Волшебная чернильница<br />(Повесть о необыкновенных приключениях и размышлениях Колобка и Колышка)

— Подвинься-ка сюда! — велел Колышек, щелкнув твердым ногтем по столу.

Писатель подчинился.

— Возьми лист бумаги и перо! — приказал Колобок.

— Взять-то я могу, но оно не желает скрипеть! — пожаловался писатель.

— Заскрипит, отныне будет скрипеть вовсю!

О чудо! Перо подпрыгнуло и само протиснулось между пальцев писателя. Да как заскрипит! Но скрип этот был не очень похож на привычный, хорошо знакомый писателю звук. Перо заиграло, как скрипка.

А! Теперь Ластик-Перышкин воспрянул духом. Он даже затопал клумпами от удовольствия. Ему показалось, что все это придумал он сам. Значит, он будет описывать приключения Колобка и Колышка, и таким образом они смогут путешествовать, а все люди — видеть и слышать их?! До чего же славные, милые и умные человечки!

— Обещай не брить бороду, пока наши странствия не кончатся, — вежливо попросил Колобок. — Если ты побреешься — мы погибли! Когда борода не будет больше нужна, она сама исчезнет. Как не бывало! Понял?

Ластик-Перышкин понял, что тут было не понять. Он отметил, что стал гораздо смышленее, отрастив бороду.

Твердо пообещав не бриться, он принялся за дело, то есть за писание.

С тихим шелестом отлетали страница за страницей, уже не пустые — отяжелевшие, исписанные. Порхая, как голубь, один лист опустился на паркет. Колышек подбежал и поднял его. Испещренный буквами лист был похож на большое вспаханное поле: проложены борозды и семена посеяны! Даже галки и воробьи скакали как по настоящей пашне — это были вопросительные и восклицательные знаки. Колышек и Колобок повертели лист, уткнувшись в него носами, и почтительно вернули автору.

— Через дверь! Через дверь! — показал им писатель пером, которое скрипело даже в воздухе— так оно рвалось писать! — когда человечки двинулись было к окну. — В нашем городе ходят только в дверь.

Гости смутились и направились к двери.

— Ты первый! — подталкивал друга Колышек. — Ты умней меня.

— А ты проворнее и хитрее!

Первое знакомство и непредвиденные препятствия

Человечки выбрались на лестничную площадку. Хотя на дворе сияло солнце, здесь было не светлее, чем в чернильнице. Десять лет назад перегорела лампочка, а новую собирались ввернуть завтра. Это «завтра», надо полагать, еще не наступило. Но запах здесь был приятный, как в сказке: пахло луком и борщом.

Пока друзья впитывали милые запахи, вверх по лестнице стремглав бежала Раса Храбрите.

Колышек и Колобок не успели разглядеть ее лица: словно вихрь закружил человечков, и их втянуло в комнату писателя, — оставалось только потирать ушибленные лбы.

Раса, как ветер, тащила за собой всякий мусор. По пути из школы она дралась с мальчишками и теперь сжимала в руке чей-то разодранный берет. В ее собственной куртке тоже зияла дыра, коса расплелась. Не сказав ни слова, Раса схватила со стола ножницы и — чик! — отхватила косу.

— Что ты сделала, Раса? — воскликнул Ластик-Перышкин. Ее коса помогала перу писателя вдохновенно скрипеть.

— Я не зареву, не думай! Из-за этой косы проиграла сражение. И всегда из-за нее проигрываю. Один хвать за косу, а другой бац-бац по спине! Попробовал бы сам драться с такой косой!..

Кончик срезанной косы лежал на полу и блестел на солнце, как мед. Колобок долго смотрел на лучистую, переливающуюся прядь, потом опустился на колено и обеими ручками поднял ее.

— Может быть, вы позволите мне взять на память, уважаемая Расочка? — вежливо спросил он, удивив этим поступком не только писателя, но и своего друга Колышка.

— Я не Расочка! Я — Раса. А тебя, малявка, знать не знаю! — Большими, как блюдца, глазами она требовательно посмотрела на писателя. — Что это за типы вьются около тебя?

— Я — Колобок. А это мой друг по странствиям — Колышек. Разрешите узнать, уважаемая Раса, что такое типы?

Раса засмеялась, и этот смех Колобку был приятнее, чем ее ответ.

— Спрашивайте у этого типа. Он ведь все знает, — сказала Раса, махнув рукой в сторону писателя (в отместку за его всегдашние нравоучения!).

