Жизнь и деяния маленького Томаса по прозвищу Мальчик-с-пальчик

Геут

Горько рыдая, я бросился из дому прочь

И очутился в лесу, где свершился мой жребий.

Альфред. Вот он – удел мечтателя, не сумевшего вовремя приноровиться к

действительности.

Голос ( снизу). Геут!

Альфред. Кто это?

Геут. Это мой злодей меня кличет, проклятая забава ему ещё не наскучила, сейчас всё

пойдёт сначала.

Персивейн. Бедный страдалец!

Геут. А вы, друзья, уносите-как поскорей ноги. Не дай Бог, он вас заметит – так с него

станется, он и съесть может, особенно если ещё не завтракал.

Персивейн. Как, он ещё и людоед?

Голос. Геут!

Геут. Иду, иду! Прощайте, друзья мои, до встречи – надеюсь, при более счастливых

обстоятельствах. ( Уходит).

Персивейн. Уйдём и мы подобру-поздорову, пока целы.

Альфред. Гриб чуть не забыл!.. Да, воистину, странные дела творятся в наше время.

Уходят.

Сцена третья.

В лесу.

Вармунд, Эльза, их дети.

Вармунд. Так, детки, а теперь все живо хворост собирать, а потом снесите всё в кучу и

пошевеливайтесь, поздно уже. Петер, у тебя силёнок побольше, будешь подтаскивать, а

остальные пусть вяжут вязанки. Зигмунд, вот там, под той ёлкой, я то же кучку сложил, сбегай, да побыстрее. И ты, Вальтер, карапуз, давай, поворачивайся.

Эльза. Петер, мальчик мой, послушай… Ну, что же, иди, куда отец приказал, здесь уж

ничего не поделаешь…

Вармунд. Барнабас, проныра ты эдакий, а листья с веток кто будет обдирать!

Эльза. А Томас чего прохлаждается?

Вармунд. Так он же за тележкой присматривает…

Эльза. Ну-ка, бездельник, живо беги, пособи маленькому Вальтеру.

Вармунд. Ну вот, все и ушли…

Эльза. Да, славные наши детки, больше не увидим мы вас…

Вармунд. Не вздумай причитать – мне сейчас только твоего нытья не хватает. Пойдём

лучше на тропинку, и побыстрей вниз, в долину, что бы они нас не углядели.

Эльза. А ты говори поменьше. И потише.

Уходят. Появляется Петер.

Петер. Вот, принёс… Эй, где вы? Тятя! Мама!

Барнабас ( входя). Ну вот, всё собрали.

Маттиас. Темнеет уже, домой пора.

Петер. Ага, и у меня живот с голоду подводит, самое время ужинать.

Зигмунд. Интересно, клёцки будут?

Петер. Отец! Мать!.. Никого! Ни слуху, ни духу.

Вальтер. Слышите, уже совы гукают.

Петер. Ничего с тобой совы не сделают, только бы волки не сбежались.

Барнабас. Куда же это родители подевались?

Вальтер ( хнычет). Ой, страшно! Вон за тем деревом чёрный человек спрятался.

Зигмунд. Ежи и кроты зашевелились, подо мной всё так и шуршит.

Барнабас. А сучья на деревьях так и трещат.

Маттиас. Ветер разгулялся, тучи вон какие чёрные, так и ползут.

Петер. Да кричите же, орите, что есть мочи! Пропали мы, заблудились, нам теперь отца и

мать нипочём не найти, понятно? Во всю глотку орите! А ты, Томас, тихоня, чего

молчишь? Стоит себе, как ни в чём не бывало! Ну, что ты под ногами разглядываешь?

Томас. Успокойтесь, доберёмся мы до дома. Я покажу дорогу.

Петер. Это ты-то, недоносок? Хорош проводник, нечего сказать!

Томас. Пустите меня вперёд и не отставайте. Надо поторапливаться, пока совсем не

стемнело! Нам бы только из чащи выбраться, а дальше и свет без надобности. Пошли.

Петер. Ну, братец, выведешь из лесу – первый скажу, что ты молодчина.

Уходят.

Сцена четвёртая.

Хижина ( декорация первой сцены).

Вармунд, Эльза.

Вармунд. Теперь можно и посидеть.

Эльза. Да, теперь можно и посидеть.

Вармунд. В доме-то тихо как…

Эльза. Ни ссор, ни драк, ни возни…

Вармунд. Никто ни на кого не жалуется, не ябедничает.

Эльза. Никто не клянчит хлеба и клёцок.

Вармунд. Штанов никто не рвёт. А то ведь как новые штаны, так сразу в них по полу

елозить, просто зла не хватает.

Эльза. Так-то оно так, только пусто без них…

Вармунд. И то правда.

Эльза. Но мы сами этого хотели.

Вармунд. Правильно, что хотели, то и получили.

Эльза. Плохо нам придётся.

Вармунд. Чему быть – того не миновать.

Эльза. Тихо! Кто-то идёт.

Вармунд. Кого это несёт среди ночи?

Голос ( с улицы). Открывай!

Эльза. Сейчас, сию минуту открою! Ну и голосище, ревёт, как медведь! ( Выходит).

Вармунд. Сдаётся мне, сегодняшние беды ещё не кончились. Ясное дело, кто-то за

долгами пришёл, начнёт сейчас напоминать, я отвечу, слово за слово – и до драки

недалеко, а драка ещё неизвестно чем обернётся.

Входят Эльза, Кай, Кирмес и Альфред.

Эльза. Ах, ваша милость!

Кай. Вы что, совсем рехнулись? Вперёд господина в дверь входить, дожили! Сюда, скорей

сюда пациента!

Кирмес. Подожгите лучину от очага, надо осмотреть рану.

Вармунд. Ваша милость, и вы, господин кум цирюльник, чем обязаны мы столь высокой

чести в столь поздний час?

Альфред. Ох, бедная моя голова! У вашей милости такая суковатая палка!

Кай. Что же теперь делать?! А вам что, лень языком было пошевельнуть, когда вас

спрашивали? Ползает, понимаете ли, вокруг моего замка, а когда я спрашиваю: « Стой!

Кто идёт»? – даже не соизволит ответить. У вас что, имени нет или, на худой конец, прозвища, чёрт возьми! Где ваши манеры, где воспитание?!

Альфред. Я наткнулся на редчайшие экземпляры, мне и в голову не пришло, что вы, ваша

милость, сразу так круто приметесь за дело.

Кирмес. Так, краниум ( череп), слава Богу, цел, pia mater ( букв. « любящая мать», мягкая

мозговая оболочка) то же не повреждена, надо надеяться, что и церебрум ( мозг) не

пострадал. Удар пришёлся в основном на окципут ( нижнюю часть затылочной кости), а

он для этого дела лучше приспособлен, синципуту ( лобной области) меньше досталось

( ирония над псевдонаучной речью лекаря, щеголяющего латинскими медицинскими

терминами)… Как вы себя чувствуете? Вам не по себе?

Кай. Вот-вот, правильно. Поэкзаменуй его немного, проверь, не повредился ли он в

рассудке, рука-то у меня тяжёлая.

Кирмес. Рука вашей милости на всю округу славится. Итак, сударь, дабы сразу перейти с

серьёзным материям, ответьте мне: какой из природных миров наиболее интересней?

Неживой, как-то: камни, минералы, горы, или одушевлённый, как-то: животные, человек, либо ещё амфибии, растения и тому подобное?

Альфред. Грибы.

Кирмес. Грибы? Ни в коем случае! Ну, я понимаю, если бы вы назвали интереснейшие

разновидности грибов, трюфели, скажем… К чему первым делом устремляется душа

человеческая, когда в ней просыпается сознание?

Альфред. К грибам.

Кирмес. Опять грибы? Странно! Скажите, если бы фортуна предоставила вам выбирать

между почётом, богатством и мудростью, что бы вы предпочли?

Альфред. Грибы.

Кирмес. Вот как?

Кай. Ну, что там с ним? Может, в темницу его?

Кирмес. Видите, ваша милость, у него идеум фиксум или, по-простому говоря, устойчивая

мысль, но для окружающих она безопасна, и утверждать, будто он совсем свихнулся, на

этом основании было бы не верно. Скорее это, как бы сказать, сдвиг или заскок. Парень

большой охотник до шампиньонов, у него на этих грибах свет клином сошёлся, они для

него и теология, и философия, а в остальном он вполне в своём уме. И он уж точно ни в

коем случае не вражеский лазутчик.

Кай. Тогда пускай идёт своей дорогой. Это вам наука, мой юный друг, в другой раз будьте

осмотрительней.

Альфред. Эти места неблагоприятны для изучения естественной истории. ( Уходит).

Кай. До трактира далеко было, а у парня всё-таки рана, да и цирюльник как раз навстречу

попался, вот мы в твой дом и завернули.

Вармунд. Большая честь для бедного человека.

Какй. Да, кстати, я должен тебе десять шиллингов. Деньги у меня как раз с собой, на вот, возьми.

Вармунд. Жена!

Кай. Берёшь или нет? По-моему, я достаточно долго заставил тебя ждать. Бери, пока не