Путешествие

— И это вы называете — стихает? — заухал Копуша, летевший с подветренной стороны.

— Уж поверь моему чутью, милый. В любом случае жевание сухих иголок ни на шаг не приблизит нас к Великому Древу Га'Хуула.

«А что нас к нему приблизит?» — подумал Сорен.

Впереди, за беснующимся снегом, не было видно ни зги; внизу расстилался густой туман, из которого не высовывалось ни единой верхушки дерева, а с наветренной стороны завивались невесть откуда взявшиеся потоки ледяного воздуха.

— Вижу утесы с наветренной стороны, — объявил Сумрак, слегка отклонившись от своего курса. — Думаю, стоит попробовать лететь под защитой скал. Так мы сможем спрятаться от ветра.

— Дельная мысль, — одобрил Сорен. — Пусть только Гильфи летит между нами.

Совята перестроились, освободив для Гильфи место в середине, чтобы малютку эльфа не трепало ветром.

— Все в порядке! А теперь будем парировать снос! — прокричал Сумрак, перекрывая рев бури.

Парировать снос означало лететь к ветру слегка боком, под едва заметным углом. Совята двигались сквозь ветер, как крабы по песку — не прямо, а постоянно виляя в стороны и используя малейшие изменения воздушного потока, чтобы не позволить ему отбросить их назад.

Обогнув край ветра, они получали возможность двигаться чуть прямее, правда с потерей скорости. Они летели так с тех самых пор, как покинули последнее дупло, и теперь крылья у них страшно устали и болели от напряжения. Тем не менее новая тактика спасла друзей от обледенения.

Внезапно раздался жуткий рев. Совят с силой отбросило в сторону, словно чей-то огромный ледяной коготь толкнул их в спину. Раздался новый рев, и друзья с размаху врезались в ледяную стену. Очнувшись, Сорен понял, что скользит вниз по безупречно гладкой поверхности.

— Держитесь, миссис Плитивер! — прокричал он, поскольку больше не чувствовал на себе привычной тяжести змеи.

Уцепиться когтями было не за что. Крылья тоже оказались бессильны. Он скользил гораздо быстрее, чем мог лететь. Вдруг что-то огромное и серое просвистело у него над головой. Кто это? Сумрак? Размышлять было некогда. Чувствовать тоже.

Соре ну показалось, будто из него высосало и желудок, и все внутренности вместе с костями. А потом падение прекратилось. Оглушенный, задыхающийся, и — наконец-то! — неподвижный, он лежал на покатом склоне утеса, об который едва не расшибся насмерть.

— Тебе повезло… И тебе, и тебе и еще кому? — раздался над его головой булькающий голос.

— Кто здесь? Кто это говорит? — простонал Сорен.

— О, великий Глаукс! — прошептала Гильфи, скатываясь на площадку следом за Сореном. — Что это за…

И тут Сорен увидел, куда она смотрит. Четверо друзей и миссис Плитивер — слава Глауксу! — были спасены. Они лежали на спинах у подножия белоснежной сверкающей скалы и таращились на круглое отверстие в кромке льда, откуда на них смотрели трое самых причудливых созданий, которых им только доводилось видеть. — Что это еще за бред? — прошептала Гильфи. — Они ведь не птицы?

— Ни в коем случае! — уверенно ответил Сумрак.

— Возможно, они являются представителями животного царства? — продолжала Гильфи.

— А бывают другие царства? — буркнул Сумрак.

— Разумеется! Есть еще растительное царство — мой отец как-то упоминал о нем, — с достоинством ответила Гильфи.

— Да, виду них очень растительный, — подал голос Копуша. — Ведь правда же?

— Что ты хочешь этим сказать? — не понял Сорен. — Как это — растительный?

— Я понял, что он имеет в виду! Он говорит об этой оранжевой штуковине, которая торчит посередине их… с позволения сказать, лица.

— Что значит, с позволения сказать?! — завопило одно из странных существ. — Я не спорю, мы туповаты, но ты-то и вовсе дурак, если не можешь отличить птичий лицевой диск от цветка!

— Ой, простите… Просто вы очень похожи на цветущие кактусы, которые растут у нас в пустыне, — смутился Копуша.

— Это мой клюв, придурок! Уверяю тебя, что ни я, ни кто-либо другой из членов моей семьи не имеем ничего общего с цветущими кактусами, что бы они из себя не представляли!

— Но позвольте, кто же вы такие? — вмешалась миссис Плитивер.

