О кораблях и людях, о далеких странах

- Что ты! Если бы они узнали! Да еще на паруснике. Ни за что бы они меня не пустили.

Снова Руди не знает, что говорить. Он только слегка пожимает руку Крошки.

- Послезавтра они вернутся.

- Кто?

- Родители.

Руди вдруг чувствует, что Крошка сильно сжимает его руку. Ему делается жарко от ощущения счастья. Но вот он услышал слова: "Послезавтра они вернутся".

- Послезавтра... - повторяет он почти бессознательно и надолго умолкает. - И тогда ты совсем не сможешь больше приезжать?

Крошка качает головой. Но рука ее более красноречива.

И тогда Руди осмеливается погладить эту руку.

Снова наступает тишина, которой так боялся Руди.

Крошка держит руль и смотрит прямо вперед. Руди разглядывает огоньки на воде. Они не кажутся ему такими уж заманчивыми. Да он и не обращает на них никакого внимания. Он только вздрагивает, когда мимо вдруг пролетает бакен. Снова они почти на самой середине реки. Скоро кончится вся поездка. И вдруг Руди чувствует, как в нем нарастает непреодолимое желание, которое заставляет его покраснеть до ушей. Снова мимо скользит бакен. "Вот у следующего я ей обязательно скажу!" - решает он, и ему вдруг кажется, что лодка уже не плывет, а летит с невероятной быстротой. А как бы он радовался ее полету в другое время. Какой-то пароход сиреной вызывает лоцмана. Но Руди только чуть поворачивает голову. Вот он уже различает следующий бакен. С чудовищной быстротой лодка приближается к огоньку. "Обязательно теперь скажу, обязательно..."

Вот они уже поравнялись с бакеном. Руди приподнимается, несколько раз сглатывает слюну. Бакен уже в двадцати метрах позади.

- Крошка! - выдавливает Руди из себя и кашляет.

Девушка поворачивает к нему лицо.

- Крошка, знаешь - так хорошо сегодня вечером!

- Да, - шепчет она в ответ.

- Знаешь... давай поедем не так быстро! - говорит он.

Нет, на другое он не решается. "Когда пройдем следующий бакен, я ей обязательно скажу, не то буду трусливой собакой".

- Поздно уже, - вздыхает Крошка, - мне надо вернуться так, чтобы тетя моя ничего не заметила, - но тут же отнимает у Руди шкот и выбирает его, чтобы уменьшить ход лодки.

Руди наконец собирается с духом:

- Крошка, мы с тобой еще такие молодые, и ты, может, думаешь, что я не соображаю, что говорю, но я...

Слева проплывает очередной бакен. Сараи на берегу заметно увеличиваются.

- ...но я все хорошо обдумал...

Крошка пристально смотрит вперед.

- Что обдумал?

- Да знаешь... - Руди уже видит учебный корабль впереди... - Может быть, ты так же думаешь, как я. Мне так хочется... Ты не могла бы дать мне свой адрес? - быстро заканчивает он.

- Нет, мне нельзя писать - у меня папа очень строгий.

Лодка медленно входит в рукав Везера. Крошка осторожно подруливает к берегу, хватается рукой за траву, чтобы Руди мог выскочить. Но, когда он уже сидит на берегу, не зная, что сказать, она бросает ему конец и говорит:

- Дай-ка я вылезу на минутку - ноги размять.

Руди обматывает тонкий канат вокруг большого камня.

Крошка некоторое время прохаживается взад и вперед, и Руди шагает рядом с ней. Наконец оба сразу останавливаются.

- Ты запомнишь, как меня зовут? - спрашивает Руди. Ты-то мне можешь писать? Ну, а потом, когда мы подрастем, твой отец тоже ничего не будет иметь против.

Крошка почему-то еще раз завязывает веревку. Потом они долго смотрят друг на друга.

- До свиданья, Крошка!

- До свиданья, Руди!

Но они все еще держатся за руки. И ни он, ни она не хотят первыми отпустить руку.

- Не забудь, как меня зовут!

- Нет, нет, ни за что не забуду.

- И напиши мне завтра, хорошо? И я бы тебе ответил сразу...

- Хорошо, - тихо произносит девушка, - напишу...

Руди видит, как в темноте сверкают ее зубы. Губы тонкие, но и они блестят, и глаза тоже. Вдруг он берет ее головку в обе руки и целует ее прямо в губы. Крошка, на мгновение застыв, быстро отворачивается, еще раз пожимает его руку и прыгает в лодку.

Руди все еще держит канат.

- До свиданья! - кричит он и бросает канат в лодку.

Крошка отталкивает лодку. Парус надувается.

- Спокойной ночи! - кричит девушка.

Долго стоит Руди на берегу. Белый парус манит его издалека, когда лодка уже выходит на середину темной реки. Еще минута, и он сольется со сверкающей лунной дорожкой. Вот и слился!

Руди видит крохотную фигурку и руку, которая машет, машет...

IV

Друзья. - Под полными парусами. - Гроза на реке, - Боцман

Иогансен.

1

Тишина в этот день и впрямь воскресная. Солнце поднялось уже довольно высоко, а корабль все еще похож на огромного спящего зверя, привязанного к берегу. Вода а реке такая же голубая, как и небо над ней. Маленькие лодчонки под белыми парусами плывут вниз по Везеру. С одной из них доносятся слабые звуки гармоники. УТИХЛИ пневматические молотки на верфях, на длинных набережных и высоких сваях примостились разомлевшие чайки, и перышки их светятся, точно снежки на солнце. Флаги на флагштоках повисли; кажется, что ветер и тот еще спит.

Сегодня ребят не будят резкие свистки боцманских дудок. Юнги долго не встают. Время от времени кто-нибудь удивленно протирает глаза, потягивается, вздыхает и снова лениво поворачивается на другой бок, прежде чем встать и спокойно, не торопясь, пойти умыться. А может быть, ради праздника вообще не стоит умываться? Самые ленивые только к обеду выбираются из коек. Сегодня можно спокойно поесть. Вахтенный, боцман Кем, почти не показывается, а когда все-таки выходит на палубу, вид у него такой же заспанный, как у всех.

После завтрака ребята слоняются по кораблю, лежат на солнышке или сидят группками и рассказывают что-нибудь.

Руди снова спустился в спальню и взобрался на койку.

Он тихо улыбается, думая о Крошке. Да, пожалуй, он все время только и думает о ней с тех пор, как по лунной дорожке уплыла вдаль крохотная лодочка под белым парусом. "Крошка", - тихо шепчет Руди, прикрывшись одеялом, чтобы никто не видел, как он счастлив, никто не слышал, как он разговаривает с девушкой. "Может быть, завтра я уже получу письмо от нее!" - думает он. Кудельку он еще ничего не рассказал. "Неужели и у него было все так же хорошо? Нет, - решает Руди. - Так прекрасно не могло быть ни у кого!" И он откидывает одеяло.

- А я не пойду больше с Францем на берег, - выпаливает вдруг Куделек, лежащий на соседней койке; Руди удивленно смотрит на товарища, а Куделек продолжает: - Ты же сказал, вы там и останетесь, а когда мы вернулись, ни вас, ни лодки не было. А если бы я тебя застал, я бы тебе горло перегрыз.

- А я бы стоял руки в брюки, пока ты мне горло перегрызал? - смеется Руди.

- Да ты в трусах был. Какие же там "руки в брюки"?

- Я тебе дал бы пару "крюков" левой, а потом правой! Ты сейчас весь перевязанный ходил бы.

- Будет задаваться-то! Я джиу-джитсу знаю. Хочешь, покажу японский прием? "Защита от нападения с ножом" называется. - Куделек садится на койку. - А ну, подними правую руку, будто у тебя нож в руке.

Руди с невидимым ножом в руке нападает на Куделька и вдруг громко вскрикивает от боли.

- Черт! Отпусти! Ты мне так руку сломаешь!

Но Куделек деловым тоном отвечает ему:

- Стоит мне еще чуть-чуть нажать, и рука выскочит из сустава. И еще есть несколько таких же японских приемов.

Когда лицо Руди становится уже темно-красным от натуги, Куделек отпускает руку.

- Черт! Да где ты выучился? Покажи, как ты это делаешь! Здорово! - Руди растирает ноющую руку.

Громко стуча каблуками, по трапу спускается Франц.

- Глотка идет!

Спальня мгновенно оживает. Только теперь видно, как много здесь ребят. Они вскакивают с коек, взбивают подушки, поправляют одеяла, запирают шкафчики-никогда нельзя знать, что придумает боцман. Кое-кто бежит в гальюн - все подальше от начальства. Франц достает носок из шкафчика. Три дня уже он штопает этот носок. Выдержки не хватает закончить работу. Руди и Куделек в нерешительности стоят у своих коек, когда в дверях показывается боцман. Он подходит прямо к ним.