Волшебные сказки

— Клянусь единорогом моих предков! — воскликнул Ивон. — Дорогая Финетта, разве я не с тобою? Разве я тебя покидаю? Неужели ты думаешь, что судьба вырвала нас из когтей этого чудовища, чтобы утопить у берегов моей родины?

Он так весело засмеялся, сверкая своими белыми зубами, что и Финетта стала смеяться над своими страхами. О, юность, юность! Как быстро исчезают твои печали! Солнце так скоро проглядывает после дождя, что даже огорчения твои приятнее самых счастливых дней старости!

Дальнейшее путешествие прошло благополучно. Казалось, невидимая рука направляла корабль к берегам Бретани. Двадцать дней спустя молодые люди высадились на берегу небольшого залива неподалеку от замка Керверов. Выйдя на берег, Ивон хотел было поблагодарить экипаж корабля, но никого уже не было видно. Судно исчезло в море, не оставив после себя никаких следов.

Ивон узнал то место, где он часто в детстве собирал раковины и охотился за крабами, прятавшимися в своих норах. Через полчаса он должен был увидеть своды и башни старого замка. Его сердце билось, он нежно взглянул на Финетту и впервые заметил ее причудливый наряд, совершенно неприличный для дамы, намеревавшейся вступить в благородный дом Керверов.

— Дорогое дитя, — сказал он ей, — барон, мой отец, важная персона, привыкшая к тому, чтобы его все уважали. Я не смею представить тебя в подобном цыганском наряде, и тебе не пристало идти пешком в наш величественный замок, это могут делать только мужчины. Подожди меня несколько минут, я вернусь с платьями и иноходцем одной из моих сестер. Я желаю, чтобы тебя встретили как даму знатного происхождения и чтобы при твоем появлении мой отец сам вышел на крыльцо и счел бы за честь помочь тебе сойти с коня.

— Ивон! Ивон! — воскликнула Финетта. — Не покидай меня, умоляю тебя. Как только ты вернешься в свой замок, ты меня забудешь, я это знаю.

— Забыть тебя! Если бы кто-либо другой, а не ты, нанес мне подобную обиду, я с мечом в руке научил бы его, что значит сомневаться в слове Кервера. Забыть тебя, моя Финетта! Ты не знаешь, что такое верность бретонца!

Бретонцы верны, никто не сомневается в этом, но они в гораздо большей степени упрямы. Как ни молила Ивона своим нежным голосом бедная Финетта, ей пришлось, в конце концов, уступить. Она сдалась против своей воли и сказала ему:

— Так ступай же без меня в свой замок, но оставайся там ровно столько, чтобы успеть лишь поздороваться со своими родными. Беги прямо в конюшню и возвращайся, как можно скорее. Тебя окружат со всех сторон, старайся ни на кого не смотреть и, главное, не ешь и не пей ничего, даже воды, иначе не миновать нам с тобою несчастья.

Ивон обещал и поклялся исполнить все, что говорила ему Финетта, но в душе он смеялся над ее женской слабостью. Он был спокоен за себя и горделиво размышлял о том, что истинный бретонец вовсе не походит на этих легкомысленных французов, слова которых, как говорят, уносятся первым же дуновением ветра.

Когда наш скиталец вошел в древний замок, он с трудом узнал его мрачные стены. Сверху донизу окна были украшены зеленью и цветами, двор замка был устлан свежей травой. На одном конце двора стояли столы, ломившиеся под тяжестью яств, вино лилось рекою. На другом конце двора музыканты, сидя на бочках, играли на своих инструментах. Вассалы с женами, в праздничных нарядах, плясали и пели, пели и плясали. В замке было большое торжество, даже барон улыбался. Он выдавал замуж свою пятую дочь за кавалера де-Кернавалена. Этот благородный союз прибавлял лишний цветок к блестящему гербу старика Кервера.

Ивона узнали и приветствовали, он был тотчас же окружен пирующими. Его целовали, хватали за руки.

