Торопун-Карапун и тайны моего детства

«Идем в поле».

«Так там же метет!»

«Нет, там трава, трава, трава… Хочешь, я спою тебе песенку?»

И он запел:

«Не хочу. Не пой!»

Кузнечик замолчал. Потом я открыл глаза и опять увидел лицо Виги. Но это уже было где-то в другом месте, стены и потолок были другими.

— Ешь, — говорил Витя.. — Ешь, это яичный порошок.

— Где я?

— Ты в больнице.

Я не мог разговаривать. Мне хотелось только спать, спать.

И потянулись дни.

Однажды я увидел: за окном солнце. Я приподнял голову. Лужайка возле больницы была зеленой. Я медленно, очень медленно поправлялся.

Меня навещали ребята из детской колонии, но Виги среди них уже не было.

ВСТРЕЧА С ДЖИННОМ

Все это я вспомнил, когда мы вместе с дедушкой Усом снова сели в лодку и поплыли дальше по молочной реке. Вдруг за поворотом реки я увидел в белой дымке тумана дворец и огромного джинна.

Сначала я и его принял за дворец. Но две колонны шагнули нам навстречу.

— Ой, матушки! — ахнула Ложка. — Страсть какая!

— Ничего, не бойтесь, — успокоил дедушка Никитушка. — Он большой, да не злой. Я его Мишей зову. — И дедушка подгреб поближе к берегу, положил весло, поднял голову и крикнул: — Здорово, Миша!

— Бу-бу! — послышалось сверху.

— Экскурсию к тебе привел, — прокричал дедушка. — Интересуются дворец посмотреть.

Джинн подогнул нога, сел на землю. Земля всколыхнулась. Лодка наша закачалась, мы чуть не попадали в молочную реку.

— Тише ты брякайся! — заворчал дедушка. — Утопишь зазря.

Мы увидели огромное красное лицо, обвязанное платком.

— Аль заболел, Миша? — забеспокоился дедушка и быстро подгреб к самому берегу.

— Бу-бу-бу! — ответил джинн.

Мы вышли на берег. Дедушка поманил джинна рукой.

— Чего болит-то? Неужто зубы?

Джинн закивал головой.

— Ах ты незадача! Нагнись пониже.

Джинн почти лег на землю.

— Развяжи платок, — командовал дедушка.

Джинн послушно развязал платок.

— Открой рот.

Джинн разинул рот, огромный как ворота. Дедушка заглянул туда. Потом позвал Солдатика.

— Ну-ка, служба, пощупай ружом.

Солдатик забрался к джинну на губу и стал штыком прощупывать зубы.

Джинн все сносил покорно. Но вдруг как взревет! Солдатик повалился на землю. А мы закрыли уши, чтоб не слышать страшного стона. Но когда джинн немножко успокоился, дедушка приказал ему:

— Ну-ка, Миша, достань веревку покрепче.

Только дедушка это сказал, как в руках у джинна оказался огромный канат, такой толстый, что к нему можно было привязать якорь большого корабля.

Дедушка закинул канат за бальной зуб и крепко привязал.

— А теперь, — сказал дедушка, — навали на другой конец такой камень, какой ты поднять не мог бы.

И сразу огромная скала упала рядом с дедушкой и придавила свободный конец каната.

— Ой, бу-бу-у-у! — застонал джинн.

— Терпи, Миша, терпи, — успокаивал дедушка. — Ничего не бойсь, покрикивай… Сейчас причет почитаю — и дернем. — Дедушка отвернулся от нас, зашептал:

Потом дедушка сказал Торопуну-Карапуну:

— Стукни, молодец, кулаком по канату.

Джинн зажмурился от страха, зажал голову руками, а Торопун-Карапун размахнулся пошире да как стукнет кулаком по натянутому канату: трах!

— Бу-гу-гу! — взревел джинн.

Мы повалились на землю. Это был такой могучий крик, что даже молочная река вышла из берегов и чуть не затопила нас, а мимо просвистел, как камень, зуб с длинным хвостом. Только это был не хвост, а канат.

— Ловко ты вдарил! — похвалил дедушка Торопуна-Карапуна. — Знатный из тебя получится зубодер.

