь 1992 г.), на котором Горбачев предложил уступить требованию полугодовой голодовки Сахарова, т. е. разрешить его жене поездку в США для лечения.

Здесь я должен пояснить: в мае 1984 года Елена Георгиевна была также «заперта» в Горьком, тем самым «мышеловка» захлопнулась, изоляция Сахарова от внешнего мира стала полной, покорно принять эту новую ситуацию было бы для Андрея Дмитриевича самоубийством. Примерно в то же время у Е.Г. Боннэр случился обширный инфаркт, надеяться на эффективное лечение в условиях травли и полной зависимости врачей от КГБ было невозможно. Власти не оставили Сахарову выбора. Ради спасения своей жены он провел две многомесячные голодовки, сопровождавшиеся мучительным принудительным кормлением: первую, неудачную, — в мае–августе 1984 года и вторую, еще более длительную и завершившуюся победой, — в апреле–сентябре 1985 года. Единственным требованием этих голодовок было разрешить Е.Г. Боннэр поездку в США для проведения жизненно необходимой операции на сердце.

Итак, когда они — высшие советские лидеры, между прочим, те самые — с пальцем на ядерной кнопке, обсуждали в августе 1985 г. предложение Горбачева разрешить Е.Г. Боннэр поездку за рубеж, они характеризовали ее такими словами: «Сейчас Боннер (так в стенограмме: Боннер вместо Боннэр) находится под контролем. Злобы у нее за последние годы прибавилось»; «Это — зверюга в юбке, ставленница империализма» (простейший способ найти в интернете эту стенограмму — набрать в поисковой системе «зверюга в юбке»). На слова председателя КГБ Чебрикова: «Поведение Сахарова складывается под влиянием Боннер», Горбачев реагирует: «Вот что такое сионизм». Допускаю, что в попытке добиться положительного решения по своему предложению Михаил Сергеевич старался говорить на понятном и приятном этой публике языке. Мнения членов Политбюро разделились, решение было принято половинчатое, но Горбачев всё же сумел добиться нужного результата, хотя очевидно, что это стало возможным только благодаря гигантской кампании в поддержку Сахарова по всему миру. Важнейший вклад в эту кампанию внес сын Е.Г. Боннэр Алексей Семенов, объявивший 25 августа того же года на площади перед советским посольством в Вашингтоне бессрочную голодовку; прекратил он ее в середине сентября, когда Конгресс США принял жесткую резолюция в поддержку Сахарова и Боннэр. В этой ситуации не уступить Сахарову означало, по сути, сорвать уже назначенные встречи Горбачева с Миттераном и Рейганом.

В сентябре 1985 г. Елена Георгиевна получила разрешение на поездку за рубеж, и Андрей Дмитриевич прекратил свою полугодовую голодовку. Эта победа тоже была подобна «отламыванию кончика» кристалла Батавские слезки, необратимо влияющему на структуру всей большой системы.

В июне 1986 г. Е.Г. Боннэр вернулась из США после успешной операции на сердце, и снова они оба с Андреем Дмитриевичем были полностью изолированы в Горьком — до знаменитого телефонного звонка Горбачева 16 декабря 1986 г. 23 декабря Сахаров вернулся в Москву после почти 7 лет ссылки (см. Рис. 22), и в тот же день он пришел на еженедельный вторничный семинар Теоротдела.

На Рис. 23 Андрей Дмитриевич перед дверью своего кабинета в Теоротделе после возвращения из ссылки. Табличка «А.Д. Сахаров» на двери сохранялась все 7 лет его отсутствия. После кончины Андрея Дмитриевича мы сделали в этом кабинете нечто вроде мемориальной презентации фотографий. Также там стоит ретро-стол, принадлежавший И.Е. Тамму и потом «унаследованный» А.Д. Сахаровым.

13. Фото с коллегами. Теоротдел, Матвей Бронштейн, квантовая гравитация и сталинские чистки

На Рис. 24, 25 А.Д. Сахаров с коллегами на семинаре Теоротдела. Я хочу обратить внимание на присутствие Якова Львовича Альперта (стоит на Рис. 24), который в течение многих лет был «ученым-отказником» («отказником» называли человека, которому власти отказали в праве выезда из СССР), председателем неофициального семинара еврейских ученых-отказников; в настоящее время он живет в Бостоне. В ФИАНе он не работал, его присутствие на семинаре в 1989 г. в эпоху перестройки удивление не вызывает. Но я, пользуясь случаем, хотел бы отметить, что все трудные 1970 и 1980 годы различные «неблагонадежные» личности (как, например, другой известный физик-отказник Наум Натанович Мейман или ваш покорный слуга, работавший дворником) имели возможность посещать еженедельный семинар Теоротдела в ФИАНе.

Следующие две фотографии (Рис. 26, 27) сделаны на Международном семинаре «Квантовая гравитация» в Государственном астрономическим институте им. П.К. Штернберга (Москва, 25–29 мая 1987 г.). На Рис. 26 — Брайс ДеВитт, А.Д. Сахаров и Я.Б. Зельдович; на Рис. 27 — Стивен Хоукинг и А.Д. Сахаров.

Также в июне 1988 г. А.Д. Сахаров принял участие в большой конференции в Ленинграде (ныне Санкт-Петербург), посвященной 100-летию А.А. Фридмана, и сделал на ней обзорный доклад «Барионная асимметрия Вселенной» ([8], стр. 247–268; [14], стр. 110–120) с его собственной иллюстрацией знаменитого опыта Галилео Галилея (Рис. 28). Стивен Хоукинг также выступал на этой конференции, и я хорошо помню красочную экскурсию по ленинградским каналам и Хоукинга с женой и детьми на этом катере вместе с другими участниками конференции.