Колобок и Колышек переглянулись. Раса нравилась им не меньше писателя, но почему она называет их волшебника каким-то типом? Особенно понравилась она Колобку, который украдкой спрятал отрезанную косичку в карман. И его рука в кармане все время сжималась и разжималась, словно он пытался ухватить горящий уголек.

— Откуда вы взялись, чудаки? — Раса вытаращила на них глаза, которые стали еще больше и теперь едва умещались на лице. — Почему один толстенький, а другой тоненький? Почему ты пахнешь свежим хлебом, а ты щепками? Может, вы бежали из пекарни? А может быть, вы — игрушки?

— Нет, мы не из пекарни и не игрушки, — вежливо отозвался Колобок, ничуть не обидевшись. — Мы вон оттуда… Покажи, Колышек!

Бойкий Колышек не стал стесняться. Ухватил Расу за мизинец двумя жесткими пальчиками и потащил к столу.

Не успели они подойти поближе, как чернильница стала расти. Она разбухала, раздувалась, пока не стала величиной с ванну. Горлышко торчало, точно труба на крыше дома — только дым не валил. Внутри бились о темное стекло грозные синие волны.

— Ого! Можно было захлебнуться! — восторженно сказала Раса. Ее выпуклые глаза стали совсем круглыми и теперь действительно казались двумя блестящими фарфоровыми блюдцами, синими-синими от волн, которые бушевали в чернильнице. Колобок никогда еще не видел таких больших и таких синих глаз.

— А ореховые скорлупки для чего? — улыбнулся Колышек. — Видишь четыре ореховых скорлупки?

— Вижу, вижу! Вы были в скафандрах. Как интересно! Теперь я понимаю! Мне уже ясно, кто вы и откуда… А можно я с вами поиграю, хоть вы и не игрушки?

— Постыдилась бы, Раса! — одернул Ластик-Перышкин, предчувствуя, что ее выдумкам не будет конца. — Они устали после долгого, опасного путешествия и отправляются в еще более долгое, еще более опасное… Не мешай им!

Колобок, должно быть, желая отблагодарить Расу за согревающий руку кончик косы, скромно сказал:

— Если это ненадолго, то мы могли бы…

А веселый по характеру Колышек даже взвизгнул от удовольствия.

— Приготовились! Я — собака, вы — кошки! — воскликнула Раса, которая никогда не медлила. — Бегите, прячьтесь, а я буду ловить. С одним условием — в чернильницу не прятаться! Три, четыре…

— Нет, эту игру мы не хотим! — недовольно поморщился Колобок.

— Тогда я — огонь, а вы — обручи! Катитесь, прыгайте через меня, а я буду жечь, кусать. Приготовились!

— Нет, нет, нет! — в один голос отбивались от новой игры Колышек и Колобок.

Ластик-Перышкин хотел было вступиться за встревоженных приятелей, объяснить Расе, почему им не нравятся подобные игры, но она не дала ему даже рта раскрыть.

— Ты не вмешивайся. Лучше бороду соскреб бы! Сам знаешь, какая противная щетина у тебя отрастает, если не побреешься дня два!

— Ну, что вы, — подал дрожащий голос Колышек. — По-моему, у него прекрасная борода…

— Редкой красоты! — уверял Колобок.

— Ну как: сбреешь или нет? — грозно наступала Раса.

— Да я не мо-могу… — промычал Ластик-Перышкин, пятясь от ножниц, которые защелкали у него под носом.

— Ладно, давай играть, уважаемая Раса! — неожиданно согласился Колышек, подмигнув Колобку.

Тот не сразу сообразил, в чем дело.

— Играть? С огнем?

— Да, с огнем! С собаками! — кивал Колышек — Только на улице, не в комнате!

Наконец дошло и до волшебника: человечки, спасая его бороду, пустились на хитрость. Они выманят озорницу на двор и… дадут тягу.

Раса тут же забыла про бороду.

— Вот это будет игра! Я еще ни разу в жизни не играла с такими человечками!

Загремели, загрохотали ступени, словно по ним промчался табун жеребят. Колобок и Колышек кубарем катились по лестнице. За ними прыгала по ступенькам Раса Храбрите.

Гонка по улицам города

На улице Колышек и Колобок зажмурились от яркого света. То солнце, которое сияет с неба, приятели хорошо знали. Но сейчас его не было видно за высокими домами большого города. Зато над улицами горели другие светила, должно быть, отколовшиеся от того большого солнца. В каждом окне, у каждого автомобиля сияло одно или сразу несколько маленьких солнц.