Страна Мудрецов

– Зимой холодно, – сообщили мне жители. – Если в сено не зароешься, замерзнешь, как сосулька. Жаль, что мы будем спать и не увидим, как вы будете прыгать с ноги на ногу и тереть отмороженные уши. Пропустим такое удовольствие!

Я спросил, не обращая внимания на насмешки:

– А если бы дома было тепло, как в жаркий летний день на солнцепеке, вы улеглись бы спать?

Жители заговорили все разом:

– Тогда зачем же спать? Выскочишь на улицу, побегаешь – и домой, греться! Жаль только, что такого не может быть, потому что такого не может быть никогда!

– Такое может быть! – провозгласил я, подняв руку.

– А как?!

– За мной, жители!

Мы ввалились в дом. На глазах жителей я сунул в печь дрова, подложил лучины, поднес огонь. Пламя загудело. Быстро нагрелась печка, и в доме стало тепло. Жители скинули рубахи, стали ими обмахиваться. Они улыбались.

– Можно сделать еще теплее, – сказал я. – Надо только положить побольше дров в печку… Ну, согласны ставить печки в домах?

Улыбки сразу пропали, жители надели рубахи и опустили глаза.

– Сколько на такую печку пойдет кирпичей, – сказал Митька. – Это же даже после Лидиной школы подсчитать немыслимо.

– Целая тьма, – сказал Грызушка.

– Две тьмы, – уточнил Аркадиус. – И еще четверть тьмы на трубу. Вон она какая высоченная!

– Столько кирпичей за сто лет не заработать, – сказал охотник Евтихий. – О чем говорим, жители… Пошли запасаться сеном!

– Погодите! – остановил я пессимистов. – Не делайте скороспешных выводов. Лучше слушайте внимательно, что я вам говорю.

– Как ни слушай, кирпичей от этого не прибавится, – сказал Митька. – А на улице дождик.

Я сказал громко и решительно:

– Кирпичи для печек получите без всякой работы!

Просто подгоните к складу телегу и пофузите.

Наступила тишина. Ласково бормотал что-то догорающий огонь в моей печке, первой и пока единственной в стране Мурлындии. Ошарашенные жители прочищали пальцами уши.

– Свои кирпичи нам отдадите? – спросил наконец Грызушка.

– Это не мои кирпичи, – сказал я. – Это общие кирпичи.

– Мозги пляшут, – крякнул Митька-папуас. – Изложите как-нибудь попонятнее, на живом примере.

Я попробовал:

– Из ста кирпичей ты получал десять. Куда делись девяносто?

– Вы себе забрали, – сказал Митька. – Я не обижаюсь.

– А на что мне такая уйма кирпичей?

– Это мне не дано понимать, – сказал Митька. – Вы мудрее всех. Может, вам уйма требуется. Может, три уймы. Я не знаю. Вы мне дали десять кирпичей с сотни, я и доволен по самые уши.

Я спрятал под рубаху окаянную медаль, которая делала меня мудрее всех, и сказал ласковым голосом:

– Все не так, Митька. – С каждой сотни я откладывал девяносто кирпичей в общий фонд.

– Что значит «общий»? – все еще не понимали жители.

– Который существует для всех вас!

– Значит, те кирпичи тоже наши?!

– Тоже наши! – воскликнул я, обрадовавшись, что они поняли.

– Давайте их разде-лим! – заорал бездомный житель Жареный.

Все поддержали его предложение громкими возгласами, и мне пришлось остановить взрыв неуместной радости:

– Разделим! Но не таким, способом, как вы, не подумав, хотите.

– А каким же? – спросил Жареный. – Делить так делить: это ему, это тебе, это мне, это опять ему, это снова тебе, это мне. И так – пока кирпичи не кончатся.

– Устарелый способ, – сказал я. – Мы начнем с того, что каждый, кто будет строить печку, возьмет кирпичей, сколько надо.

– Плохой способ, – отверг мое предложение Жареный. – Лучше разделить на всех по справедливости.

– По справедливости, по справедливости! – поддержали жители.

– Тихо! – крикнул я и вытащил из-под рубахи медаль. Жители прити-хли.

– Мне кажется справедливым тот способ, который предложил я! Разговор на эту тему окончен.

Тут взял слово мудрый Аркадиус:

– Если вдуматься, так оно интересно получается… Эта справедливость-то, выходит, тонкая штучка. Разделим мы кирпичи на всех поровну, а кто-нибудь свою долю проиграет или на ягоды потратит. Из чего он будет печку строить? Опять у общества просить?