Джинн еще некоторое время сидел с открытым ртом, а потом сунул туда палец. Нащупал место, где еще минуту назад был больной зуб, пососал, пощелкал языком и вдруг улыбнулся.

— Ну что, Миша, не болит? — спросил дедушка.

Джинн покачал головой, пальцем оттянул нижнюю губу и показал дырку между зубами.

— Булты, булгы, кулбулты, — сказал джинн.

И дедушка нам объяснил:

— Он говорит все теперь сделаю, что пожелаете.

— Бугар мучига! — заревел джинн и показал пальцем на дворец.

— Говорит, может дворец сломать, а новый построить!

Джинн еще шире улыбнулся и покивал головой.

— Зачем ломать? — сказал Торопун-Карапун. — Мы и этот посмотрим.

— Ничто, — махнул рукой дедушка. — Чего жалеть?

Пущай ломает. Работа у него такая. Бывало, утречком плывешь мимо, а он уже по каменьям дворец разбирает. Все раскидает, живо так, хорошо, а едешь обратно, он уж опять на этом месте новый кладет. Скучно ему. А тут вроде время идет. — И дедушка повернулся к джинну, крикнул: — Давай, Миша, ломай его к шуту!

Джинн тотчас вскочил и, наклонившись, побежал на дворец, точно огромный бульдозер: трах!

Зашатался дворец, рухнул прямо на джинна.

ДЖИНН ЛОМАЕТ СТАРЫЙ И СТРОИТ НОВЫЙ ДВОРЕЦ

Рухнул дворец на джинна, полетели камни, крыша, а он даже рукой не заслонился, будто мелким дождичком посыпало. Он радовался, хохотал и кидал камни дворца в самое небо.

— Ишь, — засмеялся дедушка, — каменья только почиркивают.

Не прошло и пяти минут, как джинн разломал дворец, а остатки втоптал в землю. Вытер рукавом пот с лица.

— Молодец, Миша! — похвалил дедушка. — Быстро поломал.

Джинн повернул к нам щербатое, измазанное штукатуркой лицо, проговорил:

— Згучубуру. Бэрчугарачу.

— Миша интересуется, — пояснил дедушка, — какой мы желаем дворец: с пятью фонтанами или одним садом висячим?

Джинн закивал головой и показал руку с растопыренными пальцами.

— Да пускай делает дворец такой, как раньше был, — сказал Торопун-Карапун. Ему было очень жалко разрушенного дворца.

Джинн еще раз кивнул головой — мол, ясно.

И мы с интересом стали ждать, как он станет строить дворец. А джинн, понимая, что за ним наблюдают, выпрямился во весь свой великанский рост, отставил правую ногу и носком башмака, поворачиваясь, как циркуль, начертил круг. Потом он махнул правой рукой и поймал на лету огромную трубу, появившуюся прямо из воздуха. Джинн укрепил трубу посредине круга.

— Для фонтанов и вообще для воды, — пояснил дедушка.

Джинн махнул левой рукой, и в ней появился гигантский кран. Очень ловко джинн приладил кран к трубе.

— Мастеровитый! — похвалил дедушка. — Вишь, голова какая. О-о! Все может, золотые руки у парня!

Между тем джинн неторопливо вышел из круга, махнул двумя руками и поймал нижнюю часть здания, поставил в круг. Затем, идя по кругу и все ускоряя движения, стал ловить не отдельные камни, а целые блоки — то стену с окном, то колонну. На наших глазах поднимался дворец. А джинн бежал все быстрее и быстрее, и только слышно было, как хлопались тяжелые каменные громады. Он уже в вихре кружился вокруг дворца, его уже не стало видно. Казалось, перед нами стремительно, неудержимо вращалось радужное колесо, а посредине, точно цветок, распускался, открывая свои лепестки, голубой дворец с хрустальным куполом.

Никогда не забуду этого прекрасного зрелища.

Постепенно круг как бы стал оседать, вращался все медленнее, и, наконец, возник джинн. Он сделал еще несколько кругов, что-то подправил на крыше, подравнял колонны, сдунул пыль с окон и отошел, чуть покачиваясь. Грудь его высоко вздымалась, и над нами, как ветер, проносилось его дыхание.

— Ай молодец! — похвалила Ложка.

— Ура! — крикнул Торопун-Карапун и захлопал в ладоши, счастливый, как в театре.