Джим Пуговка и машинист Лукас (пер. Кореневой)

Когда он прибежал к назначенному месту, ни Лукаса, ни Кристи там уже не было. Джим помчался к морю. Тут он увидел Кристи, который уже стоял спущенный на воду. Верхом на паровозе сидел Лукас. Он как раз натягивал парус на мачте, которую установил прямо на кабинке машиниста.

— Лукас! — закричал Джим, запыхавшийся от быстрого бега. — Подожди, Лукас! Я пришел.

Лукас обернулся, и удивление на его лице сменилось радостью.

— Смотри-ка, Джим Пуговка! — сказал он, улыбаясь во весь рот. — А я уже решил, что ты не придешь. Часы-то давно пробили полночь.

— Да, я слышал, — ответил Джим, заходя в воду. Лукас протянул ему руку, и Джим взобрался на паровоз.

— Понимаешь, — продолжал Джим, — я забыл написать письмо. Вот и пришлось вернуться.

— А я боялся, что ты проспишь, — сказал Лукас и выпустил большой клуб дыма.

— Я вообще глаз не смыкал, — ответил на это Джим.

Тут он, конечно, немножко приврал, но ему очень не хотелось выглядеть плохо в глазах Лукаса.

— Неужели ты бы уехал без меня? — спросил Джим.

— Как тебе сказать? — ответил, помедлив, Лукас. — Я бы, конечно, еще немножко подождал, а потом, наверное… Ведь откуда мне знать, может, ты передумал. Всякое бывает, правда?

— Но ведь мы же договорились! — Голос Джима звучал укоризненно.

— Конечно, — согласился Лукас. — Знаешь, я страшно рад, что ты сдержал свое слово. Теперь я твердо уверен, что на тебя можно положиться. А кстати, как тебе нравится наш пароход?

— Потрясающе! — сказал Джим. — Я почему-то всегда думал, что паровозы тонут в воде.

Лукас, довольный, ухмыльнулся.

— Конечно, они тонут, если не выпустить воду из котла, не очистить тендер и не задраить двери, — объяснил он и выпустил несколько маленьких облачков дыма. — Это такая маленькая хитрость, которую знает, конечно, не всякий.

— Что-что нужно сделать с дверями? — переспросил Джим, который еще ни разу не слышал такого диковинного слова.

— Задраить, — повторил Лукас. — Это значит заткнуть как следует все щели паклей и замазать смолой, чтобы туда не проникала вода. Это очень важно, так как, если кабина машиниста будет водонепроницаемой, а котел и тендер пустыми, то Кристоф никогда не пойдет ко дну. А так из кабины получается отличная каюта, в которой можно, например, укрыться от дождя.

— А как же в нее попасть, если все двери будут крепко-накрепко заделаны? — поинтересовался Джим.

— Мы можем забираться через тендер, — объяснил Лукас. — Видишь, если знать, как что делать, то и паровоз будет плавать как утка.

— Вот это да! — восхищенно сказал Джим. — Но ведь он весь из железа?

— Ну и что? — ответил Лукас и, довольный, сплюнул в воду — у него получилась отличная двойная петля. — Корабли тоже делают из железа. Или вот канистра — тоже бывает из железа, а не тонет, пока в нее не попадет вода.

— Понятно, — удовлетворенный объяснением, ответил Джим. Приятно, когда у тебя такой умный друг. С таким не пропадешь.

Теперь он был очень рад, что сдержал свое слово.

— Ну что ж, если ты не возражаешь, давай трогаться в путь.

— По рукам, — согласился Джим.

Они отвязали канат, который шел от Кристофа к берегу. Ветер надул паруса, мачта тихонько скрипнула, и удивительный корабль двинулся вперед.

На море не было слышно ничего, кроме легкого свиста ветерка и плеска небольших волн, что разбивались о нос корабля.

Лукас положил свою руку на плечо Джима, и они смотрели молча, как удаляется от них в тихой ночи освещенный луной берег мирной Медландии, а вместе с ним и домик фрау Каакс, и дом господина Пиджакера, и крошечная железнодорожная станция, и королевский дворец, примостившийся между двумя горными вершинами.

По черной щеке Джима скатилась крупная слеза.

— Тебе грустно? — тихонько спросил Лукас. Его глаза тоже подозрительно поблескивали.

Джим шумно шмыгнул носом, вытер ладошками глаза и, сделав над собою некоторое усилие, бодро сказал:

— Нет, всё в порядке.

— Знаешь, лучше не будем больше смотреть туда, — решил Лукас и легонько хлопнул Джима по плечу. Они повернулись и теперь смотрели только вперед.

— Ну вот! — сказал Лукас. — Теперь я набью себе новую трубочку, и мы с тобой немножко поболтаем.

С этими словами Лукас достал свою трубочку, набил ее свежим табачком, как следует раскурил и принялся болтать с Джимом. За разговорами друзья и не заметили, как к ним снова вернулось хорошее настроение — они смеялись и были очень довольны. Так и плыли они себе по морским просторам, залитым лунным светом.

Глава пятая, в которой заканчивается морское путешествие, а Джим видит прозрачные деревья

Путешествие проходило без особых приключений. К счастью, погода стояла хорошая. Дул легкий бриз, и корабль спокойно продвигался вперед.

— Хотел бы я знать, — сказал однажды задумчиво Джим, — куда мы, собственно говоря, плывем?

— Сам не знаю, — честно признался Лукас, — посмотрим, куда нас занесет.

Пока они плыли, вокруг корабля кружились стайки летучих рыб, и друзьям очень нравилось наблюдать за ними. Летучие рыбы оказались большими озорницами. Они все время норовили прошмыгнуть у Джима прямо над головой, а то затевали с ним игру в догонялки. Правда, ему ни разу не удалось поймать ни одной рыбки, ведь они такие шустрые, хотя Джим старался изо всех сил — так старался, что пару раз даже свалился в воду. К счастью, он умел хорошо плавать — научился еще в Медландии, когда был совсем маленьким. И всякий раз, когда Лукас выуживал промокшего до нитки Джима и сажал его для просушки на крышу кабины машиниста, летучие рыбы высовывались все, как одна, из воды и широко раскрывали свои рты, так что казалось, будто они беззвучно смеются — ведь по-другому они не умеют, всем известно, что рыбы немые.

Когда путешественникам хотелось есть, они просто собирали морские груши и огурцы с коралловых деревьев. Эти коралловые деревья бывают, кстати сказать, такими высокими, что достают до самой поверхности моря. Морские фрукты очень питательны, в них много витаминов, к тому же они такие сочные, что прекрасно утоляют жажду, — во всяком случае, наших друзей ни разу не мучила жажда (морскую воду ведь пить нельзя, потому что она очень соленая).

Днем они обычно рассказывали друг другу всякие истории, или насвистывали песенки, или играли в какие-нибудь игры — Лукас предусмотрительно прихватил с собою целую коробку с играми, чтобы веселее было коротать время в долгом путешествии.

Ночью же, когда нужно было укладываться спать, друзья осторожно отодвигали крышку тендера, которую они обыкновенно держали закрытой, и ныряли через отверстие для подачи угля прямо в кабину. Лукас изнутри водружал крышку тендера на место. Затем они залезали под теплые одеяла и устраивались поудобнее. Конечно, в этой каюте было тесновато, но зато очень уютно, особенно когда снаружи хлюпающие волны с легким шумом разбивались о толстые бока Кристи, который, покачиваясь, как большая люлька, уверенно шел вперед.

Однажды — точнее сказать, на третий день четвертой недели их путешествия — Джим проснулся необычайно рано. Ему показалось, будто бы он ощутил явный толчок.

«Что бы это значило? — подумал он. — И отчего это Кристи не качается, а стоит на месте?»

Поскольку Лукас спал непробудным сном, Джим решил сам посмотреть, в чем там дело. Стараясь не потревожить друга, он осторожно вылез из-под одеяла, встал на цыпочки и выглянул в окошко.

В розоватых предрассветных сумерках его взору открылся невиданный пейзаж, удивительно мягкий и красивый. Никогда ничего подобного он еще не видел, даже на картинках.

— Нет, — сказал он, помолчав некоторое время — это не может быть правдой. Наверное, мне все это снится.

И он быстро юркнул под одеяло, закрыл глаза, собираясь досмотреть чудесный сон до конца. Но с закрытыми глазами он ровным счетом ничего не видел. Значит, наверное, это не сон. Он снова поднялся и выглянул в окошко — пейзаж был на месте.