– У Жареного и дома-то нету, – напомнил охотник Евтихий.

– Вообще-то верно, – сказал Грызушка. – У нас кирпичи не залежались бы…

– Теперь ясно, для чего общий фонд! – сказали жители. – Скорее выдавайте. Будем строить печки!

Они еще по разику потрогали горячую печь и разошлись по домам. Бедняга Жареный, не имеющий своего дома, поплелся к Аркадиусу.

Я решил прогуляться на завод. Вышел, прикрыл дверь, но не успел сделать шага, как мне на голову спрыгнул зампотех Федя. Минуту мы в изумлении глядели друг на друга.

Федя сказал:

– Извините. Чуть не зашиб.

– Что ты делал на моей крыше, заместитель? – строго спросил я.

– Э-э-э… – замялся Федя. – Смотрел, какая в трубе дырка.

– Зачем тебе это понадобилось?

Федя уже оправился от смущения и ответил нахальным тоном:

– Может, я сам собираюсь печку построить. Нельзя же браться за дело, не посмотрев на предшествующий опыт!

– Брось выкручиваться, заместитель, – сказал я. – Никакой печки ты строить не собираешься. Ты подслушивал! У тебя все лицо в саже, особенно уши. Признавайся, какую ты задумал каверзу?

– Клянусь, ничего не задумал! – упирался Федя. – Я захотел построить печку. Люблю, когда в доме тепло!

И тут мне пришла в голову такая мудрая мысль, что я даже улыбнулся и ласково погладил медаль у себя на груди.

– Прекрасно, заместитель, – сказал я Феде. – Верю тебе и помогу. С завтрашнего дня будешь работать каменщиком в артели. Обязанности зампотеха можешь пока не исполнять… Впрочем, ты их и раньше не особенно исполнял.

Федя сразу сник, цыганские глаза его померкли.

– Я не умею работать каменщиком, – сказал Федя. – Я не буду…

– Значит, тебе не нужна печка? Зачем же ты лазил на крышу?!

– Нужна! – воскликнул Федя. – Я буду работать каменщиком. Вот только справлюсь ли…

– Справишься, – сказал я. – Работа не умственная. За день работы будешь получать десять кирпичей. Доволен?

– Очень благодарен, – пробормотал Федя и поплелся в сторону королевского дворца. Наверное, решил посоветоваться, как ему теперь быть. Своего соображения Феде всегда не хватало.

Накрапывал дождик. Жители вяло бродили по улицам, загребая ногами грязь. Многие тащили охапки сена и листьев.

Петька домой не являлся. Где он теперь жил и чем промышлял, – это было известно только Шнырю, но он нам с Лидкой не рассказывал. Я стал подозревать, что Шнырь многого нам не рассказывает. Вечерами он появлялся в нашем доме, пил брусничный компот, выкладывал нехитрые мурлындские новости. О секретных замыслах короля и Феди он не говорил ни слова. О том, какие дела творятся в волшебной пещере, он тоже молчал. Не мог же он этого не знать! Значит, скрывал. Впрочем, почему он обязан быть со мной искренним?..

Тайна, которую я случайно узнал, не давала мне покоя. Но не с кем было поделиться, спросить совета. Я не имел права расстраивать Лидку. Пусть живет спокойно и верит в добросовестное волшебство Лабаза. Как-нибудь и без нее выкручусь…

Первую печку сложили в доме Аркалиуса. Обмазали ее глиной, побелили мелом, вывели над крышей шинную трубу. Чем длиннее труба, тем лучше тяга. Кирпичей не пожалели. Припасенное на зиму сено Аркадиус тут же отправил в печь. Сено горело весело и жарко. Аркадиус радовался и все трогал печку – хорошо ли нагревается. Из трубы валил густой белый дым. Мы бегали смотреть…

В тот день еще десять жителей попросились в артель. Я сколотил из них второе звено и назначил звеньевым Митьку-папуаса. Не теряя времени, он повел свое звено на склад за кирпичами.

ТЕТРАДЬ 15

Его величество играл в шахматы без прежнего воодушевления. Им овладела сонливость, – казалось, что умственные способности короля угасают прямо пропорционально понижению температуры воздуха. Как-то раз мы сидели за доской, я всеми силами старался проиграть, но ничего не выходило. Король терял фигуру за фигурой и беззлобно сердился. Когда зашел Федя, король Мур сгреб с доски недоигранную партию и сказал, что соглашается на ничью. Он зевнул и растянулся на лежанке, запахнув мантию. Измазанный в глине Федя подмигнул королю, поздоровался со мной: