Седьмая принцесса (сборник)

— Но, Джонни, как ты тут очутился? — спросила миссис Джон Дженкинсон. — Я-то полагала, что ты в Городе за двадцать миль отсюда!

— Меня отпустили на побывку, мам, — отвечал Джонни. — На неделю, и всех моих товарищей тоже, всех до единого!

— С чего это, Джонни?

— A-а! — протянул с важным видом Джонни. — Этого нам не сказали. Хотя мы и догадываемся.. — Что-то будет…

— Неужели война? — прошептал мистер Джон Дженкинсон…

— А что же ещё, пап? — отвечал Джонни.

И вправду, что ещё?

— С кем же война, Джонни? — спросила миссис Джои Дженкинсон.

— Об этом нам, конечно, никто ни слова, мам, — сказал Джонни, — но разве людям запретили думать? Кто из нас думает, что война будет с Северным королём, а кто с Южным. Но я-то думаю…

Он умолк, ибо сам ещё не решил, что думает.

— Ах, Джонни, неужели, — ахнула миссис Джои Дженкинсон, — неужели с обоими?

— А почему бы и нет? — отвечал Джонни, подмигивая.

И с этой минуты так он и думал.

— Вот ужасти! — выдохнула миссис Джон Дженкинсон. — Обоих-то нам никогда не одолеть, ну просто никогдашеньки!

— Положись на нас, мам! — браво бросил Джонни и выбил дробь на барабане. — Нас только надо как следует накормить, а там мы горы свернём. Так что у нас сегодня на ужин?

Миссис Джон Дженкинсон спрятала лицо в передник и разрыдалась:

— Ничего на ужин, Джонни, ну совсем ничегошеньки! Кухарка сказала, что уходит.

— При чём тут кухарка? — вскричал Джонни, и в глазах его впервые мелькнула тревога. — ¥ нас ведь нет кухарки! У нас в доме стряпаешь ты, мам!

— Что ж с того? — возразила с вызовом мать Джонни и утёрла слёзы. — Кто стряпает, тот и кухарка, значит, и я могу сказать, что больше стряпать не буду. Чем, я других хуже?

Но почему, мам?

— Потому что такая сейчас мода пошла, Джонни. Кухарка Короля позавчера сказала, что уходит. И суток не прошло, как все кухарки по всему Королевству перестали стряпать. Если б мы продолжали стряпать, когда Королевская кухарка отказалась, это бы смахивало на измену. Вот оно в чему дело.

Джонии с размаху плюхнулся рядом с отцом на третью ступеньку.

— Вот уж некстати! — воскликнул Джонни. — Это мне всю побывку испортит, право слово! И всем ребятам тоже. Ты, мам, даже представить себе не можешь, до чего для ребят на побывке важно поесть!

— И не только для ребят на побывке! — сказал мистер Джон Дженкинсон, попыхивая трубкой, чтоб скрыть своё волнение. — И для других тоже!

— А что ты делаешь, когда настаёт время обеда, пап? — спросил Джонни.

— Иду в трактир и курю там свою трубку, — отвечал мистер Джон Дженкинсон.

— Что ж, тогда пойдём вместе, — сказал Джонни…

И отец с сыном грустно побрели по дорожке в трактир.

Там уже собралось всё мужское население деревни. Куда ж ещё деваться мужчинам, когда женщины перестали стряпать? Мужчины уже начали сердиться на женщин. По мере того, как голод их рос, гнев их разгорался а женщины, со своей стороны, всё упорнее стояли на своём.

— На завтрак ничего?! На обед ничего?! И на ужин опять ничего?! — возмущались мужчины.

— Король же обходится без завтрака, обеда и ужина, — возражали женщины, — чем же вы лучше Короля?

По всему королевству мужчины собирались в трактирах и бранили женщин. Наконец они решили, что раз женщины их не кормят, то они перестанут работать.

— Только надо действовать дружно, — заявил отец Джонни. — Давайте все бросим работать Первого апреля!

Весть об этом обежала, словно лесной пожар, все трактиры в Королевстве и все мужчины до единого согласились, что бросят работать Первого апреля, если их не будут кормить.

Впрочем, в трактирах говорили не только о женщинах. После того как солдаты пришли домой на побывку, только и было толков, что о войне. Каждый солдат хранил важный вид, словно он один знал, что происходит. Одни говорили, что война будет с Северным королём, другие — что с Южным.

— Ну, нет, — заявлял третий, — с Восточным.

— Враки! — говорил четвертый. — С Западным!

