Сам о себе

Книжки перечитывать автора Барто..."

Естественно, что подобные стихи можно было написать только в том возрасте, в каком я пребывал в первые годы моего знакомства с Корнеем Ивановичем Чуковским, оценившем пародийный юмор моего юношеского самовыражения...

Москва. Малый Черкасский переулок, дом № 1. Третий этаж. Это - Детгиз, Детиздат, издательство "Детская литература".

Отсюда в 1936 году вышел и зашагал по свету изданный отдельной книжкой с рисунками А.Каневского мой "Дядя Степа". Здесь я свел знакомство и завязал дружбу с неуемным и легендарным, самым юным командиром кавалерийского полка времен гражданской войны - Аркадием Гайдаром. Здесь в коридоре издательства я впервые представился тогда уже популярной молодой детской писательнице Агнии Барто и почтительно пожал руку познавшему тайны природы волшебнику слова - Михаилу Пришвину...

Организованное при непосредственном участии М.Горького и руководимое в разные годы талантливыми организаторами и создателями детской книги: Н.А.Семашко, Л.В.Дубровиной и К.Ф.Пискуновым, - издательство детской и юношеской литературы менее чем за полвека стало в ряд крупнейших издательств мира, выпуская из года в год многомиллионными тиражами лучшие произведения русской, национальной и мировой классики, современных советских и зарубежных авторов, способствующих художественному и идейному воспитанию подрастающего поколения.

С благодарностью вспоминаю я энергичную и волевую женщину - Людмилу Викторовну Дубровину. Это она, в звании майора, в составе группы военных лекторов-пропагандистов, выступала в окопах перед бойцами действующей армии. В годы войны, будучи майором Советской Армии, она продолжала возглавлять самое мирное учреждение на свете - Детгиз и была его директором и после войны. Я высоко ценю ее доверие ко мне. С добрыми напутственными словами она рекомендовала меня в члены партии коммунистов.

Особое чувство глубокого уважения и признательности вызывает у меня образ другого фронтовика, тяжело раненного в боях, бывшего минометчика Константина Федотовича Пискунова, в течение двадцати шести лет руководившего издательством. Человек исключительной скромности и большого личного обаяния, беззаветно преданный любимому делу, он удачно сочетал в себе деловые и моральные качества умелого администратора-коммуниста и вдумчивого, талантливого воспитателя не только вверенного ему коллектива редакторов, но и многих литераторов и художников, ставших впоследствии известными писателями и иллюстраторами книг для детей.

Начав свою трудовую деятельность с двенадцати лет, Константин Федотович Пискунов, с детства пристрастившийся к чтению, всю свою жизнь посвятил детской книге и ее созданию. Я редко встречал человека, который мог бы так искренне радоваться и считать для себя праздником каждую новую творческую удачу молодого, начинающего или уже маститого, признанного автора. Многие из нас обязаны его вниманию, его советам и дружеской принципиальной критике, продиктованной лишь одним желанием: подарить ребенку новую, добротную книжку! И не случайно в течение многих лет его личными друзьями были самые видные мастера советской литературы и книжной графики.

Нет на свете людей незаменимых, но каждый человек неповторим. Однако есть особо неповторимые люди, жизнь и деятельность которых оставляет неизгладимый след в истории. К таким людям относится Константин Пискунов. Истории советской детской литературы нет без имени этого человека...

В апреле 1936 года я женился на Наталье Кончаловской - дочери художника Петра Петровича Кончаловского, удочерив ее трехлетнюю дочь от первого брака Катеньку.

Творческая непринужденность, насыщенная искусством атмосфера дома Кончаловских, где частыми гостями бывали композитор С.Прокофьев, пианист В.Софроницкий, писатели А.Толстой, Вс.Иванов, Илья Эренбург, скульптор С.Коненков, артисты Иван Москвин и Борис Ливанов и многие другие выдающиеся современники, не могла не отразиться на духовном и эстетическом развитии Натальи Кончаловской. Она становится писательницей, пишет популярную поэму в стихах "Наша древняя столица" и повесть "Дар бесценный", посвященную жизни и творчеству ее деда, великого русского художника В.И.Сурикова, создает русский текст к ряду классических опер ("Дон-Жуан", "Фальстаф", "Фра Дьяволо", "Манон" и др.). У нас родятся сыновья - Андрей (1938) и Никита (1945).

Осенью 1939 года я был призван в армию и участвовал в освободительном походе наших войск в Западную Украину. Это явилось началом моей литературной деятельности военного писателя-корреспондента.

В первые дни Великой Отечественной войны я был в числе многих литераторов мобилизован для работы в армейской печати. Работал в красноармейской газете Южного фронта "Во славу Родины", затем (после перенесенной контузии во время налета вражеской авиации на Одессу) в редакции газеты "Сталинский сокол".

В газете "Во славу Родины" работали вместе со мной такие известные писатели, как Борис Горбатов, Константин Паустовский, Илья Френкель, Николай Кружков, Владимир Поляков. Некоторые из них уже побывали на Карельском перешейке или участвовали в освобождении Западной Украины. В "Сталинском соколе" был не менее авторитетный писательский коллектив: братья Тур, Натан Рыбак, Г.Эль-Регистан...

Выполняя задание своего командования в действующей армии, мне приходилось писать очерки и заметки, стихи и юмористические рассказы, тексты к политическим карикатурам и листовкам. Мы, армейские журналисты, не просили у редактора двух недель для того, чтобы написать стихотворение или очерк, мы писали, сидя где-нибудь на пеньке в лесу или в землянке, все, что тогда было нужно нашему читателю в солдатской шинели. И пусть немногое из того, что мы в те годы написали, осталось жить в наших авторских сборниках, но это была великолепная школа оперативности, внутренней собранности, воспитания чувства ответственности и медленного, трудного, капля за каплей накопленного опыта.

Здесь уместно вспомнить известное суждение А.Пушкина: "Скажут, что критика должна единственно заниматься произведениями, имеющими видимое достоинство; не думаю. Иное сочинение само по себе ничтожно, но замечательно по своему успеху или влиянию; и в сем отношении нравственные наблюдения важнее наблюдений литературных".