Валерий Чкалов

Командир, наблюдавший за боем с полигона, спросил летчика, зачем он разбил шар винтом.

Тот ответил:

– Если у меня не будут стрелять пулеметы, я так поступлю с теми вражескими самолетами, которые попытаются ворваться в наше небо.

Антошину пришлась по душе решительность молодого пилота, хотя сбивать шар и запрещалось.

Тренировка очень помогла Чкалову. На другой день во время очередного упражнения в стрельбе он сбил два шара с первых атак. Непосредственный и экспансивный Валерий горячо благодарил И. П. Антошина и в пылу увлечения назвал его «батей». С тех пор в неслужебное время он часто называл так своего командира. Он слушался «бати», как родного отца, и, как отца, огорчал его неожиданными нарушениями дисциплины.

За короткое время Чкалов сделал большие успехи в воздушной стрельбе, но настойчиво продолжал тренироваться. Однажды рано утром, во время прогулки в роще Антошин заметил сидевшего в кустарнике Чкалова. Летчик возился с каким-то прибором. Подойдя ближе, командир рассмотрел примитивную треногу, на которой находилось скорее что-то вроде полена, чем модель пулемета. На полене были укреплены два прицела – кольцевой и «Альдис». Валерий в одних трусах старательно наводил прицел на летающие самолеты.

Он увлекся своим делом и совсем не ожидал, что в такой ранний час кто-нибудь появится в роще. Антошин застиг его врасплох. Летчик объяснил, что с кольцевым прицелом он стреляет хорошо, а с «Альдисом» неважно, поэтому и решил воспользоваться летающими самолетами – тренировался в наводке «пулемета» по движущимся мишеням. Одновременно он изучал на практике разницу в оптическом и кольцевом прицелах.

Через две недели Чкалов при любом положении самолета стрелял по шарам-пилотам лучше всех других летчиков эскадрильи. Превзошел он и своего главного «конкурента» – Павлушева, сбив с оптическим прицелом три шара в первых же атаках. С таким же увлечением шел Валерий в воздушный бой с условным противником.

И. П. Антошин вспоминает:

«…Вскоре мы начали проходить практику воздушного боя. Через некоторое время Валерий пришел ко мне и сказал:

– Батя, я хочу, чтобы вы проверили меня в воздушном бою, хочу с вами «подраться в воздухе»!

Это было неожиданно, ибо до сих пор мне, командиру, никто из летного состава не предлагал таких вещей. Я согласился.

Утром на аэродроме, когда наши самолеты были подготовлены, я дал ему задание: высота 2500 метров, зона, кажется, Дудергофское озеро (точно не помню), первым нападает он. Дистанция сближения не менее 50 метров. Дав указание, я взлетел, набрал высоту 2500 метров и стал ожидать «противника» на условленном месте. Видимость была скверная: утренняя дымка еще не успела разойтись, а солнце красным шаром выплывало из-за горизонта. Через некоторое время я заметил на горизонте, на той же примерно высоте, Валерия. Он продолжал набирать высоту, идя по направлению к солнцу. Я угадал его маневр: он решил набрать большую высоту и со стороны солнца напасть на меня сверху. Кружась, я наблюдал за ним. Он действительно ринулся на меня со стороны солнца, переводя самолет в пике. Я немедленно перешел в крутой вираж. Он тоже встал в вираж. Я сделал неожиданно реверсман и скоро очутился у него в хвосте. Трудно припомнить все эволюции, которые мы в этом «бою» применяли. Помню, что в качестве недостатка Валерия я отметил несколько запаздывавшую реакцию на действия «противника». Кроме того, он слишком близко подходил к моему самолету, не соблюдая указанной мною дистанции. Самолетом он владел исключительно хорошо, особенно для молодого, по существу «птенца»-летчика.

Возвратились мы на аэродром, и я объяснил ему ошибки, недостатки, но и похвалил его, ибо, повторяю, он владел самолетом отлично».

– Хороший летчик должен летать и в плохих условиях. А я хочу быть хорошим летчиком или не буду летать совсем. Лучше быть хорошим шофером, чем плохим летчиком, – горячо говорил Валерий.

