Сказки

— Тогда до свидания, — сказал Омобоно.

— До свидания. Народ Аэима, внутрь яйца!

В то же мгновение со стола все исчезло, и на нем осталось только зеленое яйцо.

Омобоно взял его, сел на свой мотоцикл и поехал в город.

Не будем рассказывать о том, как он докладывал обо всем случившемся правительству, как велел человечкам выйти из яйца еще раз, чтобы доказать, что он ничего не сочиняет, а затем вернул их обратно в яйцо, как потом вместе с членами правительства полетел на самолете в Сахару и передал пустыню народу Азима и оставался с ними до тех пор, пока они не стали ростом с землян, а затем вернулся к себе в деревню с зеленым яйцом, которое держал в красивой овальной шкатулке.

«Оно еще не раз позабавит меня», — решил про себя Омобоно.

И действительно, однажды он достал яйцо и отправил в него то, что ему не нравилось больше всего. Он приказал:

— Все пушки, какие только есть на свете, — внутрь яйца!

И войны прекратились как по волшебству.

В другой раз он сказал:

— Все комары — внутрь яйца!

И никто уже не мог найти ни одного комара на всей земле — от Южного полюса до Северного.

А плохого Омобоно никому ничего не сделал, потому что он был хорошим человеком, ведь даже имя его означает Добрый Человек. Незадолго до смерти он разбил зеленое яйцо, растолок скорлупу в ступке, растер ее в порошок и развеял на своем поле, чтобы никто не мог использовать яйцо с каким-нибудь злым умыслом.

Я мог бы рассказать вам и о том, как однажды, когда яйцо еще было цело, он и сам попробовал войти в него.

— Омобоно, внутрь яйца! — приказал он сам себе.

Но сидеть там внутри, в темноте, оказалось так скучно, что он поспешил выбраться оттуда.

Неопознанный самолет

— Синьор начальник, неопознанный самолет просит разрешения на посадку.

— Неопознанный самолет? А как он сюда попал?

— Не знаю, синьор начальник. У нас не было с ним раньше никакой связи. Он говорит, что у него кончается горючее и он сядет, даже если мы будем против. Странный какой-то тип, однако.

— Странный?

— Чудак, по-моему. Я слышал сейчас, как он посмеивался в микрофон: «Тем более что все равно никто не может остановить меня…»

— Так или иначе, пусть лучше сядет, а то еще натворит каких-нибудь бед.

Самолет приземлился на маленьком летном поле на окраине Столицы ровно в 23 часа 27 минут. До полуночи оставалось 33 минуты. Притом это была не обычная, а самая важная в году полночь. Это было 31 декабря. И на всем континенте миллионы людей ожидали наступления Нового года.

Никому не известный летчик выпрыгнул из кабины на землю и сразу же распорядился:

— Выгрузите мой багаж! Там двенадцать баулов, не забудьте ни одного! И вызовите три такси, иначе их не перевезти! Может кто-нибудь позвонить по телефону от моего имени?

— Не знаю, не знаю, — уклончиво ответил синьор начальник. — Сначала надо прояснить кое-какие детали, вам не кажется?

— Не вижу никакой необходимости! — улыбнулся летчик.

— А я, однако, вижу! — возразил синьор начальник. — И прошу вас предъявить документы и бортжурнал.

— Простите, но я не стану этого делать.

Он заявил это так категорично, что синьор начальник чуть не взорвался от возмущения.

— Как угодно, — сказал он, — а пока, будьте любезны, пройдите сюда!

Летчик ответил легким поклоном. И начальнику показалось, что поклон этот был чересчур вежливым. «Уж не насмехается ли он надо мной? — подумал он. — Во всяком случае, из моего аэропорта он выйдет с совсем другой миной».

— Имейте в виду, — продолжал между тем загадочный путешественник, — что меня ждут. Очень, очень ждут.

— И должно быть, к полуночи, чтобы отпраздновать Новый год?

— Совершенно верно, дражайший!

— А я, как видите, нахожусь при исполнении служебных обязанностей и всю новогоднюю ночь проведу здесь, в аэропорту. И вам, если будете упорствовать и не пожелаете предъявить документы, придется составить мне компанию.

Незнакомец (тем временем они вошли в кабинет начальника) спокойно расположился в кресле, закурил трубку и с интересом осмотрелся вокруг.

— Документы? Но ведь они уже у вас, синьор начальник.

— В самом деле? Выходит, вы, как фокусник, сумели засунуть их мне в карман? И сейчас еще достанете у меня из носа яйцо, а из уха часы?

Вместо ответа незнакомец указал на новый красочный календарь, висевший на стене у письменного стола.

— Вот мои документы. Я — Время. В моих двенадцати баулах находятся двенадцать месяцев, которые должны начаться через… Ну-ка, посмотрим… Через двадцать девять минут.

— Если вы — Время, — невозмутимо ответил синьор начальник, — то я в таком случае реактивный самолет. Я вижу, вы шутник. Отлично! Значит, мне не придется скучать. И все же я включу, если не возражаете, телевизор. Не хотелось бы пропустить начало Нового года.

— Включайте, включайте! Только не будет никакого Нового года, пока вы меня держите тут.

По телевизору передавали праздничный концерт. Время от времени красивая дикторша, посмотрев на большие часы, висевшие на сцене за оркестром, прямо над головой ударника, напоминала:

— До Нового года осталось двадцать пять минут… Осталось двадцать две минуты…

Неизвестный пилот, казалось, от души развлекался телевизионным зрелищем. Он подпевал певцу, отбивал такт ногой вместе с оркестром и весело смеялся над шутками клоунов.

— До полуночи осталась одна минута, — улыбнулся синьор начальник. — Очень жаль, что не могу предложить вам бокал шампанского. На службе я никогда не пью.

— Спасибо, но в шампанском уже нет нужды. Время остановилось. Посмотрите на свои часы.

Синьор начальник невольно перевел взгляд на циферблат своих наручных часов и поднес их к уху. «Странно, — подумал он, — они тикают, но секундная стрелка стоит на месте — видимо, испортилась».

И он стал отсчитывать секунды. Отсчитал шестьдесят и обнаружил, что минутная стрелка тоже не двигается и по-прежнему показывает без одной минуты двенадцать. И на больших часах на экране телевизора она тоже замерла.

— Должно быть, возникла какая-то маленькая неисправность… — смущенно объяснила дикторша.

Музыканты, певцы, клоуны, зрители, находившиеся в телестудии, — все словно по команде принялись изучать свои часы, трясти их и с удивлением прислушиваться к ним. И вскоре все убедились, что стрелки и в самом деле больше не двигаются.

— Ха-ха! Время остановилось! — со смехом крикнул кто-то. — Наверное, выпило слишком много шампанского и уснуло, не дождавшись полуночи.

Начальник аэропорта бросил тревожный взгляд на странного незнакомца, и тот снова вежливо улыбнулся ему:

— Видели? Это вы виноваты!

— Как это я?… При чем здесь я?

— Вы все еще не верите, что я — Время? Взгляните на эту розу…

На письменном столе красовалась в вазе свежая роза — начальник любил, чтобы у него были цветы в кабинете.

— Хотите посмотреть, что с нею станет, если я прикоснусь к ней?

Незнакомец подошел к столу и легонько дунул на цветок. Лепестки тут же сморщились, высохли, опали и рассыпались в прах. От прекрасной розы осталась лишь горстка пыли…

Синьор начальник вскочил и бросился к телефону.

Были времена, когда новости развозили по свету на лошадях, и немало проходило времени, пока они объезжали весь мир. Скажем, известие о том, что началась война в Бризговии, приходило в Брисландию, когда бои уже закончились и солдаты — те, что остались в живых, — уже были дома.

В наши дни радио и телевидение опутывают всю землю гигантской невидимой сетью. Новости ловятся в эту сеть, словно рыбки, и в несколько мгновений переносятся от одного полюса к другому.

Спустя несколько минут после звонка синьора начальника министру, уже всюду — и в Америке, и в Сингапуре, и в Танзании, и в Новосибирске — знали, что Время задержано в каком-то маленьком аэропорту из-за отсутствия документов. Миллионы людей, ожидавших наступления Нового года, тут же открыли бутылки шампанского, наполнили бокалы и стали обмениваться радостными тостами. Праздничные шествия двинулись по улицам Милана, Парижа, Женевы, Лондона И Т.Д. Написав «и так далее» с большой буквы, мы имеем в виду и вое другие города, которые невозможно перечислить тут все подряд.