Старая Англия. Сказания

— А дальше упоминается о травяных темных кругах, которые вытоптали люди, — сказал Ден. — Когда я был маленький, от этих слов мне всегда становилось больно. Болело где-то здесь… внутри.

Пек продекламировал еще один отрывок из стихотворения голосом громким и звучным, как звук церковного органа.

— Уже давно не слышал я этой песенки, но что там говорить, она правдива. Все население гор ушло. Я видел, как древние существа явились в старую Англию, видел также, как они ушли. Исполины, кобольды, маленькие домовые, водяные, эльфы, духи лесов, деревьев, пригорков и вод; духи зарослей, хранители гор, стражи сокровищ, добрые карлики, ночные духи, нимфы, русалки, гномы и остальные ушли, все ушли. Я явился в Англию вместе с дубом, тисом и терновником, и, когда дуб, тис и терновник исчезнут, уйду и я.

Ден осмотрел луг, взглянув на дуб Уны около нижних ворот их усадьбы, на ряд тисовых деревьев, затенявших Заводь Выдр, в которую забегает вода мельничной речки во время отдыха мельницы, и на старый боярышник, любимый куст трех коров (им было удобно почесывать свои шеи о его колючие ветви).

— Да, — сказал Пек и прибавил: — И нынешней осенью я посажу множество семян.

— Значит, ты прямо ужасно стар? — спросила его Уна.

— Нет, не стар; я долго прожил, как говорится. Дайте-ка вспомнить. Мои друзья, бывало, ставили для меня блюдечки со сливками по ночам, когда вот эта каменная гряда была еще новой. Да, да, я поселился здесь раньше, чем люди каменного века устроили яму для собирания росы ниже Ченгтонбери.

Уна сжала ручки, сказала: «О!..» — и кивнула головкой.

— Она придумала какой-то план, — объяснил Пеку Ден, — она всегда качает так головой, когда что-нибудь придумывает.

— Мне кажется, мы могли бы оставлять для тебя на чердаке немного супа. Видишь, если мы будем прятать кушанья в детской, большие заметят.

— В классной, — быстро поправил сестру Ден.

Уна вспыхнула. Дело в том, что дети дали торжественное обещание никогда больше не называть классной комнаты «детской».

— Благословляю ваши золотые сердечки, — сказал Пек. — Когда-нибудь из тебя, Уна, выйдет хорошая, заботливая девушка-хозяйка. Но мне совсем не нужно, чтобы вы ставили для меня чашки с супом; впрочем, если когда-нибудь мне захочется перекусить, будьте уверены, я скажу вам это.

Пек улегся на сухой траве; дети растянулись рядом с ним, весело болтая босыми ножками. Они не могли бояться его больше, чем своего друга старого Хобдена, плетельщика изгородей и корзин. Пек не надоедал им скучными вопросами, которые обыкновенно задают взрослые, не смеялся над ослиной головой; он просто лежал и самым благоразумным образом улыбался своим мыслям.

— Есть у вас с собой перочинный ножик? — наконец спросил детей коричневый человечек.

Ден подал ему свой большой садовый нож с одним лезвием, и Пек тотчас же вырезал им из середины круга кусок дерна.

— Зачем это? Для волшебства? — спросила Уна, когда Пек встряхнул четырехугольный кусок шоколадной земли, обрезанный, точно ломоть сыра.

— Да, это мое маленькое колдовство, — ответил он и вырезал второй такой же квадрат дерна. — Видите ли, я не могу пригласить вас внутрь гор, потому что все горное население ушло, но, если вы хотите, чтобы я ввел вас во владение вашим имуществом, я, может быть, покажу вам здесь, на человеческой земле, нечто необыкновенное. Вы, конечно, вполне заслужили такой награды.

— Что значит ввести во владение? И зачем дерн? — осторожно спросил Ден.

— Это старый обычай; он применялся, когда люди покупали и продавали землю. Продающий, бывало, вырезал из почвы кусок дерна и передавал его покупателю, и тот не вступал по-настоящему во владение землей, то есть земля не принадлежала ему, пока продавец не передавал ему этого куска, вот так. — И Пек протянул Дену кусок дерна.

— Да ведь это наш собственный луг, — отступая, сказал Ден. — Неужели ты можешь волшебством унести его?

Пек засмеялся.

— Я знаю, что это ваш луг, только в нем есть такие вещи, какие не снились ни вам двоим, ни вашему отцу. Попробуйте.

Пек взглянул на Уну.

— Хорошо, — сказала она. Ден тотчас же тоже взял дерн.

— Теперь вы двое действительно законно приняли во владение всю старую Англию, — певучим голосом начал Пек. — По праву дуба, тиса и терновника, вы можете повсюду ходить, рассматривать все, что я вам покажу, или все, что вам вздумается. Вы увидите то, что увидите; вы услышите то, что услышите, хотя бы это случилось три тысячи лет тому назад, и не почувствуете ни сомнения, ни страха. Скорее! Берите скорее все, что я вам даю.

Дети закрыли глаза, но ничего не случилось.

— Что же? — с разочарованием сказала Уна, поднимая веки. — Я думала, сюда прилетят драконы.

— Я думал о том, что случилось три тысячи лет тому назад, — сказал Пек и что-то посчитал по пальцам. — Нет, к сожалению, три тысячи лет тому назад в этих местах не было драконов.

— Но ведь вообще ничего не случилось, — пробормотал Ден.

— Погодите немножко, — сказал Пек. — Нельзя в один год вырастить дуб, а старая Англия старше двадцати дубов. Сядем опять и подумаем. Я могу думать без перерыва сотню лет.

— Ах, ведь ты волшебник, — сказал Ден.

— А разве ты слышал от меня это слово? — быстро заметил Пек.

— Нет. Ты говоришь о населении гор, но ты ни разу не упомянул фей и волшебство, — сказала Уна. — И я удивляюсь этому. Ты не любишь фей и волшебников?

— Скажите, вам обоим было бы приятно, если б вас то и дело называли «смертными» или «человеческими существами», — спросил Пек, — или сыном Адама и дочерью Евы?

— Мне это совсем не нравилось бы, — ответил Ден. — Таким образом говорят джинны и африты в сказках «Тысячи и одной ночи».

— Вот точно так же отношусь я к упомянутым тобой словам. Кроме того, население гор никогда не слыхивало о тех созданиях, про которых вы говорите, оно не знает маленьких, нежных мушек на бабочкиных крыльях, в газовых юбочках, с сияющими звездочками в волосах и с жезлами вроде линейки школьного учителя, с палочками, служащими для наказания злых и награды добрых мальчиков. Впрочем, «я» знаю их.

— Мы не о них говорим, — сказал Ден. — Мы тоже их ненавидим.

— Правильно, — проговорил Пек. — Так можете ли вы удивляться, что жители гор не желают, чтобы их смешивали с этими пестрыми, крылатыми, помахивающими жезлами обманщицами и обманщиками сладенькими и кивающими головами? Нечего сказать, бабочкины крылья! Я видел древнего рыцаря, сэра Гюйона, и его войско, видел, как они отправились из замка Тинтенджель в Хи-Брезиль под шквалами юго-западного урагана, когда брызги перелетали через замок и горные лошади теряли рассудок от страха. «Эти» вылетели во время затишья; визжали, как чайки, но ветер отнес их опять в глубь страны, на пять добрых миль от берега, раньше, чем они могли снова повернуться лицом против бури. Бабочкины крылья! Это было волшебство — такая же черная магия, какую мог сотворить волшебник Мерлин. Тогда море превратилось в зеленый огонь и белую пену, и в нем копошились поющие морские девушки. А горные лошади переступали с одной волны на другую при свете вспыхивающих молний. Вот что случилось в старые дни.

— Великолепно! — сказал Ден; Уна же вздрогнула.

— В таком случае, я рада, что все это миновало; но почему жители гор ушли? — спросила она.

— Было много причин. Когда-нибудь я объясню вам одну из них, самую важную, — сказал Пек. — Однако они исчезли не все сразу. В течение многих столетий они уходили мало-помалу. Большинство были чужестранцами и не вынесли нашего климата. Эти улетели очень скоро.

— Когда? — спросил Ден.

— За две пары тысячелетий до сегодняшнего дня; может быть, немножко раньше. Началось с того, что они были богами. Финикийцы плавали сюда за оловом и привезли с собой некоторых из них, потом галлы, ютландцы, датчане и жители Фрисландии привезли еще нескольких, когда высадились на наши острова. В те времени одни люди высаживались на берег, других прогоняли на их суда, и все приносили с собой своих богов. Но в Англии плохо живется божкам. Ну, явился и я и пожелал остаться. Чашка с похлебкой, глубокая тарелка молока, спокойные шутки с поселянами — этого было довольно с меня тогда; довольно и теперь. Видите ли, я здешний и всю свою жизнь провел с людьми. Между тем почти все остальные древние существа желали казаться божествами; желали иметь храмы, алтари, жрецов и получать жертвоприношения.