Новые приключения Незнайки: Снова на Луне

А что он имел теперь? Теперь, когда он мог в любое время потребовать для себя самые немыслимые яства, еда уже не доставляла ему прежнего удовольствия. Став богатейшим коротышкой на своей планете, он не знал, чего ещё можно желать. Любая его самая дикая причуда, прихоть исполнялись мгновенно, окружающие только и ждали случая, чтобы ему угодить. Если он зимой требовал свежей земляники из леса, то земляника тут же находилась; если ему ночью не спалось и приходила фантазия поиграть с черепахой, то и черепаху откуда-то брали.

Такое рабское угодничество Пупсу давно наскучило, ему хотелось снова иметь какую-нибудь, пусть даже маленькую, цель в жизни. Вроде тех великолепных субботних ужинов в ресторане, которые он зарабатывал себе добросовестной и даже, можно сказать, творческой работой в универсальном магазине.

Сразу заметим, что при всей этой кажущейся на первый взгляд сентиментальности Пупс был чрезвычайно умным, а следовательно, циничным коротышкой. Он только и ждал случая, чтобы найти какое-нибудь необычное приложение своему уму и бьющей ключом энергии. Именно поэтому он не побрезговал разговором с отпетыми мошенниками, каковыми, несомненно, являлись Мига и Крабс. Кто знает, думал он про себя, может быть, именно они расскажут нечто такое, от чего всколыхнется наконец медленно затягивающая его трясина скуки…

Отогнав сладостную дымку воспоминаний, Пупс неожиданно развернулся в своей круглой ванне лицом к посетителям и, глядя на них в упор, осведомился:

– Итак, господа? Чему обязан вашим посещением?

Мига и Крабс вздрогнули и принялись незаметно подталкивать друг друга локтями. Пупс смотрел на них без улыбки, лицо его было абсолютно непроницаемо. Потухшая сигара застыла у него между пальцами.

Крабсу было прекрасно известно, сколько может стоить (условно, конечно) одна минута и даже одна секунда времени такого богатого коротышки, как Пупс, и он поспешно, хотя и неуверенно заговорил:

– Как вам, возможно, известно, господин Пупс, некоторое время назад я служил управляющим делами и личным секретарём господина Спрутса. Я был его ближайшим помощником…

Крабс на мгновение замолк и поднял глаза на собеседника. Тот чуть заметно кивнул, подтверждая, что такой факт из биографии Крабса ему известен.

– За время нашего… м-мм… продолжительного сотрудничества я по долгу службы… был в курсе всех без исключения, даже самых личных, дел господина Спрутса. Я знаю, в чём его сила и в чем слабость. Господин Спрутс – необычайно хитрый и, как бы это сказать… м-мм… не очень щедрый коротышка.

Пупс ещё раз кивнул, подтверждая, что такая черта характера господина Спрутса ему хорошо известна. Ободрённый, Крабс заговорил быстрее:

– Ну вот, вытянуть деньги у такого тёртого и прожжённого скупердяя – дело трудное и почти безнадежное. Однако, при определенных обстоятельствах, вполне выполнимое. Да, выполнимое. В здравом рассудке Спрутс, конечно, нипочём не расстанется со своими денежками, но в том-то и штука… Впрочем, я передаю слово господину Мигсу, который дальнейшее прояснит лучше меня.

Пупс перевел безучастный взгляд на Мигу, который в волнении крутил и без того засаленные поля своего цилиндра.

– Как-то раз, – начал Мига свой торопливый и сбивчивый рассказ, – как-то раз я засиделся в гостях у одного знакомого коротышки, химика. Я его давно знаю, вместе мотали срок в ката… то есть я хотел сказать, что мы и раньше встречались в одном очень приличном обществе. Так вот, было уже поздно, только карта мне шла что надо: денежки так и сыпались в карман. И тогда этот коротышка, а его зовут Кротик, предложил выпить по стаканчику лимонада. А потом он мне вдруг говорит: «Мига, сейчас ты проиграешь мне обратно всё, что выиграл, а потом ещё десять фертингов в придачу».

Я говорю: «Как же, разбежался…» Но тут со мной начинают происходить удивительные вещи: карта идет, а я ему нарочно проигрываю. Хорошие карты сбрасываю, беру мелочь, ставки увеличиваю… При этом ощущение такое, будто я всё делаю правильно. Ну и вышло в точности, как он сказал: я проиграл обратно весь выигрыш и ещё десять фертингов в придачу.

Ушёл домой, лег спать. Проснулся на другой день только к вечеру. Голова ясная, всё помню, а понять ничего не могу. Позвонил Кротику, тот смеется: как, говорит, самочувствие? Ещё будем играть? Тут меня как обухом по голове: да ведь это он мне в лимонад вчера чего-то такого подсыпал! Ах ты, окись-перекись проклятая, думаю, сейчас я до тебя доберусь! Только в этот момент, на его счастье, ко мне явился с визитом господин Крабс, – Мига кивнул на своего спутника, – и я, конечно, сгоряча всё ему рассказал.

– Да, – подхватил Крабс, – и я сразу смекнул, какие выгоды может принести использование подобного снадобья моему игорному заведению… Вы меня понимаете?..

Пупс кивнул.

– Мы немедленно отправились к господину Кротику и живо обговорили это дельце. Потом всё сложилось как нельзя лучше: прибыль моего заведения возросла в десятки раз, и мы, все трое, прилично разбогатели. Лос-Свинтос – городок курортный: богачи приезжают, проматывают свои денежки и уезжают. Наши счета в банках растут, местной полиции тоже кое-что перепадает…

Пупс чиркнул зажигалкой и пыхнул окурком сигары. Он всё понял и теперь прикидывал «за» и «против».

– Стало быть, вы хотите прикарманить денежки господина Спрутса?

– С вашего позволения, это так, – без обиняков ответил Крабс. – Но не все, а только половину. Ведь другая половина, а это больше двух миллиардов фертингов, вам тоже не помешает?

– Не помешает.

Мига и Крабс радостно переглянулись.

– Но почему вы пришли ко мне, а не к Спрутсу? Ведь моё состояние больше по крайней мере вдвое.

– Видите ли, – замялся Крабс, – дело в том, что, заручившись поддержкой господина Спрутса и попытавшись разорить, гм… я извиняюсь, вашу милость, мы тем самым восстановим против себя гильдию «новых коротышек». Объединёнными усилиями они в два счёта сотрут нас в порошок. Другое дело – при вашей личной поддержке. Ну и потом, мои личные отношения с господином Спрутсом… оставляют желать лучшего.

Крабс замолчал и в ожидании начал постукивать пальцами по донышку своего цилиндра. Пупс уже успел всё хорошенько взвесить. Соблазн легкого обогащения уступил место тревоге. Сегодня эти двое явились к нему, завтра могут явиться к кому-нибудь ещё, послезавтра к третьему… И когда-нибудь жертвой порошка станет он сам. Нет, необходимо немедленно пресечь деятельность этих прохвостов и взять изобретателя под свой личный контроль.

– Идея великолепна, – сказал Пупс.

Физиономии Миги и Крабса засветились радостью.

– Однако она требует всестороннего рассмотрения.

Мигс и Крабс настороженно переглянулись.

– А потому, – Пупс нажал какую-то потайную кнопку, – я попрошу вас на некоторое время задержаться у меня в гостях.

В тот же миг, откуда ни возьмись, из пола, из стен, с потолка – выпрыгнули, вбежали, спустились на верёвках десятка два одетых в серые обтягивающие трико коротышек. На их головы были натянуты маски с круглыми дырками для глаз, в руках они держали коротенькие автоматы. Ощетинившийся стволами кружок вокруг Миги и Крабса сомкнулся.

Бедняги оцепенели, не в силах ни пошевелиться, ни что-либо произнести.

– Вот так, ребята! – бодро воскликнул Пупс и весело рассмеялся. – Не переживайте, будьте как дома. Постараюсь особенно не затягивать с этим делом.

Он дал знак, и обалдевших пленников вывели из дома. Под моросящим дождём, подталкивая сзади дулами автоматов, их повели в ночную тьму, откуда доносилось встревоженное блеяние, хрюканье и кудахтанье.

Господин Пупс снял телефонную трубку и распорядился:

– Полотенце. Нет, нет, другое. Да, да! Жёлтенькое в цветочек. Несите, несите скорей… Да! Вот еще что! Прикажите сейчас же доставить сюда этого химика… Кротика. Нет, нет, не ко мне, к этим. Хорошо. Я ужинаю в «Весёлом клоуне».

Минуту спустя розовенький, распаренный господин Пупс попал в объятия огромного мохнатого полотенца. Ещё через час он сидел в ресторане и, потягивая в ожидании заказа свой любимый земляничный крюшон, с улыбкой следил за начинающимся на сцене представлением.