Чудовище (ЛП)

Прочитав сообщение, которое он оставил прошлой ночью Отец покачал головой. Колдун снова обходит стражников. Переместите Д на вторую позицию.

Что такое Д, и что такое вторая позиция? Отец сказал, что он не знает ответа, но в его глазах был отсутствующий взгляд.

Петляющие улицы и здания с забитыми окнами позади, и я плавно двигаюсь в сторону площади с фонтаном… нашим фонтаном. Время от времени через открытые окна до меня долетают обрывки разговоров. Услышав знакомое имя, я останавливаюсь.

– Этот Барнабас. Я всегда считала, что король дурак, раз доверяет ему. Он клялся и божился, что избавит нас от этой напасти и теперь нам нужно все начинать сначала, – говорит женщина. Я парю с наружной стороны окна, наблюдая, как две женщины моют посуду. Барнабас. Дэрелл назвал Отца этим именем. Могут ли они говорить о нем?

Другая женщина смеется.

– Я слышала, что он поставил перед королем возмутительные требования. Марта сказала, что он выбежал из ворот дворца, как псих бессвязно бормотал что-то о первенцах и сделках, которые были нарушены. Он точно чокнутый, но даже он знал достаточно, чтобы бросить все пока не поздно. Если бы он все еще был здесь, держу пари, его бы обвинили в том, что все наши девочки заболели.

– Лучше бы ему держаться подальше. Таких как он больше не хотят видеть в этих краях.

Женщина машет перед своей подругой огромным половником. Я отскакиваю назад к стене дома. Может ли Барнабас, о котором они говорят, и мой Барнабас быть одним человеком? Была ли у Отца ссора с королем? Он никогда не говорил мне, что знает короля. Конечно, я никогда и не спрашивала. Теперь я поставлю перед собой такую задачу.

Я проскальзываю в переулок, но медленнее чем обычно. Мне не нравится, когда другие так говорят об Отце. Он хороший и добрый, но они говорят так словно он сумасшедший, которой сбежал из города, когда тот нуждался в нем.

Может быть, они имели ввиду другого Барнабаса.

Что-то говорит мне, что это не так. Какая была жизнь у Отца до того, как я умерла? До того как он вернул меня к жизни? Предупреждал ли Отец короля о том, чтобы он не заключал сделку с колдуном? Пытался ли он остановить колдуна своей наукой и потерпел неудачу, когда колдун исчез? Звучит, как будто он что-то пытался сделать, но у него не было меня, чтобы помочь ему. Я ничего не знаю о нем кроме того факта, что он любящий Отец, отличный учёный, и человек с благородной миссией.

Мне достаточно знать все это. Отец сможет все объяснить. Эти женщины просто сплетничали. А сплетни часто бывают неправдивые.

Конечно, если у Отца и есть секреты, то он не единственный. Мне еще нужно рассказать ему о моей каменном драконе. Вина превратилась в твердый комок у меня в животе, но я не могу перестать молчать. Я физически не могу говорить, когда решаюсь рассказать ему о Бату.

Теперь, каждый раз, когда Отец заходит в комнату, а я читаю одну из своих сказок, я подпрыгиваю.

Хотя, честно говоря, я не много узнала. В моих книгах драконы описываются как злые чудовища, но я уверена, что мой каменный дракон не из тех, кто будет разрушать деревни, и есть несчастных девушек.

Нет, Бату не такой. Он назвал меня сестрой. Каждый раз, когда я вслух произношу это слово, что-то звенит у меня в сердце и отдается до самых кончиков пальцев. Теперь мы связаны, дракон и я, и не только кровно. Оба мы прячемся в тенях этого мира, оставаясь на периферии, и с нетерпением ожидая солнца. Дракон знает, какого это когда тебя боятся и ненавидят, как жители города возненавидели бы меня, если бы обнаружили.

Может драконов просто не правильно понимают.

Я продолжаю идти к фонтану немного медленней. Отцу и дракону придется подождать. Если мальчик будет придерживаться той же схемы, что и на прошлой неделе, он скоро будет здесь. Моя разноцветная кожа розовеет в одних местах и краснеет в других. Я плотней заворачиваюсь в плащ. Ему не нужно видеть странные оттенки моей кожи. На самом деле, мальчику не нужно видеть меня вообще.

Я слышу, как плещется вода в фонтане и останавливаюсь. Ключевое слово осторожность, сегодня ночью и каждую ночь. Я крадусь поближе к фонтану, обходя его край, просто чтобы увидеть, был ли мальчик раньше меня и оставил ли он еще один цветок.

– Ты, – произнёс мягкий голос из тени. Я оборачиваюсь, становясь спиной к фонтану. Мой хвост напряжен и так сильно закручен вокруг ноги, что она начинает неметь. Мне нужно сконцентрироваться, чтобы не выпустить когти.

Мальчик вышагивает из аллеи не дальше трех метров от меня, продолжая сокращать расстояние. У меня перехватывает дыхание, как будто ком в горле застрял. Это нормальна реакция девочки, которую напугал мальчик?

Все во мне кричит, что это так.

Я не могу произнести ни слова. Он подходит ближе, вытягивая руку ладонью вверх. Другая его рука остается за спиной, но я уже знаю, что он держит розу. Запах такой же, как и у тех, что я прячу у себя в комнате.

– Пожалуйста, на этот раз не убегай, – говорит он. У него приятный голос с небольшой хрипотцой. От каждого слова дрожь пробегает вверх по моей спине. И мне это скорее нравится.

А вот Отец не одобрил бы это. Он будет в ярости, узнав, что я стою здесь, уставившись на странного мальчика, который находится на улице во время комендантского часа и излучает тепло посреди ночи. Я делаю шаг назад к фонтану.

– Пожалуйста, я просто хочу поговорить с тобой.

Он снова немного приближается. Я прикусываю язык и заставляю ноги стоять на месте. Часть меня жаждет поговорить с ним, но инстинкты кричат, чтобы я убегала. Убираться как можно дальше от самого настоящего, самого отзывчивого человеческого мальчика. Это отличается от моих взаимодействий с девочками. Подходить ко мне поближе это не то, что им кажется хорошей идеей.

Он делает еще шаг. Через несколько шагов он будет прямо передо мной, достаточно близко, чтобы прикоснуться. Достаточно близко, чтобы самому отдать мне розу.

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

Я сжимаю губы и качаю головой. Отец не хотел бы, чтобы я говорила ему это. Это может быть опасно. Я не могу рисковать, чтобы он раскрыл планы Отца. Или узнал кто я.

– Я Рен. – он указывает себе на грудь. Я продолжаю молчать. У меня так пересохло в горле, что даже если бы я захотела, то не смогла бы говорить.

– До недавнего времени я никогда не видел тебя в городе, – он останавливается, хмуря брови. – Но что-то в тебе кажется мне знакомым.

И еще шаг. Запах печеного хлеба окутывает меня сильнее, чем раньше. Я хочу закрыть глаза и вдыхать его, но об этом не может быть и речи. Я еще не определила друг он или недруг. Еще один шаг и мы окажемся в нескольких сантиметрах друг от друга. Мои руки дрожат под плащом. Мои когти жаждут освободиться. Мои колени сгибаются без моего желания, готовые взмыть в небо при малейшей провокации. Сделав последний шаг, он вытаскивает руку из-за спины и протягивает розу.

Я не могу ничего с собой поделать и отскакиваю назад, хватаясь за край фонтана. Вода обрызгивает мои пальцы, но это не помогает охладить мою разгоряченную кожу.

Он приподнимает обе руки, до сих пор сжимая в одной из них розу. Она красная и она прекрасна.

– Не убегай, пожалуйста. Ты можешь разговаривать?

Я задерживаю дыхание и рассматриваю лепестки розы. Капля воды из фонтана попадает на один из них и скатывается, оставляя темно красный след. Я понимаю, что близка к тому, чтобы позволить ему подойти поближе. Что случится тогда? Что он собирается делать? Паника волной захлёстывает меня изнутри, когда он сокращает расстояние между нами.

Включается инстинкт. Мой хвост взмывает из под плаща и жалит Рена в ногу. Улыбка на его лице медленно исчезает, когда его глаза закрываются. Он качается и падает, и я подхватываю его до того, как его голова ударится о край фонтана.

Я совершенно точно знаю три вещи: Рен в моих руках, он без сознания, и это все по моей вине. Я прижимаю руку к его груди – его сердце бьется под моей ладонью. Он очнётся как и девочки, но видеть этого мальчика таким обмякшим и так близко действует на меня по-другому. Их я спасаю, а его я сделала уязвимым. Грабители могут найти его. Или хуже, колдун.