— Всё мимо! — смеялся пятый. — Ни с одним из этих королей, а с Царём Чернокожих, мне сам капрал сказал!

— Капрал пусть окатит себе голову холодной водой, — восклицал с насмешкой шестой. — Мне сам сержант под честное слово сказал, что — с Царём Белокожих!

Споры разгорались, солдаты перебрали всех монархов на свете. А шпионы слушали эти разговоры и торопились донести своим государям о том, что у слышали. В результате чего все короли во всех странах света велели своим армиям готовиться к наступлению Первого апреля, а кораблям — поднимать в этот день паруса.

6

Что же произошло Первого апреля?

Король отхлебнул кофе и сказал:

— Сегодня все подозрительные личности будут казнены.

Полковник намазал гренок маслом и сказал:

— Сегодня будет схвачен Мальчишка, что чистит Серебро.

Все мужчины в Королевстве сказали:

— Сегодня мы бросаем работать.

Все короли по всему свету сказали:

— Сегодня мы выступаем в поход.

Солнце снова призвало к себе Детей Света и сказало:

— Сегодня мы покончим с Днём.

А Луна призвала Детей Темноты и сказала:

— Сегодня мы докажем, что Ночь не права.

И тут такое всюду началось…

Сначала Полковник велел солдатам вернуться, чтобы арестовать Мальчишку, что чистит Серебро но солдаты не явились. Тогда Полковник отправился к солдатам, выдернул шпагу из ножен и спросил:

— В чём дело?

А Джонни-Барабанщик ответил:

— Полковник, солдат не только солдат, но и мужчина, а сегодня все мужчины в королевстве бросили работу.

— Так точно, все до единого! — заорали солдаты.

Полковник щёлкнул шпорами и спросил:

— Но — почему?

— А потому что, пока Королевская кухарка не готовит для Короля, женщины не готовят и для нас, а на голодный желудок ни один мужчина работать не станет. Как только Королевская кухарка вернётся, и нас накормят досыта, мы тут же приступим к делу.

— Так точно, досыта! — заорали солдаты.

Полковник зазвенел медалями и отправился сказать Королю, что надо немедленно вернуть Королевскую кухарку.

Послали за Кухаркой она взглянула на плиту в кухне и сказала, что из трубы всё каплет и так огонь ни за что не разжечь, а пока он не разожжётся, она вернуться отказывается.

Тогда Koроль велел позвать Печника. Но Печник прислал сказать, что печник он, конечно, печник, но только он ещё и мужчина, а все мужчины в королевстве бросили работу, и, пока жена не начнёт его снова кормить, он работать ни для кого не будет.

Тогда Король призвал Второго сыщика — потому что Главный сыщик исчез, как сквозь землю провалился, и никто не знал, где он. Когда Второй сыщик явился во Дворец, Король велел ему арестовать Кухарку за то, что та отказалась готовить, а Печника за то, что тот отказался чинить плиту, но Второй сыщик почесал подбородок и сказал:

— Извините, но я не могу.

— Но почему?

— Дело вот в чем, Ваше Величество. Сыщик он, конечно, сыщик, только он ещё и мужчина, а пока жена не начнёт его снова кормить, он ничего делать не будет.

— А как же быть с арестованными? Ведь сегодня им должны отрубить головы?

— Значит, не отрубят, — отвечал Сыщик. — Потому что Палач сказал, что палач он, конечно, палач, только он ещё и мужчина, правда? И пока жена не начнёт его снова кормить…

Король заткнул пальцами уши и залился слезами. Впрочем, через секунду вынул пальцы и спросил:

— Что это?

Немудрено! В воздухе загрохотали пушки и затрубили трубы, в зал вбежала Нянюшка и сообщила, что все монархи со всего света идут на Город, а вдоль берега выстроились их корабли.

— На помощь! На помощь! — вскричал Король. — Зовите солдат!

Но Полковник пожал плечами с эполетами исказал:

— Они не придут!

— Тогда мы погибли, — простонал Король. — Ничто нас не спасёт.

Ив этот миг погасло Солнце.

Жаворонки устремились не ввысь, а вниз, ромашки почернели, собаки замяукали по-кошачьи, звёзды спустились с небосвода и пошли гулять по земле, прибежала Мышка и столкнула Короля с трона, прилетела Чайка и села на его скамеечку, в полдень часы пробили полночь, заря занялась на западе, ветер подул в другую сторону, прилив побежал от берега, Луна взошла на небо не той стороной, показав всему свету, что с изнанки она не серебряная, а вся чёрная, и День пропал, и Ночь была не в ночь.