Рыцари с Черешневой улицы, или Замок девушки в белом

— Прибывают чи-ре-ша-ры! Рыцари с улицы Черешен! Виктор — вел-логофэт чирешарский! Мария, любимейшая подруга великого постельничего, — нашел он внезапно подходящий титул. — Лучия — великий казначей чирешарский! Урсу — сверхвеликий меченош! Тик — маленький великий управитель! И Дан — великий постельничий!

Он вошел в залу с видом истинного чиновного вельможи.

И праздник начался.

Но сперва археологам пришлось удовлетворить любопытство ребят, жаждавших узнать все о замке. Тут было столько сокровищ, неведомых предметов и документов, исторических свидетельств, столько волнующих, вызывавших благоговение вещей… И такой заряд молодости и веселья!

— Я и представить себе не могу, что было бы, если бы вы не открыли грамоту Зогряну, — сказал чирешарам его светлость отец девушки в белом, знаменитый профессор археологии. — Пришлось бы, наверное, взорвать колонны…

— И познакомиться с ловушками и ямами. Не миновать бы вам их… — сказал Дан, который был явно в ударе.

А кто не был в ударе в этот день! Вторая экспедиция чирешаров завершилась благополучно.

— Не будь этого чабана, — сказала Лучия, — вряд ли наша экспедиция состоялась бы.

— Много хлопот причинил нам этот болтун, — вспомнил отец Лауры. — Я с удовольствием слегка дернул бы его за этот острый нос, который суется куда не следует…

Одни ассистенты старались соблюсти дистанцию. Стоило профессору взглянуть в их сторону или оказаться рядом, как смех, вызванный шутками Дана, тотчас превращался в смущенное покашливание.

— Вот самая искренняя и щедрая пора жизни… — обратился он к своим помощникам. — Если бы люди помнили о ней по-настоящему, к каким бы только звездам она не вознесла бы их!

Молодость торжествовала в замке. Даже холодные доспехи, застывшие в своем величественном молчании, казались теперь здесь уместными. Это были, в сущности, единственные свидетели, которые могли бы удостоверить, что за долгие века своего существования замок ни разу не знал такого чистого, бесхитростного веселья.

А Лаура, ставшая наконец хозяйкой замка и принимавшая в нем друзей, то и дело поднимала руку к груди, словно для того, чтобы справиться с нахлынувшими чувствами. Она искала глазами Виктор, а Виктор искал глазами ее. Они то и дело оказывались рядом, касаясь друг друга рукой или плечом, потом снова расходились, и снова их глаза устремлялись друг к другу.

Да, никогда еще оружейная зала и Орлиный замок не знали такого всеобщего веселья. Но был тут один человек, светловолосый мальчуган, который грустил, укрывшись в углу, забытый всеми. Наконец Урсу заметил его и ласково позвал:

— Тикуш!

Но Тик не ответил. Отрочество оставалось позади. Начиналась юность… И как все дети, он вступал в нее светлой и трудной дорогой любви.