Чудесная жемчужина. Рассказы о необычном. Корейские предания легенды и сказки

— Да ведь нефритовые пластины на поясе, кажется, и на самом деле драконы.

— Как ты узнал про это? — заинтересовался государь.

— Снимите одну пластину, опустите её в ручей и удостоверитесь сами, — ответил наследник.

Сняли вторую пластину с левого края, опустили в ручей, и тотчас она превратилась в дракона, который тут же устремился в небо. А на том месте образовалась пучина, поэтому-то и называют теперь это место Ёнъён — «Пучина дракона».

Государь вернулся в столицу и приказал сделать из того бамбука свирель. Её поместили на хранение в кладовую Чхонджон, что в крепости Вольсон. Когда государь дул в ту свирель, тотчас уходили назад вторгшиеся войска, прекращался мор. В засуху шёл дождь, в дождь становилось ясно, утихал ветер, волны успокаивались. Назвали её «Свирель, успокаивающая десятки тысяч волн», и почиталась она государственным сокровищем.

Во времена государя Хёсо, когда на четвёртом году правления под девизом Тянь-шоу [91], в год кеса произошло диво — возвратился живым хваран [92] Пуре, тогда свирель была повышена в звании и стала именоваться «Свирелью, успокаивающей десятки-десятки тысяч безбрежных волн». А подробнее об этом говорится в другом повествовании.

Царь с ослиными ушами

_{Перевод А. Ф. Троцевич}

Государя Силла звали Ыннём [93]. Восемнадцати лет он стал старшим хвараном, а в двадцать — в возрасте, когда совершается обряд надевания шапки, — сорок седьмой государь Хонан пригласил его во дворец на пир и там спросил:

— Ты стал хвараном и повсюду гуляешь без забот. Не случалось ли тебе увидеть что-либо удивительное?

Ыннём ответил:

— Я видел трёх человек добропорядочного поведения.

— Мы хотели бы услышать про них, — сказал государь.

— Я встретил человека, который, будучи званием выше другого, из скромности сел ниже его. Я видел человека, который, будучи необыкновенно богатым, носит простое платье. Я знаю человека, который, будучи от рождения знатным и могущественным, не пользуется своим влиянием.

Государь, выслушав его речь, признал её мудрой и, невольно пролив слезы, проговорил:

— У нас есть две дочери. Пусть одна из них служит вам с полотенцем и гребнем [94].

Ыннём, встав с места, поклонился государю и удалился, не поднимая головы. Дома он всё рассказал родителям. Те удивились и обрадовались, а затем собрали всю семью и рассудили:

— Старшая принцесса обликом весьма некрасива, а младшая очень хороша, женись на ней!

Старший над хваранами наставник Пом, услышав об этом, отправился к нему в дом и спросил:

— Правда ли, что государь хочет женить тебя на принцессе?

— Да, так оно и есть, — ответил юноша.

— На которой же ты собираешься жениться? — спросил наставник.

Юноша ответил:

— Оба родителя велели мне взять младшую.

Наставник на это сказал:

— Если женишься на младшей, я умру прямо у тебя на глазах. А если женишься на старшей, непременно обретёшь три блага — предупреждаю тебя!

— Последую вашему приказанию, — ответил юноша.

Вскоре государь выбрал счастливый день и послал спросить Ыннёма:

— Которую из двух дочерей предпочтёт господин?

Посланный возвратился и доложил о желании юноши:

— Он хочет получить старшую дочь.

Минули три луны. Государь тяжело заболел и, позвав приближённых, сказал:

— Мы не имеем мужского потомства, а потому все дела после нашей смерти пусть наследует Ыннём, супруг нашей старшей дочери.

На следующий день государь скончался, и Ыннём, получив оставленное ему повеление, вступил на престол. Тогда к нему явился наставник Пом:

— Некогда я говорил вам о трёх благах, и вот нынче все они проявятся. Женились на старшей дочери государя и ныне взошли на престол — это одно. Вы прежде восхищались красотой младшей принцессы, теперь её легко сможете получить — и это второе. Женились на старшей сестре и теперь благоденствуете вместе с супругой — это третье.

Государю весьма понравились его речи, он пожаловал наставнику титул «чистого душой» и сто тридцать лян золота. Когда государь скончался, ему дали посмертное имя Кёнмун.

В государевой опочивальне каждый вечер собирались несчётные полчища змей. Люди во дворце были напуганы и собрались изгнать их, но государь говорил:

— Если бы у нас не было змей, мы не смогли бы спокойно спать. Не выгоняйте их!

Каждый раз, как государь засыпал, он выплёвывал свой язык и расстилал его по всей груди.

Когда государь только вступил на престол, уши у него вдруг стали длинными, как у осла. Ни царица, ни придворные об этом не знали. Знал лишь один человек — шапочных дел мастер, но всю жизнь он никому об этом не рассказывал. Когда же ему пришла пора умирать, он отправился в безлюдное место, в бамбуковую рощу при монастыре Торимса, и прошептал бамбуку:

— А у нашего царя уши как у осла!

И после этого поднялся ветер и прошелестел бамбуком:

— А у нашего царя уши как у осла!

Государь разгневался, повелел вырубить бамбук и насадить кизил. Но когда подул ветер, снова раздался голос:

— А у нашего царя уши как у осла!

Стреляй в футляр от комунго!

_{Перевод М. И. Никитиной}

Пичхо [95], двадцать первый государь Силла, в год мучжин, в десятую годовщину своего восшествия на престол, приехал к павильону Чхончхон — «Небесному источнику». Тут к нему прилетела ворона, прибежала мышь, и они вдвоём заголосили что есть мочи. А мышь вдруг заговорила человеческим голосом:

— Государь, разыщи то место, куда полетит ворона!

А еще рассказывают, будто государь Синдок [96] собрался вознести молитву в монастыре Хыннюнса и увидал по дороге стаю мышей. Каждая из них держалась зубами за хвост предыдущей. Государь встревожился и повернул выезд, чтобы узнать у гадателя, что это означает. И было ему сказано: «Завтра разыщи, куда полетит ворона, которая каркнет самой первой», и т. д. Но это — совсем другая история.

Государь приказал возничему следовать за вороной. Они двинулись на юг и приехали к деревне Пичхон. А там дрались две свиньи. Государь остановился, засмотрелся на драку и потерял ворону из виду. В растерянности он ходил у края дороги. Тут из пруда вышел какой-то старец с письмом в руках. На нём было начертано: «Открой — увидишь, как умрут двое, не откроешь — умрёт один».

Посланный государем слуга взял письмо и вручил государю. Государь сказал:

— Чем двоим умирать, лучше не открывать письма. Умирать — так уж одному!

Но придворный астролог почтительно доложил:

— Два человека — простолюдины, один человек — это государь.

Тогда государь взял и развернул письмо, а в нём было сказано:

«Стреляй в футляр от комунго!»

Государь вошёл во дворец, увидел футляр от комунго и пустил в него стрелу — разом поразила стрела монаха, что возжигал курения во внутренних покоях, и одну из своих жён, тайно соединившихся и предававшихся распутству во внутренних покоях дворца. Так были казнены два человека.

С тех самых пор по обычаям государства каждую первую луну в день свиньи, день мыши и день лошади люди опасались что-либо делать и не осмеливались выходить из дома. А пятнадцатый день стали считать днём вороны и приносить ей в жертву блюдо из клейкого риса. И так это сохранилось до сего времени. А тот пруд, из которого вышел старец, высочайшим указом стали именовать Сочхульджи — «Пруд, из которого явилось письмо».

Красавица по имени Цветок Персика. Юный Пихён

_{Перевод Ю. В. Болтач}

Двадцать пятый правитель Силла, государь Сарюн, по храмовому имени звался великий государь Чинчжи [97], и был он из рода Кимов. Женой его была дочь князя Кио, госпожа Чидо. Государь взошел на престол на восьмом году правления под девизом Тай-цзянь, в год пёпсин. Он правил страной четыре года. В делах управления при нём царили смута, запустение и пороки, и поэтому жители страны низложили его.