— Но позвольте, а вы-то кто такая? — передразнил ее собеседник.

— Я — змея… прислуга и уборщица. Я служу совам — самым благородным птицам на свете.

— Неужели! — фыркнул «некактус». — Жаль, ведь мы всего-навсего тупики.

— Тупики? — проухал Сумрак. — Но ведь тупики это северные птицы! Полярные, я бы сказал.

— Ха! — подал голос второй тупик. — Гляди-ка, папа, а они не такие дураки, какими кажутся!

— Но если вы тупики, — не обращая внимания на его слова, заговорила Гильфи, — значит, мы на Севере?

— Опаньки! — вскричал третий тупик. — Папа, да они умнеют с каждой минутой!

— Может быть, стоит учредить приз за каждый правильный ответ? — В отверстие просунулся еще один тупик, огромный клюв которого в длину был почти такого же размера, как в высоту.

— Они удивительно потешные, Крепыш.

— Но как же мы могли очутиться на Крайнем Севере? — растерялся Сорен.

— Вас сдуло ветром, не иначе! — рассудительно ответила мать семейства. — Вы откуда летели?

— Из Клювов, — буркнул Сумрак.

— А куда?

— На остров в море Хуулмере.

— Великое Оледенение! Да вы пролетели его! Промахнулись примерно на пять сотен лье!

— Что? Мы пролетели над ним и даже не заметили? — еле слышно пролепетал Копуша.

— А где мы сейчас? — спросила Гильфи.

— В Ледяных Проливах, на дальнем берегу Хуулмере, возле границы с Северными Царствами.

— Где?! — хором ахнули все четверо. — Ладно, не такие уж вы дураки, — успокоил их отец-тупик. — Всему виной плохие погодные условия.

— А они тут бывают другие? — хмыкнула его подруга.

— Не бывают. Просто ветер подул в эту сторону и засосал их к нам, в Проливы, а тут еще этот шквал…

— Что еще за шквал?

— Сильный порыв ветра, вроде снежной лавины. Что-то подсказывает мне, что вы и про лавины никогда не слышали. Я угадал?

— Угадал. Что такое лавины? — покорно спросил Копуша.

— Как бы вам попроще объяснить… Это такой огромный снежный оползень, как шквал, о котором я говорил, но бесснежный. Просто очень сильный ветер. Ледяной воздух наступает целым фронтом и крушит все на своем пути. Он-то и притащил вас в Проливы и швырнул о стену нашего дома.

— Это ваш дом? — не понял Сумрак.

— Так точно. Причем единственный, — с гордостью ответил тупик-отец.

— Но где же вы тут живете?

— В ледяных трещинах и маленьких норках. Вообще-то эта стена совсем не ледяная. В ней полно камней. Так что здесь вполне можно угнездиться, если, конечно, уметь искать, — ответил тупик-отец и взглянул на свою подругу. — С юга наступает новый шквал. Лучше пригласить их внутрь. Эй вы, идите за нами!

Ледяное гнездо оказалось просторным, но вонь в нем стояла просто невыносимая.

— Чем это так пахнет? — робко пискнула Гильфи.

— Где пахнет? — не понял маленький тупик по имени Крепыш.

— Здесь пахнет! — рявкнул Копуша.

— Наверное, рыбой, — ответил отец семейства.

— Рыбой?! Вы едите рыбу?

— A у нас есть выбор? Так что постарайтесь притерпеться.

— Пойду-ка я порыбачу, пока не поднялся буран, — заявила мать.

Сорен проводил взглядом удаляющуюся птицу. Какие все-таки странные создания эти тупики! Дело было не только в их огромных, ярко-оранжевых клювах и даже не в темных, обведенных красным, глазах, глубоко сидевших в глубине белых перьев. Само тело этих птиц было совершенно непонятной формы. Коренастое, лишенное всякой грации и изящества, с выпирающей грудкой, из-за которой казалось, будто птица в любой момент сорвется с места и ринется вперед. Как они при таком сложении ухитряются летать?

Тем временем самка тупика помедлила на краю гнезда, словно не решаясь прыгнуть вниз, а потом нехотя завертела крылышками, готовясь окунуться в море. Дальше произошло нечто совсем невероятное. Мама-тупик на глазах стала гладкой и стройной. Ее широкая голова и толстый клюв без всплеска рассекли ледяную воду, которая мгновенно сомкнулась над ее хвостовым оперением.