Шел по осени щенок

«Не трогайте собаку!»

Субботним утром мама торопливо разбудила ее:

— Таюшенька, вставай, я бегу получать документы, а ты позавтракай и иди погуляй, а вечером пойдешь уже к дяде Леше. Поняла?

Таюшка кивнула в знак согласия. Она поспешно выпила чай, поделилась с Рыжиком омлетом и, схватив куртку с шапкой, помчалась на улицу. Там она увидела принаряженную Маришку: в бархатном беретике с помпоном, в завязанном пышным бантом шелковом шарфике и в замшевых сапожках.

— Маришка, привет! — догнала ее Таюшка. — Куда идешь?

— Ой, Тайка, в цирке сегодня дневное представление, в три часа начало, я на него иду!

— Ух ты! Я тоже хочу в цирк! Пока мама не ушла, мне надо попросить у нее денежку! — И Таюшка побежала домой.

Мама уже стояла одетая и собиралась выходить, когда влетела запыхавшаяся Таюшка.

— Мам, дай денежку!

— На что тебе денежка? — удивилась мама.

— Маришка идет в цирк на дневное представление в три часа, и я тоже хочу.

— Вот тебе деньги на билет в цирк и на два мороженых: тебе и Маришке, — вытащила мама из кошелька деньги. — Положи в карман и не потеряй.

Таюшка, заполучив деньги, вихрем унеслась на улицу и помчалась догонять Маришку и договариваться пойти в цирк вместе. Они условились, где встретятся, немного прогулялись, и Таюшка пошла обедать к дяде Леше. Вовки дома не было.

— Он, наверно, у Сагиновых, — сказал дядя Леша. — Давай, я их с Борей позову, вместе пойдете в цирк.

— Зачем нам мальчишки? — заупрямилась Таюшка. — Мы с Маришкой отлично сходим в цирк и без них.

— Ну, смотрите. И строжайше тебе наказываю: к пьяным не лезь и к старшим пацанам тоже не смей подходить. Поняла?

Таюшка понимающе кивнула и ускакала на улицу. Там они немного побегали и, спросив у прохожего, который час, отправились в цирк. Посмотрев представление, они вышли на улицу, смешавшись с толпой других ребятишек. Было еще светло.

— Маришка, побежали по тропинке: посмотрим, куда она ведет, — предложила предприимчивая Таюшка, показывая на пустырь, начинавшийся за цирком.

— Ой, Тайка, мне что-то страшно туда идти, — призналась Маришка.

— Если ты боишься, то я пойду одна. А ты ступай домой, — сказала неугомонная Таюшка, бегом пересекла пустырь и нырнула в переулок, узкий и тихий.

— Вот видишь, ничего страшного, тут и нет никого, — подбадривала она таки увязавшуюся за ней Маришку.

Они уже могли благополучно выйти из переулка, как вдруг услышали, что где-то неподалеку жалобно заскулила собака.

— Собачка плачет, — остановилась Таюшка.

— Ой, Тайка, пойдем, я боюсь, — прошептала Маришка.

Но Таюшка не двинулась с места. Прислушавшись, откуда доносится скулеж, она свернула в крохотный проулок. И тут снова заскулила собака, и этот скулеж постепенно перерастал в душераздирающий вой. Таюшка побежала на этот вой. Проулок кончился, и она оказалась возле небольшого больничного садика, огороженного низким деревянным штакетником, а напротив высились безоконные стены складских помещений. Место было глухое, здесь хоть и закричишь, никто не услышит. Дальше Таюшке идти не пришлось: она уже увидела, кто воет: к штакетнику за шею веревкой прицеплена махонькая собачонка. Собачонка, вытянувшись во весь рост, стояла на задних лапах, и веревка даже не давала ей возможности никуда отвернуться. А три здоровых пацана забавлялись тем, что швыряли в собачонку камнями.

— Смотри, я сейчас попаду в шавку, — сказал один и швырнул камень, но камень попал в штакетник.

— Эх ты, мазила, — заржал второй пацан. — Вот я сейчас точно попаду!

И он, прицелившись, швырнул камень. Камень попал несчастной собачонке в глаз. Глаз сразу же налился кровью.

— Уйя! Прямо шавке в глаз! Вот это попадание, первый разряд, ур-р-ра! — раскатисто закричал третий пацан и жизнерадостно запрыгал. — А сейчас я попробую.

И он швырнул камень, который угодил собачонке в ухо. Из ранки потекла струйка крови. А через минуту на беззащитную собаку обрушился целый град камней: пацаны начали буквально расстреливать бедное животное.

Таюшка завизжала что есть мочи:

— Что вы делаете?! Остановитесь!!! Не смейте!!! Не трогайте собаку!!!

Но пацаны не обратили на нее ни малейшего внимания.

Тогда Таюшка резко рванула с места, подбежала к собачонке и закрыла ее собой. Один из пацанов пытался оттащить ее, но Таюшка крепко вцепилась обеими руками в штакетину. Тогда в нее тоже полетели камни. Один попал ей в голову, и она почувствовала, как по щеке и шее потекло что-то теплое, закапало вниз, а на земле быстро расползлось темное пятно. Второй камень пребольно ударил ее в плечо, и она потеряла сознание…

Таюшка в больнице

Таюшка открыла глаза, и незнакомая белая комната сразу же качнулась и поплыла. Над ней склонился усатый врач, и его лицо тоже поплыло куда-то в сторону.

— Как себя чувствуешь, милая барышня? — спросил врач.

— Где мама? — еле разлепив губы, с трудом выговорила Таюшка.

— Сейчас позову тебе тетю Люду, — заторопился врач, но тетя Люда сама уже входила в палату.

— Ну что, Таюша, очнулась? Как ты себя чувствуешь? Голова болит?

— Болит. А где мама?

— Мама скоро придет. Таюшка, а где у тебя еще болит? — допрашивала тетя Люда. — Спина болит?

— Все болит, — заплакала Таюшка.

— Ну, только не плачь, все твои бобошки скоро пройдут.

Тут в палату вошли еще три человека в белых халатах и начали тихо переговариваться. Они еще раз осмотрели Таюшкины голову и спину, наложили свежие повязки, подключили какие-то проволоки к голове, рукам и груди и ушли. Таюшка все это мужественно перетерпела, но когда принесли капельницу, то перепугалась и застонала. Зашла тетя Люда.

— Таюша, в чем дело?

— Что это? Я боюсь.

— Таюша, да это просто капельница, тебе будут капать лекарство, — растолковала тетя Люда. — Ты же не пожелаешь пить горькое лекарство, вот его и накапают тебе прямо в венку. Будет чуточку больно, совсем чуть-чуть. Ты закрой глаза, чтобы не было страшно.

— А мама придет?

— Конечно, придет, — заверила Таюшку тетя Люда. — Ну-ка, закрой глазки. Вот видишь, какая ты молодец. И совсем не больно, правда?

Но Таюшка, открыв глаза, увидела воткнутую в руку большую иглу и застонала еще громче. Тетя Люда нагнулась над Таюшкой, погладила ее, поцеловала в конопатый носик, а тем временем медсестра взяла шприц и ввела лекарство в прозрачную трубочку капельницы. И Таюшка снова уснула.

Проснулась она, когда уже наступил вечер. Две нянечки развозили ужин на скрипучих каталках. К Таюшке зашла тетя Юля в белом халате.

— Ну что, Таечка, будешь ужинать? — спросила она.

— Где моя мама? — пролепетала Таюшка.

— Как, ты разве не помнишь, что сама отпустила маму с дядей Колей Сагиновым съездить по очень важному делу? — удивленно спросила тетя Юля.

Таюшка сморщила лобик и силилась припомнить: да, кажется, она действительно куда-то отпустила маму. И Таюшка понимающе похлопала ресничками.

— Вот видишь, все вспомнила, — обрадовалась тетя Юля. — А теперь давай-ка поужинаем. Я тебя напою клюквенным морсом, накормлю бульончиком с курочкой, и побегу кормить Вовку с дядей Лешей. А то они меня проглотят, причем в один присест, если я вовремя не обеспечу им питание, — пошутила тетя Юля.

Таюшка залпом выпила весь морс, а вот бульону скушала только четыре ложечки, больше не хотелось. А от вида вареной куриной ножки даже чуточку затошнило.

— Тетя Юля, а мама давно уехала? — спросила Таюшка.

— В воскресенье, а сегодня у нас среда, — ответила тетя Юля.

— Это я так долго спала? — удивилась Таюшка.

— Тебе укольчики ставили, чтоб ты спала, — сказала тетя Юля и вышла.

Таюшка лежала и усердно вспоминала. Она помнила, что отпустила маму, только вот зачем? Этого она решительно не помнила.

В палату заглянул усатый врач: