Караван чудес (Узбекские народные сказки)

Пошел Тахир во дворец, шагнул одной ногой в комнату, другую оставил за порогом и сказал:

— О дочь шаха! Я за все вам благодарен, но сегодня мне принесли весть от Зухры, и теперь я уезжаю.

В ответ спросила его принцесса:

— Разве не ко мне принесла вас река? Неужели далекая Зухра прекраснее меня?

— Да, к вам принесла меня река. Вы прекрасны, но для сердца моего дороже далекая Зухра!—ответил Тахир, поклонился и вышел.

В тот же час сели они с караван-баши на верблюда и отправились в путь.

Ехали они долго, проехали немало. Добрались до перекрестка трех дорог и остановились. Преградил им путь большой камень с надписью: «Дорога направо — без возврата, дорога налево — без конца, дорога прямо — опасна». Задумался караван-баши: какую дорогу выбрать.

— Поедем прямо,— сказал Тахир.— Хоть опасно, зато напрямик: быстрее приедем к Зухре.

И поехали они прямо. Вскоре попался им на пути город. Жители того города разыскивали двух разбойников, недавно сбежавших из-под стражи. Увидели они Тахира и караван-баши, приняли их за разбойников, связали и бросили в темницу.

День и ночь тосковал в темнице Тахир. Уже совсем недалеко была его любимая Зухра, но как прорваться к ней сквозь крепкие стены и железные двери? Думал-думал Тахир и придумал: «Буду петь так, чтобы люди меня услышали. Может быть, кто-нибудь меня узнает и освободит!» И он запел:

И так он пел каждый день, пока его песню не услышал купец, который еще мальчиком ходил с Тахиром к одному учителю и сидел с ним за одной книгой.

— Э, да ведь это же Тахир!— воскликнул купец.— Кто же еще может столько лет помнить Зухру и любить?!

Пошел купец к тюремщикам, дал им по горсти золота и сказал:

— Отпустите Тахира! Он ни в чем не виновен. Он живет только своей любовью.

Вывели стражники Тахира и караван-баши из темницы, вернули им верблюда. Поблагодарил Тахир купца, попрощался с ним, и они поехали дальше.

Ехали они долго, проехали немало, и в один из дней, под утро, добрались, наконец, до родного города. Возле караван-сарая Тахир простился со своим спутником, поблагодарил его и пошел ко дворцу.

Пробрался Тахир во дворцовый сад, отыскал Зухру. Она крепко спала на драгоценном ковре. Чтобы разбудить ее, негромко запел:

Услышала Зухра любимый голос, сердце ее забилось от радости, и она проснулась. Поднялась с ковра, бросилась Тахиру на шею, плача и смеясь сквозь слезы. И так, обнявшись, они ушли в глубину сада.

Они говорили — наговориться не могли, смотрели — насмотреться не могли друг на друга. И не видели, бедные, Что сестра Кара-батыра уже заметила. Побежала она к брату и сказала:

— Приехал Тахир.

В ярости побежал Кара-батыр к шаху и все ему рассказал.

Шах послал в сад стражников. Они схватили Тахира и бросили его в глубокую яму, где грязь была по колено, а сверху капала вода.

На другой день созвал шах своих визирей и советников. Стали они думать, что сделать с Тахиром. И решили они разрубить его надвое, а куски тела повесить на воротах города.

Отправились глашатаи сзывать народ на казнь. Сбежались люди на городскую площадь. Пришла Зухра. Все жалели юношу, роптали на жестокость шаха.

— Зачем только возвратился Тахир?— говорили одни.

— Тахира привела назад любовь,— отвечали другие. Но разве за это можно казнить бедного юношу? Будь проклят кровавый шах!

Стражники вывели на площадь Тахира. Палач наточил свою острую саблю. Народ проклинал шаха, но сделать ничего не мог. И Зухра, как ни умоляла безжалостного отца, ничем не могла смягчить его каменное сердце. А когда она увидела Тахира в руках палача, потемнело у нее в глазах, и упала она без сознания.

Палач взмахнул саблей и рассек Тахира надвое.

Закричали люди, послышались рыданья, стоны. Вышла, вперед одна старушка и гневно сказала шаху:

А палачи тем временем повесили разрубленное на части тело Тахира на городских воротах.

И шах ничего не посмел ей ответить.

После смерти Тахира надела Зухра черные одежды, закрыла лицо черным покрывалом и оплакивала любимого сорок дней и сорок ночей.

На сорок первый день попросила Зухра шаха отпустить ее на могилу Тахира. Шах позволил, но приставил к ней служанок рабынь. Тогда Зухра завязала в платок горсть жемчужин, взяла с собой острый кинжал и пошла.

Едва вышли они из дворца, Зухра начала бросать жемчужины по одной на дорогу. Служанки заметили их, начали подбирать.

Зухра уходила от них все дальше и дальше. Вот уже они скрылись из виду, а могила Тахира совсем близко. Бросила Зухра последние жемчужины, подбежала к могиле и ударила себя ножом в сердце.

Собрали служанки весь жемчуг, прибежали на кладбище. Смотрят — Зухра лежит мертвая. Заплакали они горько и похоронили Зухру рядом с могилой Тахира.

Узнал о случившемся Кара-батыр и закричал:

— Нет, видно, даже в смерти Зухра будет любить Тахира. Не оставлю я их,— и в ярости тут же убил себя.

— Мой брат не хотел их оставить одних,— сказала сестра Кара-батыра.— Похороните его между Тахиром и Зухрой!

— Неужели мало они страдали при жизни? Неужели даже после Смерти не дадите вы им покоя? Оставьте их, пожалейте!— упрашивали люди. Но их не стали и слушать.

Жестокие притеснители похоронили Кара-батыра между Тахиром и Зухрой.

Выросла над могилой Тахира красная роза, а над могилой Зухры белая, а между ними черная колючка. Но розы вытянулись перед ней, ветки их переплелись между собой. И с тех пор цветут они вечно, как была вечной любовь Тахира и Зухры...

Перевод Н. Ярилина

БАТРАК И БАЙ

В старые времена близ Чиназа жила бедная вдова. Была она уже преклонных лет, а три сына ее — Ярмат, Ша-рип и Алдар — только подросли и еще никакому ремеслу не обучались.

Трудно приходилось старушке. Порой дома даже и куска хлеба нельзя было найти, хотя она от восхода до восхода солнца, не разгибала спины, пряла пряжу из хлопка и продавала в базарные дни ткачам бязь.

Стала плохо видеть вдова, не могла больше прясть. Позвала тогда она старшего сына Ярмата и сказала ему:

— Сын мой, я слепну, а ты уже почти взрослый. Теперь твой черед кормить семью. Иди-ка поработай.

Отвела старушка на следующее утро своего сына к чиназскому богатею Саттарбаю и договорилась е ним, чтобы он взял Ярмата в услужение.

— Э, бай Саттарбай, вот мой сынок,— сказала старушка.— Стал он крепким парнем, научите его пахать, сеять, урожай собирать и всему, что пожелаете. Будьте ему и отцом, и дядей, и хозяином. Мясо — ваше, кости —наши. А платить будете по справедливости.

— Попрощалась вдова, поклонилась пониже и пошла себе домой, опираясь на свой старушечий посох.