Там, на неведомых тропинках

Клен уже занес над ним пику, когда раздался голос Старого Гнома:

— Стой, Клен, не убивай его!

Клен недоуменно опустил пику:

— Оставить в живых виновника всех наших бед, убийцу?

— Его надо судить всем народом! — уверенно сказал Гном.

— Да, это так, уважаемые, — поддержал Гнома Хоттабыч.

И вот на широкой поляне в Зеленой Долине собрались все зоряне на суд. Все преступления царя взвесили и подсчитали. И ни одного слова ему в оправдание никто не нашел. Одно наказание — смерть.

Но... Одно дело в бою разить врага. А тут смутились зоряне — кто возьмется казнить преступника? Никогда в Стране Зорь не было палачей.

И тогда вышел вперед Серый Волк из сказки про Ивана-царевича и, почесывая лапой в затылке, сказал:

— Знаете, хотя и очень оно противно, но давайте я его съем. Все равно больше ничего не придумать...

И проглотил Серый Волк Дуракона Второго со всеми его крестами и бантами.

Целую неделю праздновали зоряне победу: рассаживали по всей стране звездные деревья, собирали лунный свет. Прилетели с противоположного берега реки, которая уже стала голубой-голубой, Килим и Стелуца.

На площади перед бывшим дворцом, который стал школой, поставили высокий памятник тем, кто погиб в дни неволи. А на самом верху памятника посадили Звездочку в благодарность за то, что она помогла победить злых врагов.

По совету Мюнхгаузена зоряне позаботились о том, чтобы никогда уже ни днем, ни ночью не могли пробраться в Страну Зорь враги. Клен стал командиром пограничников.

Зоряне переписали все сказки в толстые книжки и две из них подарили Зучку и Мурашке. Правда, некоторые герои не захотели жить только в сказке — Серый Волк пошел работать к пограничникам, Аленушка стала работать на почте, а братец ее Иванушка пошел в первый класс.

И вот наступил день прощания. Зоряне уговаривали побыть еще хоть немножко. Но Хоттабыч объяснил, что их четверке давно пора возвращаться, потому что по телевизору показали только первую часть их истории и теперь телезрители волнуются, не зная, что и думать: уж не погибли ли Хоттабыч, Кот, Буратино и Мюнхгаузен.

Потом барон добавил, что ему на Луну срочно надо, там небось метеоритов навалило — не пройти. А Буратино, шмыгнув носом, подмигнул барону и Коту, и они запели:

Мюнхгаузен кашлянул:

— А теперь припев, — и на всякий случай пояснил: — Я сочинил. Ну, начали:

Все захлопали в ладоши. А Буратино объявил:

— Эту песенку мы сами сочинили и хотим оставить вам ее на память!

И вот все отправились провожать отважную четверку к ракете. Уже у подножья ее Мюнхгаузен еще раз спросил:

— Может, вы, любезный Ротрим, вместе с вашими товарищами, воспользуетесь нашей каретой, то есть, я хотел сказать, — ракетой?

— С удовольствием, — поклонился Гном, — но увы, нам немножко не туда.

Наконец все, попрощавшись, обнялись. Дверка ракеты захлопнулась.

— Сейчас она взлетит, надо отойти подальше, — громко сказал Старый Гном.

И тут дверка снова распахнулась, и высунулся Кот, ухмыляясь до ушей:

— Друзья, послушайте, друзья! Я тоже придумал стихи! Сам! Послушайте:

Он хотел еще что-то сказать, но его втащили внутрь, дверка снова захлопнулась, ракета взревела, окуталась дымом и через несколько мгновений растаяла в высоком небе.

— Ну, что ж, — сказал дедушка Ротрим, — и нам пора. Здесь мы свое дело сделали...

И вот снова плывет над реками и лесами ковер-самолет. Впереди дом. И, конечно, новые приключения!