Безумная психиатрия

Его также беспокоила мысль о том, что ярлык «сумасшедшего» навсегда приклеится к нему, и он особо обращает внимание К. Ворошилова на то, что восьмилетнее пребывание «в ужасном окружении гнуснейших антисоветских преступников» нисколько не отразилось на его умственных способностях; что голова у него свежая, мысль ясная, память чудесная, желание и возможности работать на пользу советского народа и государства немалые.

ПЕРВЫЕ ПОПЫТКИ КРИТИКИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХИАТРИИ

Первые попытки оценить роль психиатрии в подавлении инакомыслия в СССР приходятся на середину 50-х годов, период так называемой хрущевской «оттепели». Важно отметить, что сделано это было на уровне ЦК КПСС в условиях строжайшей секретности. Толчком послужили письма и заявления бывших узников ТПБ МВД СССР на имя руководства партии и правительства, в КПК при ЦК КПСС и записка секретаря ЦК КПСС А. Аристова в ЦК КПСС от 24 мая 1956 года.

А. Аристов информировал о том, что «председатель комиссии ВС СССР по рассмотрению дел лиц, отбывающих наказание за политические должностные и хозяйственные преступления по Татарской АССР, секретарь Татарского обкома КПСС т. Батыев сообщил в ЦК КПСС о том, что в Казанской тюремной психиатрической больнице незаконно содержатся 228 человек следственно-заключенных. Многие из этих лиц с 1947–1948 гг. числятся за особым совещанием МВД СССР и за следователями органов безопасности. В отношении некоторых содержащихся заключенных дела утеряны и никто ими не интересуется. Среди лиц, страдающих психическим заболеванием, длительное время содержится 69 человек здоровых заключенных, которые по заключению центральной судебно-психиатрической комиссии в принудительном лечении не нуждаются.

Предварительное ознакомление с личными делами на всех упомянутых выше заключенных показывает необоснованность во многих случаях обвинений в совершении политических преступлений.

Считал бы целесообразным поручить заместителю Генерального прокурора СССР т. Болдыреву В. А. немедленно выехать на место и разобраться с обоснованностью содержания в КТПБ каждого заключенного и о результатах доложить в ЦК КПСС».

Составленный комиссией Прокуратуры СССР акт проверки от 8 июня 1956 года является, пожалуй, первым официальным документом, подтверждающим факты внесудебного осуждения граждан, признанных невменяемыми, и содержания их под стражей в тюремной психиатрической больнице в нарушение УК РСФСР. На 1 июля 1956 года из 413 находившихся в КТПБ человек 270 были осуждены по статье 58 УК РСФСР; некоторые из них томились в больнице с первого года ее основания — 1939-го, другие — в среднем по 10 лет.

Защищая «честь мундира» и тем самым опровергая факты, приведенные секретарем Татарского обкома КПСС, члены комиссии подчеркивали, что «большая часть больных совершила преступления в состоянии психической болезни, признана судебно-медицинской экспертной комиссией невменяемыми, дела в их отношении прекращены и они по определению судов и военных трибуналов или по постановлениям Особого совещания при бывшем МВД СССР находятся на принудительном лечении»; «все лица, обвинявшиеся в контрреволюционных преступлениях и находящиеся на печении в тюремной больнице, освидетельствованы нашей комиссией и признаны душевнобольными и как представляющие особую опасность для общества (допускают резкие контрреволюционные высказывания и агрессивные действия) по заключению комиссии подлежат содержанию в тюремной больнице. К числу таких отнесена Некрасова Н. К., осужденная к 7 годам лишения свободы за проводимую в 1941–1945 гг. резкую антисоветскую агитацию. В ИТЛ Некрасова продолжала вести антисоветскую пропаганду среди заключенных, а поскольку в лагере у нее обнаружились признаки душевного заболевания и она была признана больной шизофренией, ее направили на принудительное лечение с изоляцией в КТПБ. В разговоре с членами комиссии Некрасова признала, что вела против советской власти агитацию и будет ее продолжать; что она не признает ничего советского и не считает себя гражданином СССР. Характерно, что даже другие антисоветски настроенные больные не желают находиться в одной палате с Некрасовой, настолько нетерпимы ее клеветнические высказывания. Администрация больницы вынуждена держать Некрасову в отдельной палате. Некрасова считает, что врачи больницы ее враги, они ее отравляют, поэтому она отказывается от лечения, а иногда и от пищи».

Условия содержания заключенных в больнице комиссией были признаны нормальными.

Тем не менее, понимая, что нельзя полностью игнорировать факты и выводы высокого партийного функционера КПСС, комиссия, не давая повода усомниться в действиях органов безопасности и прокурорского надзора, отметила, что 84 человека, у которых наступило частичное выздоровление, были выписаны в гражданские психиатрические больницы или на попечение родных. Было также признано, что в ряде случаев бывшее Особое совещание при МВД СССР, военные трибуналы, вынося постановления о направлении лиц на принудительное лечение в ТПБ МВД СССР, не решали вопроса о судьбе уголовного дела (о его прекращении или приостановлении). От этого-де у местной комиссии создалось впечатление, что такие душевнобольные находятся под следствием и длительное время незаконно содержатся в КТПБ.

Заметьте, что замешанные на лжи деяния всегда отдают мерзостью и безысходной глупостью на грани сумасшествия. Этот секретный документ подтвердил мое предположение о том, что органы безопасности, безусловно, стремились оградить граждан СССР, где бы они ни находились — на свободе или в исправительно-трудовых лагерях, от критиков социалистического «рая», таких, как упомянутая в отчете прокурорской комиссии Н. К. Некрасова. Ну не подумали, что она и в ИТЛ не угомонится! А как только засекли ее неуемность, тут же обнаружили у нее «шизофрению» и скоренько упрятали в казанскую «психушку». Из отчета мы с изумлением узнаем, что существовали степени политической вредности антисоветской агитации, могущей вызвать раздоры у ее носителей на почве зависти к тем из них, кто был способен заковыристее «оболгать» советский строй! И не подумали бы, что в психиатрических больницах бездарные антисоветчики в знак протеста отказывались жить в одних палатах с гениями этого опасного по тем временам ремесла!

Изучение ведомственных актов проверки состояния содержания душевнобольных в тюремных психиатрических больницах наводит на мысль о беспардонном вранье ведомственных контролеров, когда они пытались оправдать помещение на принудительное лечение людей за антисоветскую деятельность. Навязчиво подчеркивалось, что «политические» постоянно проявляют агрессивность по отношению к окружающим. Чем не как раз и нет. Призывают верить на слово карателям! А веры им нет. Документальные и личные свидетельства узников психиатрических больниц доказывают как раз обратное: подавляющее большинство «антисоветчиков» были нормальными в общении людьми.