Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н"

У отверстия, куда входил стержень, Нан разобрал надпись: "Откроешь ты тайную дверь, и спасешься и память о нас ты спасешь. Надень свои кольца на рукоять и жди." Нан не сомневался и не думал слишком долго. Он нанизал свои перстни один за другим на металлический прут и приготовился к чему угодно. Судя по еле слышному звуку, перстни упали где-то далеко-далеко внизу. И вдруг каменная полированная площадка сдвинулась, потом еще, и весь храм откликнулся нарастающим гулом, будто ожил и пошевелился каждый камень на своем месте. Круглая площадка поползла в сторону и понемногу открывала черный провал подземного хода с маленькой, в одну ступень лестницей, нырявшей прямо вниз. На второй ступени лестница Нан нашел кремень и кресало, да спекшийся от времени факел. Приготовить трут из подола рубашки, зажечь его и с пылающим факелом протиснуться по тесной лестнице – все это заняло много времени, и над океаном уже спускались сумерки, когда Нан оказался, наконец, в небольшой комнате со сводчатым потолком. Оглядевшись, он заметил в комнате еще один выход, плотно закрытый металлической дверью и какие-то непонятные предметы - огромный сверток в углу обмотанный кусками ткани с локоть шириной, большие каменные ящики у другой стены - всего пять. Судя по тому, что крышка одного была чуть сдвинута, можно было попытаться их открыть. Но сначала он решил заняться свертком и потратил немало усилий, пока перед ним не возникло в неровном свете факела настоящее чудо - легкий кожаный челнок. Спеленать его просмоленными бинтами и сохранить на века - такое мог придумать только умелый и мудрый! Теперь, теперь он мог уплыть, на землю, даже вернуться домой! Но что означало все остальное, предсказанное ему? Ведь он уже не сомневался, что волшебное предсказание океанитов относилось именно

к нему. Что предстояло ему вернуть, какую славу погибшего народа он мог привезти его оставшимся детям? Нан снова огляделся и решил, что пора заняться каменными ящиками, молчаливо стоявшими в ряду у стены. Он попробовал сдвинуть одну из каменных крышек и она поддалась его усилиям. Нан заглянул внутрь и увидел, что ящик полон таких же просмоленных свертков, только маленьких. Он развернул один - это был чертеж парусника и, Нан мог бы поклясться, что он еще не видел таких странных и красивых кораблей. Второй, третий кожаный свиток – все это были чертежи и расчеты. Юнга бросился открывать второй ящик - здесь оказались свитки с записями по истории океанского города, в следующем - небесные карты и карты морей и океанов, где он обнаружил описание неведомых земель, описания неизвестных архипелагов и островов, открытых когда-то отважными мореходами-океанитами. Вот, оказывается, в чем состояло бесценное наследство города! Здесь была его слава и будущее, спасенное его мудрецами от всепоглощающей стихии. На этом и обрывается подробная история Нана-дельфина.

Известно, что он добрался до Зеленых островов и прожил там всю жизнь. Уцелевшие когда-то потомки океанитов основали на Зеленых островах маленький город и Нан был его бессменным правителем до самой смерти. Выросли его маленькие ученики, набранные из горожан, вернулись первые экспедиции, вновь отыскавшие богатые земли и острова, когда-то принадлежавшие океанитам-мореходам. Потомки моряков вновь стали моряками, только сам Нан больше никогда не вставал под паруса, - он говорил, что океан больше не выпустит его на землю.

Одна из девушек, встретившихся ему в городе в Праздник Первого корабля, стала его женой и у них родился сын Джим. Отец часто рассказывал Джиму историю его рода и свои приключения, а повзрослев, юноша с готовностью обещал отцу вернуться когда-нибудь в Город Семи башен, хранить родовые перстни..., но это совсем другая сказка, приходи за ней завтра, маленький господин!

- Спокойной ночи, Тулбукун, целуя его в колючую щеку, отвечал королевич. Но ведь ты мне скажешь, про что будет новая сказка?

- Нет-нет, маленький королевич, сегодня уходи и приходи завтра за своей сказкой. Всему свое время...

И вот, когда вновь стемнело в королевском саду, пришла пора третьей сказки.

- Что ж, Сан Тун, готов ли ты слушать дальше? - спрашивал на третий вечер Тулбукун у маленького королевича.

- Готов, готов, Тулбукунчик! Я целый день ждал и ждал, когда же будет вечер, начинай же скорее! - отвечал ему мальчик, забираясь с ногами на скамью и усаживаясь поудобнее...

