Послушай-ка, слон...

— Папа... — сказал Пиня.

— Ну, что?

— Ты спишь?

— Нет.

— А мама?

— Мама спит.

— Как ты думаешь, она спала всё время?

— Думаю, спала, — ответил отец.

— Ты ей ничего не говори...

— О чём? — спросил отец.

— Об этих ста злотых.

XVI

Всё шло прекрасно, пока однажды утром не появилась комиссия. Комиссия состояла из трёх человек, все трое были очень важные. Комиссия появилась в саду, где жил Доминик. Она покрутилась-покрутилась по саду, посмотрела на Доминика издалека (ближе подойти комиссия побоялась), пошепталась, посоветовалась о чём-то, и устами одного из её членов — как видно, самого главного — комиссия спросила:

— Чей слон?

— Пинин, — вежливо ответила соседка, которая как раз в это время возвращалась с покупками домой.

— Кто такой Пиня? — спросил другой член комиссии.

— Очень симпатичный мальчик, — охотно объяснила соседка.

— Совершеннолетний?

— Думаю, нет, — ответила соседка.

— Отец у него есть?

— Есть.

— Мать есть?

— Есть.

— Ну и что они по этому поводу?

— По какому поводу?

— То есть как «по какому»? По поводу слона.

— Ничего.

— То есть как «ничего»? Совсем ничего?

— Совсем.

— А что вы лично об этом думаете?

— О чём?

— Да о слоне.

— Ничего не думаю.

— А ваш муж?

— Тоже ничего не думает.

— А что говорят в связи с этим другие соседи?

— Ничего не говорят.

— Соглашаются, чтобы тут жил слон? — спросили разом все три члена комиссии.

— Почему бы им не согласиться? — ответила соседка. — Слон спокойный, никого не обижает, вреда не приносит, вот они и не возражают. Все его даже очень любят, — добавила она.

— Подумать только! — воскликнул самый главный из комиссии.

— В голове не помещается! — воскликнул второй.

— Ну и дела! — воскликнул третий, который заикался, стоило ему разволноваться.

— Где живёт этот Пиня? — спросил главный.

— Здесь, на втором этаже. — И соседка показала на окна Пининой квартиры.

— Можете вызвать его сюда?

— Пожалуйста, — сказала соседка и принялась кричать: — Пиня! Пиня! Тут пришли к тебе какие-то граждане!

Пиня высунулся из окна и громко крикнул в ответ:

— Бегу!

Через секунду он стоял уже перед комиссией.

— Пиня! — представился он.

— А мы комиссия, — сказали три очень важных человека.

— Чем могу быть полезен? — осведомился Пиня.

— Мы насчёт слона, — ответил самый главный и указал пальцем на Доминика.

— Хороший слон, верно? — с гордостью спросил Пиня.

— Возможно, — ответил, значительно крякнув, самый главный. — Но речь не о том. Тут дело серьёзное...

— О-о-о! — В Пинином голосе зазвучало беспокойство. — Доминик что-нибудь натворил? Ты натворил что-нибудь, Доминик? — обратился он к слону, невозмутимо стоявшему поодаль.

Доминик только помотал головой, а потом, взмахнув вправо и влево своим огромным хоботом, громко спросил:

— С чего бы?

Члены комиссии с изумлением переглянулись.

— Что за шутки? — рявкнул самый главный.

— Какие шутки? — спросил Пиня.

— Издеваешься над нами? — крикнул второй.

— Д-д-д-д-дурака валяшь! — крикнул третий, самый тупой. Когда было не надо, он прибавлял к слову лишнюю букву, а когда было надо — наоборот, её проглатывал.

— Совсем не валяю, — ответил Пиня, которого всё больше и больше пугал этот разговор.

— Если ты чревовещатель, иди в цирк, только там такие нужны! — заявил первый.

— Если только там будут ему платить! — присоединился к нему второй.

— В ла-ла-ладошки тебе хлопать бум, — сказал третий.

— Я совсем не чревовещатель... — начал было Пиня.

— С чего бы тебе тогда говорить «с чего бы»? — прервал его самый главный.

— Это не я, это слон.

— Не з-з-з-з-заговаривай, понимашь, зубы, — сказал тупица.

— Это чистая правда, — взмолился Пиня, — Доминик у меня умеет разговаривать не хуже, чем вы!

— Как ты смеешь нас оскорблять? — прорычал самый главный.

— Я могу сказать всё, что угодно, — заговорил опять Доминик.

Комиссия оцепенела. А из пасти Доминика слова посыпались, как из рога изобилия:

— Чей это слон? Кто такой этот Пиня? Совершеннолетний? Отец у него есть? Мать есть? Ну, и что они по этому поводу? По какому поводу? По поводу слона. Как, совсем ничего? А что вы лично об этом думаете? А ваш муж? А что говорят в связи с этим другие соседи? Соглашаются без возражений со слоном? Подумать! В голове не помещается! Где живёт этот Пиня? Вы можете вызвать его сюда? А мы комиссия. Мы пришли насчёт вот этого слона. Возможно, но не о том речь. Дело довольно серьёзное... Что за шутки? Дурака валяшь? Если ты чревовещатель, иди в цирк, только там такие нужны! Если только там будут ему платить! В ла-ла-ладошки хлопать бум! С чего бы тебе говорить тогда «с чего бы»? Не з-з-з-з-заговаривай, понимашь, зубы! Как смеешь нас оскорблять?

— Ну, что вы на это скажете? — с триумфом спросил Пиня. — Верно, он умеет говорить так же, как вы, верно?

— Эта технический трюк! — шёпотом сказал самый главный. — В слона вмонтировали магнитофон с микрофоном. Всё, что мы говорили, было записано на плёнку, и теперь этот сопляк нам её проигрывает. Но мы ему этого не простим. Слон должен исчезнуть отсюда! Согласны?

— Ещё бы, — прошептал второй член комиссии.

— П-п-п-поневоле соглашашься, — заикаясь, пролепетал третий.

— Комиссия провела совещание, — громко сказал самый главный. — Вот результаты. Слона, по имени Доминик, надлежит в кратчайший срок изъять из сада, в коем он проживает безо всякого на то позволения: у вышеупомянутого слона нет жилищного ордера на вышеупомянутый сад. Помимо незаконного проживания в саду, слон Доминик подозревается также в том, что в его внутренностях содержится магнитофон с микрофоном, каковую установку он применяет для затруднения работы комиссии. В связи с вышеизложенным комиссия после детального ознакомления с обстоятельствами дела пришла к выводу, что крайне необходимо перевести Доминика в такое место, где его присутствие не будет способствовать нарушению общественного порядка.

Пиня готов был расплакаться.

— Держать дома животных не запрещается! — сказал он сквозь слёзы.

— Можно, можно, — сказал самый главный. — Но не таких. Можно держать, например, кроликов...

— Или собачек, — добавил второй.

— Или б-б-б-белых мышей, — добавил третий, тупица.

— Или козочек...

— Или к-к-кабанчика...

— А также кошек...

— Рыбок...

— Даже корову...

— Или л-л-л-лошадку.

— Но только не слона, — сказал в заключение самый главный.

Тут Пиня разрыдался.

Пинины слёзы подействовали на Доминика, как красная тряпка действует на быка. Его доброе слоновье сердце было не в состоянии это перенести. Доминик решил расквитаться с теми, кто огорчил его горячо любимого друга. Незаметно, мелкими шажками, приблизился он сзади к членам комиссии, внезапно обхватил хоботом всех троих и поднял вверх.

Подняв комиссию на высоту второго этажа, Доминик вразвалку двинулся по саду.

— Доминик, Доминик! — бросился за ним Пиня. — Успокойся, Доминик! Не делай глупостей, умоляю тебя! Поставь комиссию на землю, успокойся!..

Но Пинины крики не произвели на слона ни малейшего впечатления. Впервые в жизни Доминик по-настоящему разъярился. Никакие уговоры не в силах были его остановить.

С комиссией в хоботе шёл Доминик по улицам городами грозно урчал. Так он добрался до главной площади, где стояла ратуша с тремя башнями.

До сих пор не удалось выяснить, как он это сумел сделать, но факт остаётся фактом: одним взмахом хобота Доминик уместил каждого из членов комиссии на вершине отдельной башни.

На самой, нижней очутился третий, который не мог от страха даже крикнуть по-настоящему и только повторял, как попугай: