Отто и летающие близнецы. Повесть о Кармидийцах

— Точно, ты тот самый мальчишка, который маячил в окне, когда мы ловили маленькую волшебку на ковре. Ушла-таки, паршивка. Знаешь, волосы у тебя необычные. Приметные. Запоминающиеся, так сказать, верно, мистер Восемь? Только гляньте на него, совсем извертелся…

Отто затравленно озирался по сторонам. Бежать было некуда. Проклятый городовой нависал нам, как вражеский танк…

Тут женщина раскрыла вещицу, которую достала из сумочки. Маленькое карманное зеркальце… Уж не собирается же она красить губы?!

— У тебя есть удостоверение личности? — спросил городовой.

— Откуда у него, мал еще, — презрительно фыркнул второй.

Женщина подняла зеркальце, аккуратно пряча его в ладони. Боковым зрением Отто заметил отражение ее темного синего глаза. Глаз смотрел прямо на него. Потом женщина чуточку наклонила зеркало, направила его в сторону Бульвара — за спины обступивших Отто городовых.

— Давай-ка отведем обоих в участок, — предложил офицер, державший худощавого человечка.

— Неплохой улов для одного дня. Хорошо поработали, — отозвался другой.

— А в чём, собственно, заключается ваша работа? — поинтересовалась женщина, пристально глядя в зеркальце.

— Наводим порядок, гражданочка, убираем с городских улиц всякий мусор, — ответил тот, кого называли мистером Восемь, и оба расхохотались.

— Вот и чудненько, — сказала женщина. — Вон там, смотрите, как грязно…

И все почему-то посмотрели.

На тротуаре, откуда не возьмись, выросла высокая груда всякой всячины. Удивительная, многокрасочная, она шевелилась, как живая. На ее вершине трепетали флажки, вертелись детские ветряные мельницы, складывались и снова рассыпались причудливые маски животных и птиц. По склонам бегали переливающиеся всеми цветами радуги ботинки. Изящно танцевали элегантные туфельки на высоких каблуках, шаркали мягкие шлепанцы с помпонами. В самом низу лежали фрукты. Ананасы, апельсины, дыни…

Все застыли от изумления — и городовые, и задержанный ими человек, и Отто, и прохожие.

Тут Отто почувствовал, что женщина тянет его за руку.

— Пошли, быстро! — шепнула она. — Видение продлится недолго. Это всего лишь список покупок.

Женщина схватила худощавого человечка за руку и дернула. Но бдительный городовой по-прежнему крепко держал бедолагу за шиворот.

— Пошли же! — Женщина принялась тормошить худощавого, пока тот не выскользнул из своей куртки. Куртка осталась висеть в руке у городового.

— Да поторапливайтесь же вы, оба!

Женщина тянула их прочь. Нелегко, ох как нелегко было оторвать взгляд от удивительного зрелища! Последнее, что увидел Отто, скрываясь за углом Кармидийской Башни, был густой дождь из разноцветных сахарных украшений для торта.

Худощавый человечек поднес руку женщины к губам.

— Мадам, — начал он. — Я навеки ваш должник, и если понадобится…

— Знаю, знаю, — нетерпеливо ответила женщина. — Ваше обещание дано с честью и принято с благодарностью. А теперь поторопитесь. — Она была полной противоположностью худощавому человечку — вся такая пухленькая и мягкая. Даже волосы у нее были волнистыми.

Человечек торопливо раскланялся и растворился в толпе, как и не было…

Сзади раздались крики, послышался топот бегущих ног.

— Исчезло, — досадливо пробормотала женщина.

Она поспешно втолкнула Отто в первую попавшуюся дверь — подальше от людских глаз.

Позади, в тени Кармидийской Башни, птица-упаковщик принялась деловито распаковывать забытую кем-то коробку с покупками.

КОМИТЕТ ПО Небывальщине

Дверь, в которую ввалился Отто, принадлежала «Баньши, Смит и Баньши» — самому большому и роскошному магазину на Бульваре, рядом с Городской Ратушей.

Отто молнией проскочил шляпный отдел и помчался вниз по первой попавшейся лестнице. Мимо посудной секции… Игрушечной. Обувной… Еще один этаж… Подвал. Всё! Туалеты…

Только теперь он понял, какую сделал глупость. Надо было бежать куда угодно, только не вниз. Здесь его быстренько загонят в тупик!

Перед Отто было три двери. Мужской туалет, женский и «Посторонним вход воспрещен».

Дверь с нарисованным джентльменом открылась, и в коридор вышел здоровяк в щегольской форме магазинной охраны.

— Что-то потерял, сынок? — спросил он не очень-то дружелюбно, смахивая несуществующую пылинку с расшитых золотой бахромой лацканов.

— Мне надо сюда, — ответил Отто, проскальзывая у здоровяка за спиной. — Меня наверху мама ждет.

Он вошел в туалет — огромный зал с мраморным полом и начищенными до блеска медными умывальниками.

Тупик!

С секунду постояв в нерешительности, Отто вышел обратно и тут же услышал голос, который запросто мог принадлежать одному из городовых. Голос говорил:

— Может, сюда спустился?

Больше деваться было некуда, и Отто заскочил в дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен».

И очутился в котельной.

Стены здесь были кирпичные, а пол каменный. Отто пошел в глубь котельной, слушая, как грохочут вокруг машины. Повсюду тянулись, нависая над головой, громадные трубы.

Где-то за спиной скрипнула дверь. Открылась и снова закрылась…

Может, конечно, это были и не полицейские, но Отто уже вошел в роль беглеца и остановиться не мог. Впереди в стене зияла дыра. Отопительная шахта… Решетка была снята (видно, ее недавно покрасили) и лежала на полу: по случаю летнего времени отопление было выключено… Отто подтянулся на руках и нырнул в дыру. Места в ней как раз хватало на то, чтобы передвигаться ползком. Вот Отто и пополз.

Очень скоро он уткнулся в развилку: труба раздваивалась, уходя налево и направо. Где-то впереди мерцали тусклые пятнышки света; наверное, они проникали в трубу сквозь решетки, через которые теплый воздух поступал в торговые залы.

Всё еще дрожа от страха, не имея ни малейшего представления, что делать дальше, Отто повернул налево и снова пополз.

Труба начала подниматься. На очередной развилке Отто повернул направо, потом остановился, пытаясь припомнить, поворачивал ли он вообще и если да — то куда: налево или направо. В голове свербела только одна мысль: как хочется выпрямиться!

Немного успокоившись, Отто решил, что сейчас, наверное, находится на уровне первого этажа. Все вентиляционные решетки стояли на своих местах и тихонечко потряся одну из них, Отто убедился, что они накрепко привинчены. Но что самое интересное: то, что Отто видел сквозь решетки — анфиладу пустых, роскошно убранных комнат, — совсем не напоминало привычный «Баньши, Смит и Баньши» с его прилавками и толпами оживленных покупателей.

Мальчику стало не по себе. Если он захочет вернуться в котельную, то придется ползти задом наперед. Сколько времени на это уйдет? К тому же он не помнил дороги…

Отто захотелось закричать, позвать на помощь, но при мысли об охранниках, поджидающих снаружи, это желание тут же улетучилось. Заканчивать и без того не слишком удачный день в отделении Полиции Обыденности ему ни капельки не улыбалось.

Еще одна пустая комната. Отто протянул руку, чтобы потрясти решетку, и… замер как вкопанный.

Дверь комнаты отворилась.

Вошел Мэр Крамб.

Отто попятился.

Мэр подозрительно посмотрел на решетку.

Отто боялся шелохнуться. Подумал немножко и очень медленно и очень осторожно опустился с колен и лег на живот — по спине и коленям прокатилась волна облегчения. Лежа на полу, Отто видел, как Мэр Крамб раскрыл свой чемоданчик (внутри не было ничего интересного — какие-то бумаги, папки, пачка печенья, будильник, пакет носовых платков), достал маленькое ручное зеркальце и, глядя в него, торопливо провел по сальным волосам расческой.

Дверь снова открылась, и в комнату вошла очень необычная женщина. Она была одета в длинный, до пола, плащ. Лицо — мертвое и неподвижное — словно закрыто броневой маской, и лишь из узких прорезей этой маски холодно выглядывают блестящие черные глаза.

Это была та самая женщина, которую Отто видел по телевизору. Советник Эльфина Кринк, новый Министр Модернизации.