Капитан Соври-голова

— Стены!

— При чём тут стены? — спросил Костя Стрельников.

— А при том, — сказал Дима. — Мы играем в пятом «В», он для Сорокина — дом родной, а дома, как известно, и стены помогают.

— Ты не про стены говори, а говори про что предлагаешь!

— Что я предлагаю, я предлагаю играть следующую партию в нашем классе!

— А в нашем классе ты выиграешь? — спросил пятый «А».

— Ха! Если к фосфору прибавить стены — ни один Сорокин не устоит!

С криками разного характера шахматную доску перенесли в пятый «А».

Вторую партию Дима проиграл на шестнадцатом ходу…

Сорокин поднялся из-за стола бледный, если не сказать — серый. От волнения. Даже мало понимающему в шахматах было видно, какую превосходную комбинацию он провёл сейчас! Даже мало понимающий в шахматах сообразил, что это стоило ему труда! Всё-таки Дмитрий Николаевич Колчанов был чемпионом в прошлом году не за здорово живёшь! Значит, чего-то стоил Сорокин! На этот раз Сорокина бросились обнимать и враги, и друзья. Потом его подбросили несколько раз под потолок и всей орущей компанией вынесли на руках из класса.

И только химик Гусев никак не мог успокоиться. ФОСФОР — сила или не сила?! Уже одетый, с портфелем в руках и вполне уверенный, что ФОСФОР — всё-таки сила, Шура заглянул в свой класс. Там опять вовсю светило солнце, тропические тени от плюща трепетали на стене и солнечный слон стоял между классной доской и партами. Дима Колчанов сидел над шахматной доской, обхватив руками свою фосфорическую голову.

— Да, — сказал задумчиво химик Шура. — Видно, кроме фосфора, надо что-то ещё иметь в голове…

Он тихо закрыл дверь.

На последней парте сидела никем не замеченная до сих пор Наташа Рыбкина. Она сказала:

— Димыч, а что там дальше было… в Конго?

— Конго… — ответил, не оборачиваясь, капитан. — Конго — это тебе не шахматы… там такое было… такое…

Блистающие, сверкающие пылинки дрогнули — как будто бы солнечный слон тихо вздохнул вместе с Наташей Рыбкиной.

— Интересно, кто это вам рассказал? — спросил меня капитан Соври-голова, прочитав рассказ.

— Ребята, — сказал я.

— Наврали, — сказал капитан. — Ни в какие шахматы я не играл. Это Сазонов играл, а я ему только листок из календаря подарил.

— Какой листок?

— Ну, с заметкой «Фосфор — элемент жизни». Листок дарил — это правда, а всё остальное нет.

— Значит, про тебя уже легенды сочиняют.

— Сочиняют, но это для меня ничего не значит.

— Впрочем, если ты про фосфор придумал, ты тоже принимал в этой затее участие.

— Да не принимал я, не принимал, — рассердился капитан. — У меня в это время дело поважнее было.

Я насторожился:

— А какое это дело?

— В космос я летал, — спокойно ответил капитан. — Только вы меня об этом пока не расспрашивайте. Тайна это… Важная тайна.

— Может быть, всё-таки… — заикнулся я.

— Может быть, — ответил капитан, поняв меня с полуслова, — может быть, но только со временем… расскажу вам и про полёт, так и быть…

— Слушай, капитан, — сказал я Диме, — а правда, что у тебя нормальная температура тридцать шесть и девять?

— Правда, — ответил Дима.

— А отчего она у тебя такая… — Я поискал слово и сказал: — Такая повышенная?

— А у вас какая температура? — ответил Дима вопросом на вопрос.

— Как у всех, — сказал я, — тридцать шесть и шесть.

— А может быть, это не у меня повышенная, — Колчанов говорил, глядя на меня весело прищуренными глазами, и щёки его при этом пылали, — может быть, это у всех пониженная, а у меня как раз нормальная?…

КАК КАПИТАН СОВРИ-ГОЛОВА ГОТОВИЛСЯ К ПУТЕШЕСТВИЮ, ИЛИ «КАЛОРИЙНЫЕ» БОТИНКИ

Однажды вечером Диму Колчанова и его сестру Зинаиду пригласила к себе в гости двоюродная сестра их мамы, а утром он уже стоял с её сыном Женькой на берегу Москвы-реки и рыбачил. Женька развёл костёр и приготовил для ухи всякую приправу, но оказалось, что есть рыбу придётся без соли, без хлеба и тем более без каких-то там приправ, просто так. В сыром виде.

— А почему в сыром? — растерянно спросил Женька.

— Для подготовки моего второго кругосветного путешествия… — спокойно сказал Дима.

— Какого второго? — заволновался Женька. — Разве у тебя уже было первое?

— Конечно, было… Наполовину было.

— Как наполовину?

— Да понимаешь, подплываем это мы к Африке с одной стороны…

— Кто это мы? — спросил Женька.

— Ну, я и команда, на катамаране… Знаешь, что такое катамаран?

— Знаю, — сказал Женька, — лодка с двумя корпусами.

— Правильно, — сказал Дима. — Так, значит, подплываем и видим: стоит на берегу негр. А рядом с ним на хвосте стоит такая здоровая анаконда. Знаешь, что такое анаконда?

— Конечно, знаю. Змея такая, метров пять-шесть…

— Пять-шесть! А восемнадцать не хочешь? Вот они и стоят. Мы с командой совсем уже чуть было не пришвартовались, а негр вдруг спрашивает: «А удав у вас есть? Если нет, так не швартуйтесь, тут по джунглям без удава не пройдёшь…» У нас, понимаешь, с собаками по лесу ходят, а у них с удавами. Пришлось отшвартоваться… Подплываем мы это к Африке с другой стороны, а там на берегу сидит целое племя Нанкасе, и все курят трубки. Тут мы пришвартовались. А тут километров за тридцать дым повалил. Мы с командой подумали — пожар. А негр говорит: «Это не пожар, это охотники сообщают, что убили двух газелей и одну антилопу». Оказывается, они по дыму друг у друга мысли на расстоянии читают, а мы их мысли читать не можем. Представляешь?

— Представляю, — сказал Женька.

— А мало ли какие у них мысли! Может, они наш катамаран задумают отнять, а он у нас реактивный! Пришлось отшвартовываться. А в это время девятый вал как даст, как смоет за борт всю провизию. А я говорю команде: «Поплывём вокруг света без провианта, рыбы полно, а на крайний случай, съедим паруса». Они у меня кожаные были. А он мне отвечает: давай назад возвращаться…

— Кто это он?

— Мишка-салажонок — трус, предатель! Представляешь, свежую рыбу отказался есть, я, говорит, только жареную дома ел. А про паруса и слушать не стал. Представляешь?

— Представляю… — слабым голосом сказал Женька, соображая, к чему все эти разговоры клонит Дима.

— Я хотел распилить катамаран, чтобы он на «ката» плыл домой, а я на «маране» вокруг света, он, понимаешь, расплакался.

— Кто расплакался? Катамаран?

— Какой катамаран! Мишка-салажонок. Я, говорит, один обратно дорогу не найду, я, говорит, заблужусь в океане. Ну, и пришлось вместе с ним домой возвращаться. — Дима замолчал, а потом сказал решительно: — Так что ты будь готов.

— А я и так… — сказал Женька, понимая, что он и есть теперь та команда, с которой Дима решил второй раз проплыть вокруг света.

— Что скажешь? — сурово спросил Дима. Женька долго думал и совсем убито сказал:

— Благодарю… — и замолчал.

— За что? — спросил Дима.

— Благодарю за внимание… то есть за доверие.

— Ничего не поделаешь, — сказал Дима. — Это всё называется испытание на флаг. Ты, конечно, знаешь, что морские флаги делаются из материала особой прочности… Так что в интересах всего человечества… Понимаешь?

— Конечно», понимаю, — сказал Женька.

Поплавки тихо лежали на воде. Женька сидел и думал, как бы это рыба вовсе не стала клевать. Уж если Димыч выловит пару плотвичек — пусть он их и ест. Вот у Димы пусть и клюёт. А у него, Женьки, лучше не надо.

Вдруг за поворотом реки, совсем рядом с дачами, затарахтел земснаряд. Да так громко, что, вероятно, разогнал всю рыбу в реке. Женька сидел и с удовольствием слушал, как тарахтит земснаряд. Он очень обрадовался, что ему не придётся есть сырую рыбу. А Дима ужасно расстроился. Даже разозлился и, скрипя зубами, стал сматывать удочки.

Женька решил, что Дима стал сматывать удочки в полном смысле этого слова и они больше не будут сегодня готовиться к путешествиям, а будут просто лежать на берегу, просто купаться, просто загорать, но не тут-то было! Смотав удочки, Дима произнёс следующие загадочные слова: