Последнее пророчество

— Вперед!

Поющая башня была объята пламенем. Анно Хаз направлял пожарный шланг на огонь, в то время как Бомен и Кестрель изо всех сил качали насос. На всех ярусах арены виднелись человеческие фигуры. Клич «Пожар!» распространился по городу. Аира и Пинто бежали по улицам, стуча в двери домов, чтобы разбудить спящих горожан. Со всех концов Араманта люди устремились к арене. Кестрель, качая насос, тихо плакала и повторяла с каждым движением:

— Нет! Нет! Нет!

Бомен старался не смотреть на Поющую башню, боясь зареветь в голос.

Наконец с помощью насоса Анно удалось загасить пламя. Башня была почти разрушена и обуглилась, вода с шипением заливала руины.

— Продолжайте качать! — кричал Анно, поворачивая насос к другим горящим зданиям.

Но Кестрель бросила работу и направилась к дымящимся развалинам.

— Осторожнее, Кесс…

Голос отца потонул в ужасных воплях — толпа мужчин, женщин и детей ворвалась на арену. Под грохот лошадиных подков за ними через колоннаду пронеслись всадники, мечи их блестели на огне. Граждане Араманта бежали впереди преследователей. Тот, кто падал или оборачивался, получал удар длинным мечом, и шеренги всадников дальше двигались прямо по Мертвым и раненым. Позади конников шли пехотинцы с короткими копьями. Они кололи окровавленные тела, еще подававшие признаки жизни. Охваченные ужасом перед этой машиной смерти, люди бежали через арену, вниз по горящим улицам, прочь из города к океанскому берегу.

Кестрель скользнула в сгоревшую башню, и захватчики не заметили девушку в черных одеждах. Обуглившееся дерево жгло руки и ноги, но Кесс не осмелилась сдвинуться с места. Безмолвно наблюдала она за резней. Девушка видела, как отца и брата силой погнали вместе с прочими горожанами, слышала жалобные крики раненых и резкие звуки ударов копий. Кестрель разглядывала предводителя захватчиков, гарцующего на лошади. Красивое юное лицо обрамляла копна рыжеватых волос, в глазах горела ярость, словно у ястреба, охотящегося за полевой мышью. Девушка долго и внимательно вглядывалась в предводителя, стараясь запечатлеть в памяти его образ.

Враг мой, я не забуду тебя.

В конце концов солдаты исчезли из виду, а на арену пало жуткое безмолвие. Кестрель дотянулась до отверстия в башне, где жил серебряный голос. Металлическая гортань была так горяча, что обжигала руки, но, не обращая внимания на жар, девушка просунула пальцы внутрь и вытащила голос. Он упал на каменные плиты внизу. Кестрель глазами проследила падение голоса башни, чувствуя, что кожа на кончиках пальцев правой руки потрескалась от жара. Спустившись, Кесс нашла голос на земле уже остывшим и левой рукой положила в карман.

Вокруг Кестрель ревело пламя, в воздухе стоял жар. Огромную круглую арену построили из камня, внутри ее просто нечему было гореть. Однако среди колон, опоясывающих арену, вздымалась стена пламени. Куда бежать?

За пределами города беглецы оказались загнанными в капкан на пустоши между горящим городом и океаном. Там их поджидали пешие воины. Солдаты не собирались атаковать. С обнаженными мечами они грозно наступали на беспомощных, бессмысленно толкущихся горожан. Перепуганные люди искали близких, кричали и всхлипывали, не в силах осознать, что происходит. У них не оказалось предводителя, никто не пытался сопротивляться. Удар был нанесен слишком внезапно. Мариус Симеон Ортиз выехал вперед. Пленники уставились на него расширенными от ужаса глазами, и это было хорошо. Маркитанты выбирались из пылающего как факел города, их фургоны наполнились. Пришло время успокоить пленников и научить их повиновению.

— Вам не причинят вреда! Подчиняйтесь приказам, и вам не причинят вреда!

Всадники пробирались сквозь толпу, повторяя слова своего командира.

— Не двигайтесь с места! Вам не причинят вреда!

Ортиз отдал приказ выкатить вперед обезьяний фургон.

Упряжка втянула фургон с высокими колесами в центр толпы, лошадей распрягли и увели. Ортиз взглядом выискивал среди пленников подходящую жертву — следовало продемонстрировать этим людям, за что железная клетка получила свое необычное имя.

Анно Хазу удалось собрать вместе почти всю семью, за исключением Кестрель. Путь в город преграждали вооруженные люди, и даже если бы удалось миновать стражников, назад было не пробиться, вокруг неистово бушевал огонь. Анно надеялся только, что Кестрель удалось избежать этого ада. Кругом столько раненых! Главное сейчас — выжить и помочь выжить остальным.

Всадник проскакал мимо, выкрикивая:

— Подчиняйтесь приказам, и вам не причинят вреда!

— Пинто, что с тобой? Ты в крови!

— Все в порядке, папа, — отвечала девочка дрожащим голосом. — Это не моя кровь.

— Кто-нибудь из вас видел Кесс?

Аира Хаз посмотрела на Бомена. Он закрыл глаза, мысленно пытаясь отыскать сестру.

Кесс, где ты? Чувствуешь ли ты меня?

Бомен помотал головой.

— Ты почувствовал бы, если бы она…

— Конечно почувствовал бы.

Пинто увидела Мампо, рядом с юношей стоял его отец, Мэсло Инч.

— Смотрите, Мампо! С ним все в порядке!

Возвышающийся над толпой на благородном боевом скакуне Мариус Симеон Ортиз смотрел в том же направлении, глаза его скользнули по высокой фигуре в белом. В облике Мэсло Инча, некогда всесильного Главного экзаменатора Араманта, не осталось ничего величественного. Он все больше дряхлел и в последние годы полностью зависел от собственного сына. Только белые одежды, жалкое наследие некогда занимаемого им высокого поста, да горделивая осанка — вот и все, что осталось от былой славы. Сердце Мэсло Инча было разбито, перемены окончательно затуманили мозг, однако тело, следуя многолетней привычке, сохраняло стать и выправку. Эта стать и выделяла Мэсло из толпы.

Ортиз указал на Мэсло. Его люди протолкались сквозь толпу и схватили беднягу под руки. Мампо попытался остановить воинов, но они отбросили юношу назад, а какой-то всадник потряс перед ним мечом. Отец Мампо, едва ли понимающий, что происходит, улыбался солдатам, уводившим его.

— Не мешай им, сын. Что ты тревожишься?

Мампо последовал за солдатами, за ним побрели и многие другие, включая Анно Хаза. Они видели, как Мэсло запихнули в высокий фургон, и за пленником опустилась решетка.