И это были не только слова. Совершенствуя свое мастерство, он не жалел ни времени, ни сил. Зато выходил победителем из трудных, казалось бы, безвыходных положений. Показателен такой факт.

В осенних маневрах Балтийского флота принимала участие и Ленинградская истребительная эскадрилья. Она действовала на стороне «красных», обслуживала морские силы. На третий день условных боев разведка «красных» обнаружила «противника» и готовящийся десант. Следовало немедленно передать донесение флагману эскадры «красных» – линкору «Марат», но радиосвязь оборвалась. Командир эскадрильи получил приказ послать донесение самолетом. Погода была совсем не летная: низкие темные облака и густая сетка дождя. В море разыгрался сильный шторм. Опасность полета увеличивало еще и то, что все самолеты эскадрильи были сухопутные.

Найти флагмана в открытом море, когда видимость по горизонту слабая и над водой стелется туман, было задачей крайне трудной. Командир эскадрильи сделал все от него зависящее: он послал сразу и Чкалова и другого смелого летчика – Леонтьева. Павлушев был назначен в резерв.

Чкалов и Леонтьев одновременно поднялись в воздух и ушли на поиски. Погода совсем испортилась. Ветер грозно гудел и рвал свинцовые облака. Шел проливной дождь. Сильно волнуясь, Антошин ожидал летчиков на аэродроме. Несмотря на резиновый плащ и высокие сапоги, он весь промок.

Через два часа вернулся Леонтьев. В баках его самолета остались только капли горючего; сам он был измучен бесплодными поисками и тяжелым, смертельно-опасным полетом.

У обоих летчиков запас горючего был одинаковый, и командир эскадрильи с тоскою думал: «Неужели Чкалов разбился?»

Сумерки уже плотно легли на аэродром, когда совсем подавленного Антошина вызвали к телефону. Он шел уверенный, что его ждет сообщение о катастрофе. Вдруг он услышал в трубке голос Чкалова. Летчик докладывал, что задание выполнено, – вымпел на «Марат» сброшен.

– Откуда же ты взял бензин?! – крикнул восхищенный командир эскадрильи.

– Решил искать флагмана до тех пор, пока у меня в баках останется бензина ровно столько, чтобы добраться до берега. Не мог же я вернуться, не выполнив задания! – убежденно заявил Валерий.

На другой день узнали, что из-за отсутствия видимости в море Чкалов долго разыскивал линкор «Марат». Он летал на высоте 20—30 метров и читал надписи на бортах всех кораблей. Обнаружив флагмана и сбросив на его палубу вымпел, летчик с трудом, на последних каплях бензина дотянул до суши и благополучно посадил машину в нескольких километрах от Ораниенбаума (ныне город Ломоносов).

На самолете не оказалось ни одной царапины. Валерий гордился этим, – он очень бережно относился к имуществу эскадрильи.

Теперь командир эскадрильи окончательно убедился, что Валерий Чкалов – летчик высокого класса.

В тот же вечер он писал в донесении, что Чкалов в этом полете проявил все наилучшие качества боевого летчика: силу воли, настойчивость, сознание ответственности за порученное дело, умение ориентироваться в любой обстановке, отличное знание материальной части и способность взять от самолета все, что только он может дать.

Глава пятая. Нехожеными путями

И В Сталин, Л. М. Каганович и Г. К. Орджоникидзе встречают на Щелковском аэродроме экипаж «NO-25», возвратившийся после перелета Москва – остров Удд (10 августа 1936 г.).

1925 год отмечен в истории советской авиации знаменательными событиями. В этом году состоялись первый выпуск слушателей Академии Воздушного Флота имени Н. Е. Жуковского, первый испытательный полет с авиационным мотором, построенным на ленинградском заводе, дальний перелет по маршруту Москва – Улан-Батор – Пекин.

Перелет этот называли тогда великим. Советские летчики летели над обширными пространствами, разнообразными по своим географическим и климатическим условиям. Все шесть летчиков великолепно выдержали строгий экзамен, а вместе с ними выдержали испытание также почтовые и пассажирские самолеты советской конструкции.