Снежное чудо

Увидел Кулик: за лугом широко отсвечивает что-то, закричал поскорее:

Я поселюсь вон у того, поблескивающего.

Стали отговаривать его птицы:

Что ты, это же болото. Выбери себе что-нибудь почище : озеро или рощу какую.

Но чем сильнее отговаривали Кулика птицы, тем больше казалось ему, что хитрят они, сообща объегоривают его.

Знаю я вас, — кричит. — Сами хотите там поселиться, вот и отговариваете. Не выйдет. Я вас, мошенников, насквозь вижу и даже дальше. Вам не провести меня. Я первый выбрал это место, мне и жить там.

Поспорили с ним птицы, поспорили и отступились:

Селись, — говорят, — шут с тобой. Куликай там до скончания века, раз ты темный такой — товарищам не веришь.

Полетел Кулик. Летит, поварчивает:

Хитрецы! Обмануть меня метили. Но я не дураком родился, на то у меня и голова большая на плечах, чтобы в обиду себя не давать.

Прилетает он к тому месту, что издали так заманчиво поблескивало, смотрит, а это и впрямь болото, тусклое, загнившее. Тиной от него тянет. Видит Кулик — нехорошее место выбрал. Да делать нечего: решенного не перерешить. Сел у болота и давай нахваливать его во всю ширь своей большой головы:

Чудо болото! Мечта, а не болото. Всю жизнь можно искать и болотистее не найти... Ишь как пузырится, будто живое! Дышит будто.

Свил себе Кулик гнездо у берега, женился и стал жить в нем семейно. Так до сих пор и живет у своего болота. И надоело оно ему — жуть как, но виду Кулик не подает. Правда, забудется иногда, повесит голову и сидит, грустный, серый. И мысли у него в это время грустные, серые: ошибся он тогда при дележке, не то место для жизни выбрал, правильно тогда говорили товарищи — выбери что-нибудь другое! Не послушался.

Сидит так Кулик, печалится, но чуть завидит кого, тут же встрепенется и давай кричать:

— Ах, какое болото! До чего расчудесное у меня болото — самое разболотное из всех болот.

Пусть хоть другие думают, что ему хорошо, что ему счастливо.

ВАХТА

Зто только теперь земля наша старенькой стала, морщинками оврагов покрылась, взбугрилась вершинами гор, а когда-то она была молодой и все на ней только-только рождалось. Родилось однажды и первое Озеро. Лежало оно в своих молоденьких берегах и думало. И думы его были светлыми, чистыми, молодыми, как отраженное в нем небо.

Думало Озеро: вот придут к нему травы, поселятся на его берегах птицы и будет возле него и зелено и весело. И когда пришли и встали у его берега три цветка, три друга — Трилистник, Белокрыльник и Сабельник, — сказало: — Вам здесь хорошо будет: я буду досыта поить вас водой.

— Смотрите, какое приветливое озеро, — сказал товарищам Трилистник, И предложил: — Давайте сделаем для него что-нибудь такое, чем оно могло бы гордиться.

Сабельник подумал и сказал:

— Давайте украсим его берега такими цветами, каких еще никогда на земле не было.

И весной поднял он над собой темно-красные цветы из пяти лепестков. Не цветы — звезды огненные. Колыхнулось Озеро, плеснуло в берег волной:

— Вот это да!

И Трилистник с Белокрыльником подтвердили:

— Что да, то да!

А Белокрыльник даже добавил при этом:

— Лучше, чем у Сабельника, мне цветов не создать, поэтому я придумаю какие-нибудь необыкновенные ягоды.

Он думал всю весну, а к середине лета поднял над собой гроздь красных ягод. Таких ягод больше ни у кого в округе не было, и они были далеко видны.

Колыхнулось Озеро, плеснуло в берег волной:

— Вот это да!

И Сабельник с Трилистником подтвердили:

— Что да, то да!

А Трилистник даже добавил при этом:

Никогда мне не создать ни лучших, чем у Сабельника, цветов, ни лучших, чем у Белокрыльника, ягод. Поэтому я придумаю для Озера что-нибудь другое.

Он думал все лето, а когда пришло время рассеивать семена, воскликнул:

-— Я рассею семена по Озеру. Они прорастут, и Озеро станет зеленым.

