Предпоследняя передряга

Бодлеры, помедлив, поднялись.

— И вы тоже, Граф Олаф, — твёрдо сказала судья Штраус.

Деревянная скамья рядом с Бодлерами скрипнула, и они поняли, что знаменитого злодея тоже посадили на эту скамью и сейчас он стоит рядом с ними.

— Имя? — спросила судья.

— Граф Олаф, — ответил Граф Олаф.

— Род занятий?

— Антрепренёр, — ответил Олаф, употребив вычурное слово, которым называют тех, кто устраивает театральные представления.

— Признаете ли вы себя виновным? — спросила судья Штраус.

Дети подумали, что они так и слышат, как губы Графа Олафа трутся о его грязные зубы, растягиваясь в улыбке.

— Как можно, ваша честь, я несказанно невиновен, — заявил он, и по толпе, словно круги по поверхности пруда, пробежал ропот.

— Можете садиться, — сказала судья Штраус, постучав молоточком. — Теперь вы, дети. Имена?

— Вайолет Бодлер, — сказала Вайолет Бодлер.

— Клаус Бодлер, — сказал Клаус Бодлер.

— Солнышко Бодлер, — сказала Солнышко Бодлер.

Дети услышали скрип пера и поняли, что судья записывает все их слова.

— Род занятий?

Как отвечать на этот вопрос, Бодлеры не знали. Я думаю, вы понимаете, что в подобных обстоятельствах слово «занятия» обычно означает работу, но Бодлеры работали лишь урывками — здесь это выражение означает «У них было очень много разных занятий, но занимались ими сироты лишь короткое время и в крайне необычной обстановке». Правда, это слово может относиться и к тому, как человек вообще проводит досуг, но детям совсем не хотелось вспоминать все те ужасы, которые занимали их в последнее время. Бодлеры все думали и думали, и наконец каждый дал тот ответ, который казался ему подходящим.

— Волонтёр, — сказала Вайолет.

— Посыльный, — сказал Клаус.

— Ребёнок, — сказала Солнышко.

— Протестую! — сказал рядом Олаф. — Основное их занятие — быть сиротами или наследниками крупного состояния!

— Протест принят, — сурово сказала судья Штраус. — Признаете ли вы себя виновными, Бодлеры?

И на этот вопрос Бодлеры ответили не сразу. Судья Штраус не уточнила, в чем именно они виновны или невиновны, а нетерпеливый гул толпы заставлял их воздержаться от того, чтобы попросить судью пояснить свой вопрос. Разумеется, в целом Бодлеры считали себя невиновными, хотя, вообще говоря, они, как и все мы, были, конечно, повинны в некоторых поступках, которые никак нельзя назвать благородными. Но слова «вообще говоря» были к Бодлерам неприменимы. Из всех троих именно Клаусу удалось найти слова, которые позволяли наглядно сравнить виновность и невиновность бодлеровских сирот с виновностью и невиновностью человека, который заявил, будто он несказанно невиновен, и после паузы средний Бодлер ответил на вопрос судьи.

— Мы сравнительно невиновны, — сказал он, и по толпе снова побежали круги.

Дети снова услышали скрип пера судьи Штраус и бойкий голосок Джеральдины Жюльен.

— Так и вижу заголовок! — воскликнула та. — «ВСЕ НЕВИНОВНЫ!» Подождите, вот прочтут это читатели «Дейли пунктилио»!

— Все виновны, — сказала судья Штраус. — По крайней мере, пока. А теперь есть ли в зале суда лица, располагающие свидетельствами и уликами, которые они хотели бы представить на рассмотрение суда? Прошу подойти к судьям!

В зале началось настоящее столпотворение, что здесь означает «Целая толпа людей с завязанными глазами ринулась представлять улики на рассмотрение трёх судей». Бодлеры сидели на скамье и слушали, как люди натыкаются друг на друга, стараясь представить Верховному Суду результаты своих исследований.

— Я представляю на рассмотрение газетные статьи! — объявил голос Джеральдины Жюльен.

— Я представляю на рассмотрение договоры о найме! — объявил Сэр.

— Я представляю на рассмотрение исследования окружающей среды! — объявил Чарльз.

— Я представляю на рассмотрение классный журнал! — объявил мистер Ремора.

