Колумб

Рабов грузили в тесные трюмы португальских кораблей, порой половина, порой три четверти невольников погибало в пути, но все равно в среднем барыши работорговцев втрое, а то и впятеро покрывали издержки: в Лагуше, Лиссабоне, Севилье, Кадисе гвинейских невольников раскупали мгновенно.

Их святейшества папы Мартин V, Евгений IV, Николай V, Каликст III щедро жаловали португальским королям языческие африканские земли. Тороватый Кадакст III подарил королю Альфонсу V «все острова, селения, гавани, земли и местности… до самых южных пределов вплоть до Индии (usque ad Indos)», не менее добросердечный Николай V признал работорговлю полезным и богоугодным делом и благословил на этот промысел португальских охотников за невольниками (60, 10–18).

Самым прибыльным и перспективным (впереди Индия! — это отчетливо осознали португальцы, добравшись до Гвинеи) было южное направление экспансии. Однако Энрике Мореплаватель и его капитаны не забывали и о ее западном векторе. В 1419 году португальцы осели на Мадейре, тринадцать лет спустя они дошли до Азорских островов. Острова эти, необитаемые, но плодородные, лежали в исходе еще не проторенных морских дорог, ведущих в сторону солнечного захода.

Португальские корабли во всех направлениях бороздили воды Атлантики, в Лиссабон стекались вести о новообретенных землях, с каждым годом отодвигалась дальше к югу и дальше к западу линия горизонта, и в эту атмосферу поисков и открытий сразу же попал Колумб.

СЧАСТЛИВЫЙ БРАК

Молодые генуэзцы, связавшие свою судьбу с морем, блуждали от гавани к гавани и от страны к стране и лишь в зрелом возрасте оседали на определенном месте. Возможно, что Колумб не задержался бы в Португалии, что его не соблазнил бы даже дух исканий, которым одержимы были лиссабонцы, если бы не встретил он в Лиссабоне девицу Фелипу Мониз де Перестрелло. Лас Касас — а он в 1519 году вел со старшим сыном великого мореплавателя Диего Колоном долгие беседы о его родителях — писал: «Адмирал был недурен собой и нравом приятен, да и держался обычаев добрых христиан и часто приходил в часы мессы в один монастырь (Сантос было его название), а там имелось несколько послушниц-мирянок (к какому ордену они принадлежали, я не знаю), и с одной из них он вступал в беседы, звали же ее Фелипой Мониз, и была она из знатного рода. С ней он сочетался браком спустя короткое время после знакомства» (77, I, 36) [14].

Португальские историки не жаловали Колумба — не их родине, а Кастилии подарил он Новый Свет, — но они тепло относились к донье Фелипе, своей соотечественнице и подруге великого мореплавателя. Они дополнили скудные сведения Лас Касаса и дознались, что Фелипа в пору ее знакомства с Колумбом была послушницей доминиканского монастыря Сантуш, где жили и воспитывались дочери знатных лиссабонцев. Устав в монастыре был строгий, но пострига послушницы не принимали и по собственной воле могли выходить замуж.

Однако португальским летописцам не дано было узнать, какие чувства питала к молодому иноземцу девица Фелипа. Во всяком случае, он заметно отличался от смуглых, черноволосых португальских кавалеров, которые весьма охотно посещали монастырские мессы, улавливая в свои сети очаровательных затворниц.

«Словесный портрет» Колумба набросали много лет спустя Фернандо Колон, Лас Касас (он мельком видел Колумба весной 1493 года), венецианец Анджело Тревизан и историк Овьедо, присутствовавший на торжественной встрече Колумба в Барселоне в 1493 году [15].

Вот эти словесные зарисовки:

Фернандо Колон: «Адмирал был хорошо сложен, рост же имел выше среднего, лицо длинное, скулы слегка выдающиеся, ни тучностью, ни худобой не отличался. Нос у него был орлиный, глаза синевато-серые, кожа белая с красноватым оттенком. В молодости волосы у него были светлые, но к тридцати годам совсем поседели» (58, 34).

Лас Касас: «Ростом был высок, выше среднего, лицо имел длинное и внушающее уважение, нос орлиный, глаза синевато-серые, кожу белую, с краснотой, борода и усы в молодости были рыжеватые, но в трудах скоро поседели» (77, I, 29).

Тревизан: «Человек высокого роста, сложен хорошо, рыжий, тароватый на выдумку, с длинным лицом» (54, 87).

Овьедо: «Хорош собой и виден, роста выше среднего, черты лица правильные, волосы ярко-рыжие, кожа чуть красноватая и нежная» (65, I, 32) [16].

Внешность Колумба могла околдовать послушницу Фелипу, но браки заключаются не только на небесах, и странно, что семья Перестрелло так быстро одобрила выбор юной девицы.

Думается, что в глазах ее родичей молодой Колумб был прежде всего представителем muito nobre е muito rico cidade da Genova, весьма знатного и богатого города Генуи, и свойство с таким городом и его лиссабонским филиалом не роняло фамильный перестрелловский престиж.

Для Колумба этот брак был счастливым жребием. Он без помех вошел в знатный португальский дом и, что еще важнее, породнился с людьми, которые принимали самое непосредственное участие в заморских предприятиях принца Энрике Мореплавателя и его преемников.

Дед Фелипы в 1385 году переселился в Португалию из итальянского города Пьяченцы, отец ее в молодости был причислен к свите Энрике Мореплавателя. В 1419 или 1420 году принц послал его на только что открытый остров Порто-Санто. Порто-Санто лежал в тридцати милях от Мадейры, к северо-востоку от нее, и сама природа уготовила ему роль форпоста этой важной португальской колонии. Бартоломео Перестрелло, пробыв некоторое время на Порто-Санто, вернулся в Португалию, затем в 1425 году снова отправился на этот остров, а в 1446 году получил пост капитана-донатария, или губернатора, Порто-Санто, и на этом посту умер в 1457 году.

Он был женат дважды или трижды и уже в преклонных годах вступил в свой последний брак с представительницей весьма знатного португальского рода Мониз, доньей Изабеллой. По смерти мужа она за триста тысяч реалов продала его должность приближенному Энрике Мореплавателя Педро Корреа де Акунье, который был женат на дочери Бартоломео Перестрелло от первого его брака. Время от времени донья Изабелла обычно посещала Порто-Санто, где у нее было большое поместье. В 1473 году ее сын Бартоломео Перестрелло II выкупил отцовскую должность и стал капитаном-донатарием Порто-Санто.

Многочисленные родичи отца и матери Фелипы занимали видные посты на Мадейре и в Лиссабоне. Через своего шурина Бартоломео II и свояка Педро Корреа де Акунью Колумб получил доступ к различным документам, в которых была запечатлена история португальских плаваний в Атлантике.

До поры до времени мы не последуем за молодоженами на остров Порто-Санто, где года два или три они жили в родовом поместье сеньоров Перестрелло.

Зимой 1476/77 года обстоятельства заставили Колумба на время покинуть жену и отправиться в дальнее плавание.

СЕВЕРНАЯ ИНТЕРМЕДИЯ

12 декабря 1476 года в Лиссабон прибыли моряки с генуэзских кораблей, пострадавших в бою у мыса Сан-Висенти. С ними был и покровитель Колумба Джованни Антонио Негро.

В португальской столице они задержались ненадолго. 12 же декабря из Генуи вышла в дальний путь торговая экспедиция. В ней участвовал брат этого предпринимателя, Паоло Негро, посланный в Лиссабон торговым домом Чентурионе.

Экспедиция направлялась в Англию и в Лиссабоне должна была захватить моряков, нашедших там приют после сан-висентской катастрофы.

Вероятно, в двадцатых числах декабря 1476 года генуэзская флотилия отдала якоря в гавани Риштеллу, аванпорте Лиссабона, а в самом начале января 1477 года ушла к берегам туманного Альбиона.

На одном из кораблей флотилии отправился в дальнюю дорогу Колумб.

Где именно он побывал зимой и весной 1477 года, сказать трудно.

Суждения на этот счет историков и географов крайне разноречивы.