Так он и сделал: засеял Озеро своими семенами. На следующую осень он опять засеял его, и так засевал его год за годом и засеял от берега до берега. И от берега до берега Озеро стало зеленым. Колыхнулось оно, плеснуло в берег волной:

Вот это да!

И Сабельник с Белокрыльником подтвердили:

Что да, то да!

А Белокрыльник даже добавил при этом:

Ты здорово придумал, Трилистник: сделать Озеро зеленым. Но надо его сделать еще зеленее. Мы поможем тебе с Сабельником.

И они тоже стали засевать Озеро своими семенами. Они прошли по нему от берега до берега, а следом за ними проползли мхи и укрыли Озеро толстой зеленой кошмой. И не стало на земле Озера, превратилось оно в болото, и начали тонуть в нем звери. Увидел это Трилистник и понял: вместо радости беду принес он Озеру. Сказал товарищам:

Ошиблись мы немного. Не надо нам было на воду спускаться. Надо было у берега расти. Идемте к берегу.

Но Сабельник с Белокрыльником только посмеялись над ним:

Чудак ты чудак! Ты же замечательно придумал: сделать Озеро зеленым. Теперь оно зеленое, — сказали они и остались, где были.

И тогда Трилистник один пошел к берегу. Встал возле него и поднял над собой крупную кисть бело-розовых цветов. Закачал ею из стороны в сторону, предупреждая:

Будьте осторожны: дальше — болото, гиблое место.

И звери перестали сворачивать к Озеру. Не понравилось

это Сабельнику с Белокрыльником, и они перебрались жить на соседнее озеро ,и его превратили в болото. Но следом за ними пришел и встал у берега Трилистник. Поднял над собой, как фонарь, бело-розовую кисть цветов, и все опять услышали его голос:

Будьте осторожны...

Ему верили и обходили болото стороной.

С той поры, когда случилось это, прошла не одна тысяча лет. Много озер превратили в болото Сабельник с Белокрыльником. И к берегу каждого из них пришел и встал Трилистник. В ненастье и вёдро, днем и ночью стоит он, как часовой, и предупреждает:

— Дальше — болото, будьте осторожны, гиблое место.

И за эту верную службу ему дали еще одно имя — Вахта. И теперь все на земле знают: туда, где стоит Вахта-Трилистник, идти нельзя — там болото.

МЕДВЕЖЬЯ БЕРЛОГА

Жил в лесу Медведь. Берлога у него была большая-пребольшая. Медведь был добрым, всех пускал к себе: летом — от дождя спрятаться, зимой — погреться. И каждый ему за это старался добром отплатить. Увидит, бывало, Волк — косяк у двери покосился, скажет:

— Подправить надо. Все дверью хлопаем. Одному Медведю за всем не углядеть.

Возьмет топор и подправит.

Увидит, бывало, Лиса — занавески на окнах запылились. Скажет:

— Постирать надо. Все содомим. Медведю одному не управиться.

Нальет в корыто воды и постирает.

Увидит, бывало, Заяц — намусорено в берлоге. Скажет: — Подмести надо. Все сорим. Медведю одному не углядеть за чистотой.

Сбегает к оврагу, веник наломает, подметет. Чисто в берлоге, уютно. Хорошо всем.

И сказал как-то Медведь:

— Знаете, подарю-ка я вам эту берлогу. Живите. Я себе другую построю.

И подарил.

И все пошло по-другому. Увидит Волк — косяк у двери покосился. Скажет:

— Починить, что ли?

Но тут же подумает: «А почему это я чинить должен? И Барсук дверью хлопает. Пусть он и чинит». А Барсук на Енота смотрит, Енот — на Крота, и никто не чинит.

Увидит Лиса — занавески запылились на окнах. Скажет:

— Постирать, что ли?

Но тут же подумает: «А почему это я должна стирать их? И Куница пылит. Пусть она и стирает». А Куница смотрит на Белку, Белка — на Ласку, и никто не стирает. Увидит Заяц — намусорено в берлоге, скажет:

— Подмести, что ли?

Но тут же подумает: «А почему это я должен мести?

Суслик тоже мусорит, пусть он и метет». А Суслик смотрит на Хомяка, Хомяк — на Байбака, и не метет никто.

И вскоре в берлоге столько мусора накопилось всякого, что ступить некуда. Углы заплесневели, стены покосились, потолок провис. Поглядел как-то Волк и сказал: