Собрание сочинений в 6 томах. Том 1. Эмиль из Лённеберги и др.

ПИППИ НАДОЕДАЮТ ДЖИМ И БУКК

Дети проспали всю ночь напролет, чего нельзя сказать о Джиме и Букке.

Они только сыпали проклятиями, а когда дождь кончился, стали грызться друг с другом: чья, мол, вина, что они не смогли захватить жемчужины, и кому вообще пришла в голову дурацкая идея отправиться на остров Куррекурредут. Но когда солнце взошло и высушило их мокрую одежду, а свежее личико Пиппи высунулось из грота и она пожелала им доброго утра, они еще более твердо, чем когда-либо, решили завладеть жемчужинами и уплыть отсюда богачами. Однако они не могли предвидеть, чем все кончится.

Между тем лошадь Пиппи начала беспокоиться, куда девались Пиппи, Томми и Анника. Господин Нильссон, вернувшийся после встречи с родичами в джунглях, беспокоился тоже. Еще ему любопытно было узнать, что скажет Пиппи, когда увидит, что он потерял свою маленькую соломенную шляпку. Господин Нильссон подпрыгнул и уселся на хвост лошади, и тогда лошадь затрусила рысцой, чтобы отыскать Пиппи. Вскоре они оказались на южной стороне острова. И увидели там, как Пиппи высунула голову из грота. Лошадь радостно заржала.

— Смотри, Пиппи, вот идет твоя лошадь! — закричал Томми.

— А господин Нильссон сидит у нее на хвосте! — закричала Анника.

Джим и Букк услыхали эти слова. Они услыхали, что лошадь, которая шла вдоль берега, принадлежала Пиппи, этой рыжей чуме, сидевшей наверху, в гроте.

Букк вышел вперед и схватил лошадь за гриву.

— Послушай-ка, ты, троллево отродье! — заорал он, обращаясь к Пиппи. — Сейчас я убью твою лошадь!

— Ты хочешь убить мою лошадь, которую я так крепко люблю? — спросила Пиппи. — Мою милую, славную, добрую лошадку? Не может быть!

— Да, я, пожалуй, вынужден это сделать, — сказал Букк. — Раз ты не хочешь спуститься сюда и отдать нам все жемчужины. Все до единой, заруби это себе на носу! А не то я укокошу твою лошадь в одну минуту.

Пиппи серьезно посмотрела на него.

— Милый мой! — сказала она. — Я прошу тебя как могу, от всего сердца, не убивай мою лошадь и позволь детям сохранить свои жемчужины.

— Слышала, что я сказал? — прикрикнул на нее Букк. — Сию же минуту подавай сюда жемчужины, а не то…

А затем тихим голосом сказал Джиму:

— Подожди только, пусть она явится с жемчугом. Я так отколочу ее, так изукрашу синяками в благодарность за эту ночь на камнях и за этот дождь! А лошадь возьмем с собой на борт и продадим на какой-нибудь другой остров.

И, обращаясь к Пиппи, закричал:

— Ну, так как? Ты идешь или не идешь?

— Да, пожалуй, тогда я спущусь, — сказала Пиппи. — Но не забудь, ты сам просил об этом.

Она так легко прыгала по маленьким скалистым уступам, словно это была самая ровная дорожка для прогулок. И вот она соскочила вниз, к Букку, и Джиму, и лошади. Она остановилась перед Букком. Она стояла, маленькая и худенькая, с маленькой узкой повязкой на бедрах и с двумя рыжими косичками, торчащими в разные стороны. Глаза ее светились опасным блеском.

— Где у тебя жемчужины, девчонка?! — заорал Букк.

— Жемчужины мы сегодня искать не будем, — заявила Пиппи. — Поиграем лучше в чехарду.

Тут Букк взвыл так, что это заставило задрожать Аннику, сидевшую наверху, в гроте.

— Ну, теперь-то я и вправду укокошу и лошадь и тебя! — заорал Букк и ринулся на Пиппи.

— Полегче на поворотах, добрый человек, — предупредила Пиппи.

Схватив Букка за талию, она подбросила его в воздух на три метра. Падая, он довольно сильно ударился о скалу. Тут Джим разъярился. Он собрался нанести Пиппи ужасающий удар, но она с легким довольным смешком отскочила в сторону. Через секунду Джим тоже взлетел к светлому утреннему небу.

И вот они оба — Джим и Букк — сидели на скале и громко стонали. Пиппи подошла и схватила их — каждого одной рукой.

— Стыдно быть такими психами и играть до одури в чехарду, — сказала она. — Нельзя же всю дорогу развлекаться!

Она отнесла их вниз, к лодке, и швырнула туда.

— А теперь отчаливайте и попросите вашу мамочку дать вам пять эре на каменные шарики, — сказала она. — Уверяю вас, играть ими так же хорошо, как и жемчужинами.

Немного погодя кораблик унесся от острова Куррекурредут. С тех пор он никогда не показывался в здешних водах.

Пиппи погладила свою лошадь. Господин Нильссон вспрыгнул на плечо девочки. А за дальней оконечностью острова показалась длинная флотилия каноэ. Это плыли капитан Длинныйчулок и сопровождавшие его матросы и туземцы; все они возвращались домой с доброй охоты. Пиппи стала кричать и махать им рукой, а они приветствовали детей взмахами коротких широколопастных весел.

Затем Пиппи снова быстро натянула веревку, так что Томми, и Анника, и другие дети смогли, не рискуя жизнью, покинуть грот. А когда каноэ час спустя причалили в маленький залив возле «Попрыгуньи», то вся орава детей уже стояла на берегу, встречая их.

Капитан Длинныйчулок погладил Пиппи.

— Все было спокойно? — спросил он.

— Абсолютно! — ответила Пиппи.

— Но, Пиппи, пожалуй, это было вовсе не так, — поправила ее Анника. — Ведь чуть не случилась большая беда.

— Да, да-да, ясное дело, я совсем забыла, — сказала Пиппи. — Спокойно здесь, ясное дело, не было, папа Эфраим. Как только ты повернулся к нам спиной, чего тут только не случилось.

— Да, но, дитя мое, что же произошло? — обеспокоенно спросил капитан Длинныйчулок.

— Жуткое дело, — ответила Пиппи. — Господин Нильссон потерял свою соломенную шляпку.

ПИППИ ПОКИДАЕТ КУРРЕКУРРЕДУТИЮ

Прекрасные дни следовали один за другим, прекрасные дни в теплом прекрасном мире, полном солнца, сверкающей синей воды и благоухающих цветов.

Томми и Анника так загорели, что их почти невозможно было отличить от куррекурредутских детей. А личико Пиппи почти целиком покрыли веснушки.

— Это путешествие становится для меня настоящим лечебным курсом красоты, — удовлетворенно говорила она. — Лицо у меня еще более веснушчатое и красивое, чем когда-либо. Если так будет продолжаться, я стану просто неотразима.

Собственно говоря, Момо и Моана и все другие куррекурредутские дети думали, что Пиппи и без того неотразима. Им никогда не бывало так весело, как теперь, и они так же полюбили Пиппи, как Томми и Анника. Кроме того, они, само собой, любили и Томми, и Аннику, а Томми и Анника, со своей стороны, отвечали им взаимностью. Поэтому им и было так приятно всем вместе, и они без конца играли и играли целые дни напролет. Часто они сидели в гроте. Пиппи притащила туда одеяла, и они могли ночевать там, когда хотели. Она сплела также веревочную лестницу, которая доходила до самой поверхности воды под гротом. И все дети взбирались наверх и опускались вниз по веревочной лестнице, и купались и плескались вволю. Конечно же, теперь они могли там купаться. Пиппи огородила большое пространство сетью, так что акулы не могли к ним подобраться. И как весело было вплывать во все эти гроты, наполненные водой, и выплывать оттуда! И даже Томми с Анникой научились нырять за раковинами и жемчужинами. Первая жемчужина, которую нашла Анника, была большая, красивая и розовая. Она решила взять ее домой, чтобы вставить в кольцо. Это будет память о Куррекурредутии.

Иногда они играли в игру, в которой Пиппи была Букком, пытавшимся ворваться в грот, чтобы украсть жемчужины. Тогда Томми подтягивал наверх веревку, и Пиппи приходилось карабкаться по скалистым уступам как можно искуснее. Все дети кричали: «Букк идет, Букк идет!» — когда она всовывала голову в грот. И тогда им всем по очереди разрешалось тыкать ее пальцами в живот, так что она спиной падала в море. А там, внизу, плескалась так, что одни ее ноги торчали из воды. Дети же хохотали, надрывая животики, и чуть не вываливались из грота.

Когда им надоедал грот, они могли находиться в своем бамбуковом жилище. Взрослые помогали детям строить дом, но большую его часть, ясное дело, построила сама Пиппи. Дом был абсолютно квадратный, сложенный из тонких бамбуковых стволов, а по полу и по крыше можно было ползать и карабкаться как угодно. Совсем рядом с домом стояла высокая кокосовая пальма. Пиппи вырубила в пальме ступеньки, так что можно было взбираться на самую верхушку. Оттуда открывался чудесный вид. Между двумя другими пальмами Пиппи повесила качели из луба гибискуса. Это было просто замечательно. Если сильно-пресильно раскачаться и на самой большой скорости броситься вниз с качелей, то приводнишься в море. Пиппи раскачивалась так высоко и залетала так далеко в воду, что сама говорила: