Русские народные сказки

– Про мудрость вашу тоже идет молва. И вот еще хочу спросить вас, прекрасные сестрицы, не слыхали ли вы, кто самый сильный богатырь на свете?

– Слухом земля полнится, – они отвечают. – Идет слава про Ивана, русского богатыря. Говорят о нем, что он самый сильный и храбрый.

– Ивана, русского богатыря, я и сам хорошо знаю. Он мне названый старший брат.

– И о твоей силе да храбрости, наш гость дорогой, – продолжали девицы, – молва докатилась до нас раньше, чем ты сам сюда пожаловал. Да вот еще много говорят о сильном богатыре Ивашке Белой епанче. Сарацинской шапке. Он стоит тридцать лет на заставе в славном Индийском царстве. Ну а видать нам его не приходилось.

Побеседовал с прекрасными сестрами Еруслан Лазаревич, поблагодарил их за хлеб, за соль и распрощался.

Выехал из города и призадумался: «Много времени я странствую и не знаю, что дома творится. Надо домой попадать, отца с матерно проведать. И заодно попрошу благословения жениться. После поеду в Вахрамеево царство да стану сватать Марфу Вахрамеевну». Поворотил Ороша Вещего и поехал в Картаусово королевство. Едет Еруслан Лазаревич и едет: день да ночь – сутки прочь. Как Орош Вещий отощает, тогда расседлает, разнуздает коня, покормит и сам отдохнет, а потом с новыми силами путь продолжает. И вот наконец стал к родным местам подъезжать. В нетерпенье коня понукает и скоро увидал вдали стольный город Картаусова королевства. Въехал на пригорок, смотрит и глазам не верит. Вокруг города чьих-то войск видимо-невидимо. Город со всех сторон войсками окружен. Конники скачут на борзых конях, а пешие к городским воротам подступают. «Что тут деется?» – подумал он. Только успел с холма спуститься, встретился ему Фрол-табунщик. Прочь от стольного города уезжает.

– Здравствуй, Фролушка!

Табунщик остановил коня, узнал Еруслана Лазаревича, поздоровался.

– Не знаешь ли ты, – спрашивает богатырь, – чья это рать-сила столь велика к нашему городу подступает?

– Ох, Еруслан Лазаревич! Поехал я из заповедных лугов в город на подворье к твоему родителю, князю Лазарю Лазаревичу, да чуть было в полон не угодил. Спасибо, конь выручил, ускакал я от неприятелей, и вот гоню прочь от города обратно в заповедные луга. Такая ли то беда-напасть приключилась. Подступил, вишь, к нашему стольному городу князь Данила Белый с несметными полками конного и пешего войска, а у нашего короля Картауса богатырей, кроме князя Лазаря Лазаревича, в городе нет никого. Кто куда разъехались. Заперлись король с боярами да горожане, за городскими стенами отсиживаются, ни в город, ни из города проезда нет, и грозится Данила Белый все королевство разорить.

Видит Еруслан Лазаревич: оборонять королевство некому. Да и войска у Данилы Белого нагнано тьматьмущая. Разгорелось сердце молодецкое, раззудилось плечо богатыркое: хлестнул он плетью Ороша Вещего и поскакал к городу.

Увидали неприятели: скачет прямо на них богатырь. Переполошились, загалдели:

– Богатырь едет Картаусу на подмогу!

Сам князь Данила Белый повел конников навстречу и кричит:

– Живым его берите, ребятушки!

А Еруслан Лазаревич разогнал коня и как вихрь налетел на Данилиных конников. Рубит мечом и колет копьем направо и налево, а Орош Вещий грудью коней валит, всадников поверженных копытами топчет. И скоро все поле усеялось телами. Остальные конники, кто успел, разбежались.

В ту пору увидал Еруслан Лазаревич самого Данилу Белого, нагнал его, ударил тупым концом копья долгомерного и вышиб из седла… Ступил ему на грудь Орош Вещий. Взмолился князь Данила:

– Оставь меня в живых, храбрый, могучий богатырь! Клятву даю, что ни один мой воин не переступит веки-по-веки границы Картаусова королевства! Детям и внукам своим закажу не воевать с вашим королевством.

– Будь по-твоему, – сказал Еруслан Лазаревич, – но, если когда-нибудь клятву нарушишь, тогда пощады не будет!

– Век твое великодушие буду помнить и клятвы моей не нарушу! – сказал Данила Белый, поднялся на ноги, тотчас приказал снять осаду и повел свои войска прочь от Картаусова королевства.

В городе увидели: уходят вражеские войска. И вдруг закричали:

– Да ведь это Еруслан Лазаревич, сынок князя Лазаря Лазаревича!

Весть эта скоро дошла до Лазаря Лазаревича и до самого короля.

Отец с матерью и король Картаус с ближними боярами вышли из главных ворот и с великими почестями встретили Еруслана Лазаревича. Мать от радости плакала и обнимала сына. Король Картаус прослезился и проговорил:

– Не знаю, чем отблагодарить тебя, Еруслан Лазаревич, за то, что спас ты нас всех и наш стольный город. А за старое, за давнее обиды на меня не держи. То дело прошлое. А теперь гостя желанного надо кормить, поить!.. Выкатите бочку с вином да с медами светлыми! – король приказал. Пусть сегодня все угощаются и прославляют силу и удаль славного, могучего богатыря Еруслана Лазаревича!

Три дня тот пир продолжался. А на четвертый день Еруслан Лазаревич поблагодарил короля Картауса за угощение, низко отцу с матерью поклонился и сказал:

– Долго мы были в разлуке. Много разных земель и городов я повидал, а все равно не усидеть мне дома. Охота еще на белый свет поглядеть и себя показать. Отпустите меня, любезные батюшка и матушка! А если доведется встретить суженую, дайте родительское благословение.

Отец с матерью прекословить не стали. Благословили сына и начали собирать в путь-дорогу.

– Не удержишь такого сокола в родительском доме. Сам был молодой, по себе знаю! – сказал Лазарь Лазаревич. – Пусть поездит, потешится!

Оседлал Еруслан Лазаревич своего Ороша Вещего, надел на себя доспехи богатырские, распрощался с домашними и поехал.

Выехал из своего города и подумал: «Сперва я поеду в славное Индийское царство, погляжу, что за богатырь Ивашка Белая епанча. Сарацинская шапка. А оттуда в Вахрамеево царство заеду. Охота повидать Марфу Вахрамеевну».

Ехал Еруслан долго ли, коротко ли, близко ли, далеко ли, стал подъезжать к славному Индийскому царству. Смотрит: впереди застава, а возле заставы спитлежит богатырь. «По всему видать, это и есть богатырь Ивашка Белая епанча, Сарацинская шапка», – подумал Еруслан Лазаревич. Подъехал совсем близко, а богатырь и ухом не ведет, спит, похрапывает. Перегнулся Еруслан с седла и крепко стегнул его ременной плетью.