— Я представляю на рассмотрение планы банковских хранилищ! — объявила миссис Басс.

— Я представляю на рассмотрение административные отчёты! — объявил завуч Ниро.

— Я представляю на рассмотрение деловые документы! — объявил Хэл.

— Я представляю на рассмотрение финансовые сметы! — объявил мистер По.

— Я представляю на рассмотрение уставные книги! — объявил мистер Леско.

— Я представляю на рассмотрение конституцию! — объявила миссис Морроу.

— Я представляю на рассмотрение карнавальные плакаты! — объявил Хьюго.

— Я представляю на рассмотрение анатомические схемы! — объявила Колетт.

— Я представляю на рассмотрение книги, — объявил Кевин. — И правой, и левой рукой!

— Я представляю на рассмотрение чистую бумагу, инкрустированную рубинами! — объявила Эсме Скволор.

— Я представляю на рассмотрение книгу о том, какая я замечательная! — объявила Кармелита Спатс.

— Я представляю на рассмотрение записную книжку! — объявил не то Франк, не то Эрнест.

— И я тоже! — объявил не то Эрнест, не то Франк.

— Я представляю на рассмотрение мою мамочку!

Этот последний голос оказался первым в параде голосов, который Бодлеры не узнали. Казалось, всем присутствующим в зале есть что представить на рассмотрение Верховного Суда, и Бодлеры почувствовали, как их накрывает лавина наблюдений, исследований и прочих свидетельств, часть из которых была реабилитирующей, — это слово здесь означает «Должна была доказать невиновность бодлеровских сирот», — а часть — осуждающей, и это слово заставляло детей дрожать при одной мысли о нем.

— Я представляю на рассмотрение фотографии!

— Я представляю на рассмотрение истории болезни!

— Я представляю на рассмотрение журнальные статьи!

— Я представляю на рассмотрение телеграммы!

— Я представляю на рассмотрение куплеты!

— Я представляю на рассмотрение карты!

— Я представляю на рассмотрение поваренные книги!

— Я представляю на рассмотрение бумажки!

— Я представляю на рассмотрение сценарии!

— Я представляю на рассмотрение обратные словари!

— Я представляю на рассмотрение любовные письма!

— Я представляю на рассмотрение либретто опер!

— Я представляю на рассмотрение словари синонимов!

— Я представляю на рассмотрение брачные лицензии!

— Я представляю на рассмотрение талмудические комментарии!

— Я представляю на рассмотрение завещания!

— Я представляю на рассмотрение каталоги аукционов!

— Я представляю на рассмотрение таблицы шифров!

— Я представляю на рассмотрение мифологические энциклопедии!

— Я представляю на рассмотрение меню!

— Я представляю на рассмотрение расписания паромов!

— Я представляю на рассмотрение театральные программки!

— Я представляю на рассмотрение визитные карточки!

— Я представляю на рассмотрение памятки!

— Я представляю на рассмотрение романы!

— Я представляю на рассмотрение пирожные!

— Я представляю на рассмотрение разрозненные улики, которые я не желаю систематизировать!

Наконец Бодлеры услышали оглушительное «Бум!» и победный голос Джерома Скволора.

— Я представляю на рассмотрение всеобщую историю несправедливости! — объявил он, и вестибюль наполнился аплодисментами и шиканьем — так волонтёры и негодяи ответили на это известие.

Чтобы утихомирить толпу, судье Штраус пришлось довольно долго стучать молоточком.

— Прежде чем Верховный Суд рассмотрит эти свидетельства, — сказала судья, — мы просим каждого из обвиняемых выступить с речью, объясняющей их поступки. Излагать свою историю вы можете сколь угодно долго, лишь бы не упустить ничего важного. Сначала вы, Граф Олаф.

Негодяй поднялся, деревянная скамья снова скрипнула, и Бодлеры услышали вздох Графа Олафа и почувствовали его зловонное дыхание.

— Дамы и господа, — сказал он, — я настолько невероятно невиновен, что слово «невиновен» нужно написать крупными буквами у меня на лбу. Буква «Н» означает «Ничего плохого» — это про мои поступки. Буква «И» означает…

— «Невиновен» пишется иначе, — перебила его судья Штраус.