Фантастические сказки

Джолланда столь неожиданное истолкование его поведения сначала ошеломило, но потом успокоило, и он стал судорожно доедать пудинг, в то время как его товарищи тотчас же заработали ложками, изображая наслаждение.

Мистер Бультон похолодел при мысли, что был на волосок от беды. Если бы его поймали с пудингом в конверте, то могли бы всплыть истинные мотивы такого поведения, а поскольку Гримстон был очень чувствителен в вопросах питания школьников, он мог пострадать куда сильнее, чем Джолланд, не говоря уже о самом позоре изобличения.

Это было еще одно напоминание о тех опасностях, которым Поль постоянно подвергался в этих стенах, но вскоре он сделал еще одно открытие, только усилившее его тревогу.

Когда все отправились на площадку, а Джолланд был услан в одну из классных комнат, Поль решил проверить, правду ли сказал Дик насчет своего имени, якобы вырезанного на письмен ном столе доктора.

Он украдкой подошел к столу, поднял покатую крышку и осмотрел внутренности. Да, надпись была там. Небольшие, но отчетливые, свежевырезанные буквы складывались в сочетание «Р. Бультон». Дик сделал это либо из озорства, либо решив, что больше не вернется в школу после каникул.

Поль опустил крышку и содрогнулся. Стоит кому-то случайно поднять ее - и беды не миновать. Только чудо может надолго отсрочить это открытие. Когда это станет известно доктору, то, успев узнать его нрав, Поль не сомневался, что наказание последует неотвратимое и суровое.

Схватив большую медную чернильницу, Поль попытался замазать их пером. Может, они хоть не будут так бросаться в глаза! Все напрасно! Буквы проступали еще отчетливей. Поль походил на охваченного раскаянием убийцу, который пытается спрятать труп своей жертвы, который невозможно закопать. Наконец Поль оставил попытки замести следы, окончательно испортив стол чернилами.

Это решило дело. Надо бежать, дабы любой ценой избежать порки. Если один раз его спас благоприятный случай, теперь Поль сам должен себе его создать. Он был готов на все. Бежать во что бы то ни стало.

Миистер Бультон сидел на уроке, пытаясь сосредоточиться на арифметических задачках, где сложению учили на примере накладных, раздражавших его как коммерсанта своим неправдоподобием и украдкой поглядывая туда, где во главе длинного стола вел свой урок доктор. Любое движение руки директора повергало его в ужас. Десятки раз ему казалось, что откроется крышка, и страшные буквы изобличат его.

День выдался беспокойный.

Но время шло, а стол хранил свою тайну. Стало смеркаться и зажгли газовые светильники. Младшие школьники пришли из классной комнаты на нижнем этаже и были отправлены на прогулку. Вскоре доктор отпустил и свой класс, и Поль со своими одноклассниками остался в комнате без присмотра директора.

Поль испытывал неодолимое желание встать и, пока не поздно, броситься бежать сломя голову. Но холодный душ сомнения и страха время от времени остужал его пыл. Надо дождаться благоприятного момента. Поспешишь - людей насмешишь.

Его терпение было вознаграждено. Вошел доктор, посмотрел на часы и сказал:

- На сегодня хватит, мистер Тинклер. Пусть дети отдохнут до чая.

Мистер Тинклер, запутавшийся в сложных расчетах у доски и не заручившийся поддержкой и вниманием ни одного из учеников, был только рад воспользоваться таким приглашением, и Поль отправился на площадку вслед за остальными, испытывая чувство неимоверного облегчения.

Традиционная «охота» велась на сей раз куда с большим энтузиазмом, возможно, потому что темнота позволяла безнаказанно выкидывать разные коленца и фокусы, а также исподтишка сводить старые счеты. Когда же доктор подошел к дверям оранжереи и устремил свой взор на площадку, игра вспыхнула еще с новой силой, наконец «тюрьма» одной из сторон не оказалась битком набита пленными, взывающими к товарищам об освобождении.

Поль, неспешно выбежавший из своего лагеря, был тотчас же взят в плен, получив излишне сильный пинок и после чего занял место в «тюрьме».

Но дух единоборства стал ослабевать. То и дело кому-то из уцелевших «солдат» удавалось, избежав погони, оказаться в лагере пленных противника и, дотронувшись до руки ближайшего узника, освободить его. Доктор снова скрылся из вида, и соперники начисто утратили интерес друг к другу. Вскоре Поль обнаружил, что он единственный пленник, о котором воюющие стороны просто-напросто позабыли.

Он почти ничего не видел в темноте, только слышал, как на другом конце площадки ученики затеяли какой-то спор. Он оглянулся по сторонам. Справа неотчетливо вырисовывались кусты, а за ними, как было известно Полю, находились ворота. Неужели наконец настал долгожданный момент?!

Он зашел за куст и стал, затаив дыхание, выжидать. Он прислушался: спор продолжался, его никто не хватился. На цыпочках он подошел к воротам. Они не были заперты.

Совершить побег оказалось нетрудно. Поль никак не мог поверить, что свободен. К тому же в кармане у него было достаточно денег, чтобы доехать до дому, а темнота скроет его исчезновение. Он вернется, бросит вызов Дику и силой или обманом, но завладеет камнем Гаруда. В случае необходимости.

До сих пор он не сомневался, что ему не составит труда убедить домочадцев, что он это он, и завербовать их на свою сторону. Главное - осторожность. Надо попасть в дом незамеченным, а затем проявить терпение - и черт побери, не пройдет и половины суток, камень окажется в его руках.

Все это время он находился в ста шагах от площадки. Надо было куда-то двигаться, решать, куда идти и что делать. Оставаться на месте было просто глупо, но куда же направиться? Куда податься?

Если он сразу же пойде на станцию, то еще не известно, удастся ли ему сесть на поезд сразу же, без долгого ожидания. Ведь первым делом его отправятся искать на станцию и, конечно же, найдут.

Наконец с хитростью, которой он от себя не ожидал и которая явно была результатом его тязккого школьного опыта, он разработал план действия.

«Зайду- ка я в магазин разменять соверен,-думал он,- а заодно попрошу разрешения посмотреть расписание поездов. Если поезд скоро, я побегу на станцию, если же нет, буду ждать где-нибудь неподалеку, и появлюсь там в последний момент».

Он двинулся в сторону города и, когда дошел до улицы с магазином, вошел в первый из них, где продавались канцелярские принадлежности и игрушки. Там было множество дешевых деревянных игрушек, непонятных игр, пачек бумаги, грифельных досок, ручек и карандашей. В помещении было душно, а хозяин, толстячок с белым лицом, окаймленном каштановыми бакенбардами, встречавшимися где-то под подбородком, сидел п что-то писал в гроссбухе.

Поль осмотрел магазин, пытаясь понять, что бы купить, и наконец произнес куда более нервным голосом, чем собирался:

- Мне нужен пенал для карандашей. Тот, что завинчивается.- Он решил, что пенал не вызовет никаких подозрений. Человечек стал показывать ему коробки со всевозможными пеналами, а когда мистер Бультон выбрал один и заплатил за него, продавец осведомился, не угодно ли ему что-то еще и предложил прислать покупки «на дом».

- Вы ведь ученик доктора Гримстона, из Крайтон-хауза, гда? - спросил он.

Страх изобличения побудил Поля сразу же дать опровержение. - Нет, нет, никакого отношения к этой школе я не имею. А не могли бы вы позволить мне взглянуть на расписание поездов?

- Разумеется, сэр! Наверное, ждете гостей сегодня или завтра? Сейчас посмотрим,- и он обернулся к расписанию, висевшему за спиной.- Вот поезд из Сент-Панкраса, приходит через полчаса, то есть в шесть ноль-пять, другой - в восемь пятнадцать и еще один в половине десятого. А с вокзала

«Ливерпуль-стрит»…

- Спасибо,- сказал мистер Бультон,- но меня, напротив, интересуют поезда в Лондон.

- А! Я-то думал, вы ждете папашу или мамашу,- сказал человечек со странными интонациями.- Разве у доктора Грим-стона нет расписания?

- Есть,- выпалил Поль, плохо соображая, что несет,- расписание-то есть, но не на этот месяц. Он и послал меня узнать…