-Ты, конечно, помнишь, что Джим, сын Нана, обещал отцу непременно вернуться в Город Семи Башен? Он отправился в свое первое путешествие и в конце концов оказался у той самой башни, что зовут Башней Возвращения. Отец столько рассказывал ему про город, что юноше казалось, будто детство его прошло не на Зеленых островах, а здесь. у городской стены, в каком-нибудь домике с маленькими окнами на море. Из Башни он отправился прямо в город, ожидая здесь самых невероятных чудес и приключений. Джим бродил по улицам и переулкам пока не дошел до квартала Большой Желтой башни, Башни пустыни. Он с удивлением глядел на верблюдов и оборванных погонщиков, жевал горстями сладкие финики, которые растут здесь на каждой улице, пил щербет у босоногих мальчишек из длинных изогнутых кувшинов и совсем потерял счет времени. Однако к ночи, ноги перестали его слушаться и заплатив золотой, он оказался в восточной гостинице, в одном из бесчисленных караван-сараев Пустынного квартала. Хозяин привел его в маленькую комнату, обитую коврами, с тихим фонтанчиком посередине. Едва журчала вода, Джим слышал собственное дыхание, а больше ни звука не доносилось сюда из целого мира. Джим бросился на тахту и тотчас уснул безмятежным и счастливым сном, каким спят только семнадцатилетние люди в новом городе...

Посреди ночи неясный звук, еле слышный, почти неуловимый заставил его очнуться. Джим сел и оглянулся, - нет, ничего не изменилось в полутемной комнате. Он долго прислушивался и не сразу, но уловил в журчании фонтана человеческое дыхание и голос, протяжно выговаривавший слова. Через минуту Джим готов был спорить с кем угодно, что голос был самым прекрасным голосом на целом свете! Он решил , что поет все-таки не вода: звуки доносились откуда-то из-за спины, казалось, прямо из стены, обитой толстым ковром. Джим вскочил на диван, провел руками по мягкой стене и заметил, что верхний угол войлока прибит не так уж плотно. Он потянул его вниз и на стене открылось крошечное решетчатое окошечко в соседнюю комнату. Голос теперь доносился ясно, будто пел ему прямо на ухо:

"... Яркие звезды в далеком пути,

Проводники мои,

Туда, где кончается свет и любовь,

Не дайте дойти... "

Джим прильнул к окошечку и увидел слабо освещенную комнату. В глубине ее, лицом к нему сидела девушка. Уж если город показался Джиму полным самых пленительных чудес и тайн, то самое невероятное чудо было теперь у него перед глазами.

Нет, это вовсе не была красивейшая девушка на свете и есть на свете песни получше той, что слушал Джим! Для Джима они были именно такими. …Знаешь ли, милый Сан, людям так трудно разговаривать, так вышло, что, человеческий язык не знает самых главных слов... Тех, которыми можно позвать дрожащий лист, назвать каплю дождя или окликнуть синие сумерки, так мало у нас слов узнаванья или любви. Конечно, конечно, всегда рождались поэты, искатели этаких слов. О, как их мучит жажда несказанного и невыразимого на человеческом языке, какими сочетаниями и созвучиями ищут и ловят они их в

своих песнях! Все кажется: вот, скажет кто-то из них то самое, и назовет пусть хотя бы одно из заветных слов нечеловеческого, скрытого языка... Но нет, они вечные странники, нет конца их пути! Один поэт объяснил мне, что это - язык сердца. Произнесенные вслух эти слова были бы сущими, люди сравнились с богами, и научились бы давать жизнь всему, что рождают их сердца и желанья... Понимаешь ли ты меня, маленький Сан?

- Кажется, да - тихо отвечал королевич.- Значит, и я никогда не скажу понастощему, что захочу?

- Может быть ... Но зато как и все остальные, ты будешь стараться. Однако, вернемся к Джиму, который стоял у окошка, пока девушка не поднялась и не потушила свечей. Что ж? Наш герой решил дожидаться утра и непременно увидеть ее, узнать кто она. Но..., все-таки ночь была темна и безмолвна, а смущенное сердце Джима совсем перепутало его мысли. Он сидел и глядел на фонтан, он вставал и ходил по маленькой комнате, снова садился, а ночь все не кончалась и случилось то, что должно было случиться - Джим уснул. Только утром разыскал он хозяина караван-сарая и стал расспрашивать его про свою соседку. Было поздно! Ах, как поздно! Хозяин сказал, что госпожа отправилась с караваном рано утром, а куда именно - Бог весть! Конечно, если господин поторопится к Башне Пустыни, то может быть и узнает что-нибудь, но тут уж без коня не обойтись. И хитрый караванщик втридорога продал Джиму арабского скакуна. Джим не раздумывал ни минуты, вскочил на коня и полетел быстрее ветра, кружившего по переулкам Пустынного квартала. Кто знает, будь получше по прибит ковер к стене его комнаты, может быть, никогда не отправился бы он в этот странный путь, а может быть, у всякого есть своя стена, где специально для него неплотно прибит красивый ковер!