Где он пропадал? Откуда явился? Завоевал ли королевство или герцогство? Привез ли он невесте драгоценное ожерелье какой-нибудь королевы? Покровительствовали ли ему феи? Сколько соперников сбросил он с коней на турнирах? Все эти вопросы задавали ему непрерывно. Ивон почтительно поцеловал руку своего отца и поспешил в комнаты своих сестер. Там он выбрал два самых лучших платья, пошел в конюшню, оседлал иноходца, вскочил на прекрасного испанского жеребца и только хотел было выехать из замка, как увидел перед собою своих родных, друзей, оруженосцев и вассалов с кубками в руках: все хотели чокнуться со своим юным господином и выпить по случаю его благополучного возвращения.

Ивон вежливо поблагодарил их, он приветствовал жестом эту дружественную толпу и прокладывал себе понемногу сквозь нее дорогу. Вдруг у выезда, близ опущенного подъемного моста незнакомая дама, быть может, сестра жениха, блондинка с гордым, надменным видом, приблизилась к нему, держа двумя пальцами румяное яблочко.

— Прекрасный рыцарь, — проговорила она с обворожительной улыбкой, — вы не откажете даме в ее первой просьбе? Отведайте, пожалуйста, это яблоко. Я полагаю, что после долгого путешествия, если даже вы не чувствуете ни голода, ни жажды, вы не забыли, по крайней мере, правил вежливости.

Такому вызову Ивон не осмелился отказать. Он сдался. Едва только попробовал он яблоко, как оглянулся вокруг, точно спросонок.

«Почему я сижу верхом? — подумал он. — Что означает этот конь, которого я веду за собой? Разве мое место не около отца, на свадьбе моей сестры? Зачем мне покидать замок?»

Он бросил повод коня одному из слуг, ловко соскочил на землю и предложил руку блондинке, которая с этой минуты выбрала его своим кавалером и в знак своего особого расположения дала ему свой букет цветов.

К вечеру в замке Керверов было двумя обрученными больше. Ивон поклялся в верности незнакомке. Финетта была забыта.

Сидя на берегу моря, Финетта целый день напрасно поджидала Ивона. Солнце утопало в багровых волнах, когда Финетта со вздохом поднялась с места и направилась к замку. Немного пройдя по пустынной дороге, окаймленной диким терном в цвету, она очутилась перед убогой хижиной, у входа в которую беззубая старуха готовилась доить корову. Финетта подошла к ней и, вежливо поклонившись, попросила дать ей убежище на ночь.

Старуха оглядела незнакомку с головы до ног. В своих полусапожках, опушенных мехом, длинной юбке тёмно-красного цвета, голубом корсаже, обшитом янтарем, и в диадеме Финетта скорее походила на египтянку, чем на христианку. Старуха нахмурила брови и, грозя бедной сироте кулаком, воскликнула:

— Убирайся вон, колдунья! Нет тебе места в этом честном жилище!

— Бабушка, — сказала Финетта, — дайте мне хоть уголок в хлеву!

— Вот как? — возразила старуха, улыбаясь во весь рот и обнаруживая единственный свой зуб, который выглядывал изо рта в виде клыка. — Ты просишь уголок в хлеву? Ты получишь его, если наполнишь мне золотом это ведерко.

— Согласна, — спокойно отвечала Финетта.

Она открыла висевший на поясе кошелек, вынула оттуда золотой шарик и кинула его в ведерко со словами:

Тотчас на дне ведерка послышался звон монет. Они поднимались все выше и выше, подпрыгивая, как рыбки в сетке, в то время как изумленная старуха подскочила, просунула руку под дужку ведра и, кланяясь Финетте, воскликнула:

— Сударыня, все ваше, дом, корова и остальное! Я ухожу в город и заживу там барыней, ничего не делая! Ах! Если бы только я была моложе лет на шестьдесят!

И вот, опираясь на свой костыль и не оглядываясь назад, старушка поковыляла к замку Керверов.

Финетта вошла в хижину. Это была ужасная лачуга, темная, низкая, сырая, зловонная, полная пыли и паутины. Печальное убежище для девушки, привыкшей жить в доме великана! Хладнокровно приблизилась Финетта к очагу, где дымилось несколько полусырых веток терновника, вынула из кошелька второй золотой шарик и бросила его в огонь со словами: