Кабинет фей

Прослышав о безмятежном счастье короля-Радости, злой король затаил черную зависть, задумал собрать несметное войско и отправить соперника на тот свет или на худой конец изувечить. Разослал гонцов по всему королевству, созывая вооруженный народ на битву. Страх овладел людьми, никто не посмел ему перечить, и пошла гулять по дворам людская молва: «Не видать пощады тому, на кого он обрушит свою ненависть!»

Когда все было готово, повел он войско прямо в страну короля-Радости. Тот, услышав плохие вести, начал спешные приготовления к войне, а королева, ни жива ни мертва от страха, молвила ему сквозь слезы:

— Ваше Величество, надо захватить с собой все ценное добро и бежать далеко-далеко, куда глаза глядят.

Ответил на это король:

— Нет, сударыня, не по мне такой позор. Я исполнен отваги. Лучше умереть, чем прослыть последним трусом.

Созвал он верных всадников, нежно простился с королевой и умчался на быстроногом коне.

Только король скрылся из виду, воздела она руки к небу и запричитала горестно:

— Что ж теперь будет! Я ношу под сердцем дитя. Вот убьют короля на войне — и овдовею я, стану затворницей, а злой король сживет меня со свету.

Не спит, не ест королева от тяжких дум. А король исправно шлет ей весточку каждый божий день. Но вот однажды утром, вглядываясь в даль с высокой башни, заприметила она гонца, скакавшего во весь опор, и окликнула его:

— Эй, гонец, постой! Какую весть несешь?

— Король мертв, — воскликнул тот, — войско разбито, злодей у ворот!

Бедная королева упала в обморок. Ее отнесли в покои, и зарыдали тут все придворные дамы — кто по отцу, кто по сыну, и принялись рвать свои кудри от безутешного горя, и на всем белом свете не было зрелища печальней.

Вдруг всеобщий траур нарушили истошные вопли:

— Убивают! Грабят! На помощь!

То злой король с жестокими вассалами крушили все, что попадалось под руку. Ворвался злодей в королевский дворец и, как был в доспехах, поднялся в покои королевы. Увидела она его, и такой страх овладел ею, что с головой зарылась в одеяло. Окликнул он ее раз, окликнул другой, но затаилась королева, боясь и слово вымолвить. Рассвирепел король не на шутку, да и говорит:

— Никак, вздумала ты смеяться надо мной? Не сносить тебе головы!

С этими словами отдернул он одеяло, сорвал с королевы чепец, а когда рассыпались по плечам ее роскошные длинные кудри, накрутил их трижды на руку, взвалил королеву к себе на спину, словно мешок с зерном, и понес прочь. Только вскочил он с ношей на вороного коня, как взмолилась королева о пощаде, но злодей, усмехнувшись, лишь сурово промолвил:

— Поплачь-ка еще, да погромче: твои слезы меня забавляют.

Отвез он ее в свою страну и поклялся повесить, да сообщили ему досадную новость: королева носит во чреве дитя.

Узнав об этом, король решил, что если родится дочь, он выдаст ее замуж за своего сына, а чтобы не прогадать, послал за феей, жившей неподалеку. Он оказал ей самый почтительный прием, развлекал и угощал, а затем проводил в башню, где на самом верху в тесной каморке томилась бедная королева. Она лежала на старенькой подстилке и проливала слезы денно и нощно.

Взглянула фея на пленницу и расчувствовалась. Она поклонилась ей как положено, обняла и прошептала украдкой:

— Не унывайте, сударыня, вашим злоключениям придет конец. Я помогу вам.

Утешили королеву такие речи, воспрянула она духом, рассыпалась перед феей в благодарностях и взмолилась, чтобы та позаботилась о несчастной принцессе, которой не суждено будет иметь несметных богатств. Так вели они беседу, пока злой король не вмешался грубо:

— Довольно пустых любезностей! Я вас привел сюда, чтоб вы сказали мне, кто в чреве у этой невольницы, сын или дочь.

— Родится дочь, — ответила фея, — и будет она самой прекрасной и благовоспитанной на свете.

Затем фея пожелала будущей принцессе всяческого добра и почестей.

— Если дочь не родится такой красивой и умной, — сказал злой король, — я повешу ее на шее у ее матери, а мать повешу на дереве, и ничто меня не остановит.

С этими словами он удалился с феей, оставив королеву одну в слезах и в горестных раздумьях: «Увы! Что же делать мне, несчастной? Мою прекрасную малютку он отдаст в лапы своего безобразного сына! А если дочь родится уродливой, то грозит повесить нас обеих! Две крайности на выбор. Как поступить? А не упрятать ли ее в укромном месте, где злодей ее не отыщет?»

Подходила крошке-принцессе пора на свет появиться, и беспокойство королевы росло день ото дня, да ведь и пожаловаться некому, и утешиться нечем. Тюремщик приносил ей лишь три вареные горошинки да корочку черного хлеба. Исхудала она, стала тоньше тростинки, взглянуть не на что — кожа да кости.

И вот однажды вечером, сидя за прялкой (злой король был очень жаден и заставлял ее работать день и ночь), она заметала, как из дырочки в полу выскочила хорошенькая крохотная мышка. Королева тотчас обратилась к ней:

— Эх, милая! Что ты здесь ищешь? У меня на весь день только три горошинки. Уходи поскорее, иначе умрешь с голоду.

Серенькая красавица юркнула туда-сюда, затем принялась танцевать, выделывать пируэты, словно проворная обезьянка, и так это понравилось королеве, что она отдала мышке последнюю горошину, припасенную на ужин, сказав при этом:

— На, милочка, ешь, прими мой скромный дар — это все, что у меня есть.

Но стоило ей лишь бросить мышке горошину, как вдруг на столе появились великолепная дымящаяся куропатка и два горшочка варенья.

— Поистине, за добро добром и платят, — воскликнула тогда королева.

Она поела совсем чуть-чуть, голод успел притупить ее аппетит. Затем бросила мышке драже, а та сгрызла его, да и принялась скакать пуще прежнего.

На следующий день, рано утром, тюремщик принес королеве три горошины, разложив их на большом блюде, словно в насмешку. Мышка тихонько подбежала и съела все горошки вместе с корочкой хлеба. Когда королева захотела откушать, то ничего не нашла и сильно рассердилась на мышку.

— Вот проказница, — негодовала она, — если так пойдет и дальше, я умру с голоду!

И только хотела накрыть пустое блюдо, как вдруг на нем появились всякие яства. Обрадовавшись, она принялась было кушать, но тут ей привиделось, как злой король убивает ее дитя, и она вышла из-за стола вся в слезах. От безысходности обратила она мольбы к Небесам:

— О боги, неужели нельзя спастись?

Тут опустила она голову и увидела, что мышка вертит в лапках длинные соломинки. Взяла их королева и стала что-то быстро плести. «Если мне хватит соломинок, — подумала она, — я сплету крытую корзинку, положу туда дочку и отдам через окно доброму прохожему — пусть смилостивится и о ней позаботится».

И она смело взялась за работу, благо соломинок было предостаточно, ведь мышка-плясунья всё таскала и таскала их. Когда подходило время еды, королева отдавала мышке три горошины, а взамен получала всякие аппетитные лакомства. Удивлению ее не было границ, — все-то гадала-рядила, кто же ей присылает такие изысканные кушанья.

Однажды королева стояла у окошка и примеривалась — хватит ли сплетенной веревочки, чтобы спустить короб на землю. Вдруг внизу она заметала старушку с клюкой.

— Я знаю, о чем вы горюете, сударыня, — обратилась к ней та, — позволь те же мне сослужить вам добрую службу.

— Ах, дорогая, — ответила королева, — я с удовольствием приму вашу помощь и отблагодарю. Проходите мимо башни по вечерам — я изловчусь и спущу вам своё бедное дитя, вы его выкормите, и я постараюсь хорошо заплатить вам, как только снова обрету утраченные богатства.

— Мне не нужны богатства, — молвила старушка, — но я люблю всякие лакомства, а больше всего упитанных пухленьких мышат. Если у вас в каморке бегают мышки, поймайте их и бросьте мне, и тогда я окружу вашу прелестную кроху самыми нежными заботами.

Услышав такие речи, королева заплакала, а старушка спросила о причинах такой печали.

— Грустно мне оттого, — ответила королева, — что в моей каморке живет только одна мышка, да такая миленькая и прехорошенькая, что я не в силах отдать ее вам на съедение.